Избранное
Шрифт:
— Ты решила дать мне сегодня концерт? — спросил Чжан Шицюнь.
Ян Сэюнь посмотрела на него сияющими глазами и радостно рассмеялась.
Дети расселись на земле полукругом, ожидая начала концерта. Перед ними высилась огромная куча хвороста, и это предвещало, что пламя костра будет большим и ярким. Четыре члена отряда «Юных передовиков» — два мальчика и две девочки — под дробь барабанов поднесли к хворосту горящие факелы, и через мгновение к небу взвился кроваво-красный язык пламени. Все закричали в один голос, словно чувствуя, что без громкого крика костер не будет настоящим праздником.
Рядом с Сэюнь села Су Нин. У нее худое личико с очень маленьким носиком, такими же миниатюрными ушками и ротиком,
— Посмотри-ка на искры, как они высоко взлетают, какие они красивые, какие разные. Жаль вот, недолго они живут…
— Нет, я люблю огонь, — ответила Ян Сэюнь, нагнувшись к подруге. — Искорки — это только дети огня.
Сэюнь выпрямилась и посмотрела по сторонам, словно надеясь увидеть Чжэн Бо. Конечно, Чжэн Бо нигде не было. И все же она искала глазами Чжэн Бо и еще думала о том, как было бы хорошо, если бы Чжэн Бо была вместе с ними…
Допели последние песни, костер догорел. Ребята стали расходиться по своим палаткам, а служащие лагеря принялись затаптывать тлеющие головешки.
— Сидеть у костра весело, а расходиться прямо невыносимо, — с тоской сказала Су Нин.
— А мы и не расходимся, — ответила Сэюнь.
Они сказали друг другу «до завтра» и пошли спать. Уже спустилась ночь, но никто не думал о сне. А Сэюнь, наверное, больше всех не хотелось спать. С детства она не любила ложиться спать, ей казалось, что уснуть — значит провалиться в темную бездну. Накинув одежду, она вышла на свежий воздух.
Луна висела высоко в небе, и в ее бледном сиянии палатки отбрасывали на землю смутные тени. Там, где еще недавно пылал костер, было пустынно и тихо. Из одной палатки доносился приглушенный разговор, в другой — тишина и храп.
Сэюнь направилась к воротам лагеря. Школьник, стоявший в дозоре с деревянной винтовкой, строго спросил ее: «Пароль?» Сэюнь назвала пароль, вышла из лагеря и пожалела о том, что она не ответила: «Не знаю». Интересно, что бы стал делать тот парнишка? Она подошла к пруду и села на лежавший у самой воды камень.
— Ян Сэюнь! — позвал ее кто-то. Она обернулась и увидела Чжан Шицюня. — Ян Сэюнь, ты узнаешь меня?
— Луна такая яркая, я тебя вижу. Что ты здесь делаешь?
— Хочу на небо поглядеть, а ты?
— Хочу на землю поглядеть. — Сэюнь тихонько рассмеялась, и лунный свет, пробивавшийся через листву, озарил ее белозубую улыбку.
— Я давно решил, что когда-нибудь хорошенько рассмотрю лунный свет, — весело сказал Чжан Шицюнь. — Он такой таинственный, такой холодный.
— Ну и что же ты увидел?
— Посмотрел сегодня — и все словно заново увидел. Это небо, это луна, а еще деревья — как будто бы мне их раньше видеть не приходилось. Когда все вокруг видишь словно в первый раз — это так прекрасно!
— Да, все так удивительно. — Сэюнь взволнованно взяла руку Чжан Шицюня. — Чжан Шицюнь, ты понимаешь? Там, в палатках, преспокойно спят люди, а здесь это чистое небо и эти кувшинки в пруду. Я сейчас подумала о наших каникулах, о твоей уже закончившейся учебе в школе, и мне показалось, что все счастье на земле принадлежит мне, даже слезы на глаза навернулись…
2
Читатель уже знает, что он познакомился с ученицами 2 «А» высшей ступени седьмой средней школы, — об этом уже говорилось.
Эти девушки поступили в среднюю школу во второй половине 1947 года и, значит, учиться начали до Освобождения. В те времена школьниц можно было разделить на четыре группы. Большинство учились прилежно, потому что они были родом из бедных семей и все время боялись, что их выгонят из школы или не переведут из младших классов в казенную школу средней ступени, а денег на учебу в частной школе у них могло и не хватить. Другая группа —
Семья Чжэн Бо была самой обыкновенной. Ее отец всю жизнь работал мелким служащим, всегда все делал как положено, ни разу ни на кого не поднял голоса. В декабре сорок пятого, когда Чжэн Бо было одиннадцать лет, его сбил на улице джип «союзников». Пьяный шофер-американец на минуту остановился, оглядел лежавшее в луже крови тело отца, крикнул «о’кэй!» и удрал. После смерти отца мать переехала жить к брату, вдоволь хлебнула горя, закладывала вещи, стирала одежду, жила с дочерью впроголодь.
В то время Чжэн Бо познакомилась с одной девушкой, жившей по соседству. Ее звали Хуан Личэн, и она училась в седьмой женской школе. Потом она узнала, что Хуан Личэн была революционеркой, и в один прекрасный день поняла, что сама она ничего для революции не делает. Другие томятся в застенках или, рискуя жизнью, борются с чанкайшистами, а она живет в свое удовольствие и знать ничего не знает. Позор! Она пришла к Хуан Личэн и сказала: «Я должна действовать, я должна работать». Хуан Личэн изумленно посмотрела на нее, спросила: «А не мала ли ты?» — и обняла ее. В феврале сорок восьмого года она вступила в Демократический союз молодежи, ей шел тогда пятнадцатый год.
В Пекин пришло Освобождение, началась новая, бурная жизнь. Чжэн Бо с головой ушла в пропагандистскую работу, а кроме того, руководила школьным хором, была старостой группы теоретической учебы и председателем отряда «Юных передовиков». Заваленная по горло общественными делами, она втайне мечтала, что ее пошлют работать в подполье на Тайване. Но этого, конечно, не случилось.
В 1950 году жизнь в школах только-только начала налаживаться, люди жили надеждой на мир и счастье. Пламя корейской войны зажгло огонь и в душе Чжэн Бо. Она организовывала собрания и митинги, спорила и убеждала. Потом началось движение против «трех зол». В школе выявляли «грязных элементов», многие ее одноклассницы тоже включились в революционную борьбу. В те месяцы Чжэн Бо вступила в Коммунистическую партию.
3
Первое сентября. По улицам идут школьники с ранцами за плечами. По радио передают приветственное послание министра просвещения, у ворот школ висят лозунги. По всей стране начался учебный год.
В этот день, наверное, все школьники радуются тому, что они стали старше на один класс. Но не такое настроение у Чжэн Бо. Ей не дает покоя вывешенное у дверей ее школы объявление. В нем написано:
В целях повышения успеваемости школьный совет постановил: наградить наиболее отличившихся учениц.