Избранное
Шрифт:
В субботу в шесть часов вечера в актовом зале школы состоится общее собрание учителей и учащихся. Повестка дня: вручение наград за отличную учебу.
Чжэн Бо пробежала глазами условия конкурса. Нельзя сказать, чтобы от учениц требовалось слишком многое, но ей самой награды не видать. Хотя и то правда, что в последние годы один-два предмета ей каждый семестр удавалось сдать очень хорошо. Все новые школьницы подходили к объявлению, и многие тут же высказывали свое мнение о конкурсе:
— И к чему? Все равно к нам это не относится.
— Скажи, а в нашем классе кого можно наградить?
— А как будут награды
— На сей раз этим «передовым школьницам», которые успехами в учебе не блещут, придется несладко.
Последняя фраза больно кольнула Чжэн Бо. Она невольно обернулась. Эти слова произнесла Ли Чунь. Увидев Чжэн Бо, Ли Чунь удивленно уставилась на нее и громко спросила:
— Ты пришла? Ну как каникулы?
Чжэн Бо немного поговорила с ней, потом сказала: «Ох, я должна зайти в библиотеку» — и убежала.
Слова Ли Чунь и впрямь задели Чжэн Бо за живое. Ну, не получит она награду, это, в конце концов, и неважно. Но ведь после Освобождения Чжэн Бо всегда шла впереди других, всегда призывала других работать лучше. А вот в таком обыкновенном, но серьезном деле, как учеба, она свой долг выполнить не сумела. Так неужели товарищи подумают, что этот «передовой элемент» только болтает попусту?
Лучших учениц награждали сердечно и без излишней торжественности. Директриса школы произнесла короткую речь, и началась церемония награждения. Под звуки туша и аплодисменты директриса с улыбкой пожимала руку и вручала памятную медаль каждой ученице, представленной к награде. Те выходили на сцену, показывали медаль собравшимся и спускались обратно в зал. Медаль была круглая, серебристо-белая, на ней были выгравированы раскрытая книга и кисточка для письма. Вытянув шеи, школьницы разглядывали эти медали.
Награды получили больше сорока человек. Большинство принимали медаль с раскрасневшимися лицами, опустив головы, словно они чего-то стыдились. Девушки всегда такие. Только Ли Чунь ничуть не смутилась, даже не стала жать руку директору, одной рукой приложила медаль к груди, тут же убрала ее и, снова сунув руки в карманы, спрыгнула со сцены. Из третьего класса наградили еще Юань Синьчжи. Та не скрывала своей радости, но и не старалась привлечь к себе побольше внимания. Вернувшись на свое место, она от души аплодировала другим награжденным.
Двери актового зала распахнулись, и школьницы, оживленно переговариваясь, стали выходить в коридор. Директриса Го позвала к себе в кабинет членов партии среди школьниц.
Директриса Го стояла, опершись одной рукой на стул, и смотрела на учениц, как мать смотрит на своих детей или полководец на своих воинов.
— Ну как? Из членов партии награждена только одна. У вас не щемит сердце?
Школьницы посмотрели друг на друга, чуть заметно улыбнулись и не ответили.
— Да, есть немножко, — тихо сказала Чжэн Бо.
— Есть немножко?.. — переспросила директриса и громко, по-мужски, рассмеялась. Потом она подошла к маленькому столику и налила себе из термоса воды.
— Щемит немножко! Успехи членов партии не очень-то впечатляют. Народная власть в Пекине существует уже более трех лет, и все это время наша главная задача состояла в том, чтобы зажечь в массах революционный энтузиазм, уничтожить остатки вражеского влияния. Это касается и школы. В прошлом вы активно участвовали и в политических кампаниях, и в общественной работе,
— Мы вызовем на соревнование лучших учениц и постараемся ни в чем им не уступать, — сказала одна из школьниц.
Чжэн Бо вернулась в класс и увидела, что Ян Сэюнь с Ли Чунь о чем-то громко спорят в углу классной комнаты.
— Я давно знала, что ты можешь так сказать. — Ян Сэюнь медаль не получила, и ей, видно, хотелось высказаться. — Мне нечего бояться, я что думаю, то и говорю: награды распределили несправедливо. Кое-кто из тех, кто заслужил медаль, не получил ее, а некоторые из награжденных, напротив, награды недостойны.
Ли Чунь, наклонив голову набок и ведя по полу носком левой ноги, процедила:
— Кто же, по-твоему, не получил медаль из тех, кто ее заслуживает?
Ян Сэюнь, не задумываясь, показала пальцем на только что вошедшую в класс Чжэн Бо:
— Например, она.
Чжэн Бо покраснела: «Брось ерунду говорить».
Такая уж Ян Сэюнь — она в отношениях с товарищами не любит церемониться.
— Ну а кто, скажи, получил медаль из тех, кто ее не заслуживает?
— А ты подумай сама!
Ли Чунь сняла с себя медаль, сунула ее в руку Сэюнь и с натужным смешком сказала:
— Ну так сама повесь ее на того, кто ее достоин. Лицо Ян Сэюнь залилось краской.
Ян Сэюнь и Ли Чунь часто спорили, и обычно победительницей выходила Ян Сэюнь. Теперь же получилось наоборот. Было время, когда Ли Чунь и Ян Сэюнь очень дружили. Осенью пятидесятого года они вместе перешли в первый класс высшей ступени. Ли Чунь окончила школу средней ступени в Тяньцзине и оттуда перевелась в Пекин. Она понравилась Ян Сэюнь, да к тому же она часто раздавала в классе вкусное печенье или пирожные, а это, ясное дело, тоже всем нравилось. Вскоре в школе узнали о том, что Ли Чунь отлично училась в Тяньцзине и что о ней даже поместили статью в газете «Тяньцзинь жибао». А на школьном вечере Ли Чунь прекрасно спела уйгурскую народную песню и шуточные народные куплеты. Одноклассницы без колебания избрали ее в совет класса, где она вела культмассовую работу, организовывала вечера отдыха и стала известной всей школе.
А потом вспыхнула война в Корее, и в стране развернулось движение помощи Корее. Многие школьницы занялись агитацией, занятия в школах были прерваны. Ли Чунь забывала и про еду, и про сон, стараясь выпустить в срок школьную листовку под названием «Свисток». В школе ее считали одной из лучших активисток движения помощи Корее. Но как раз в это время Ли Чунь совершила поворот на 180 градусов.
В декабре пятидесятого года открылся прием женщин в школы военных кадров, и этого Ли Чунь никак не ожидала. Война с Америкой, наверное, дело временное, а в армии перспективы нет. Вот если поступить в университет, то можно стать врачом. А в армии? Кончится война, уволят в запас, что тогда делать? Учиться уже поздно будет. Нет, нельзя в армию идти.