Избранное
Шрифт:
Ночью Ли Чунь постаралась как можно подробнее все припомнить. Она хотела понять, в чем ее ошибка, и если она действительно не права, она без колебаний исправится. Ну а если она все-таки была права, она ни за что не уступит.
Ли Чунь с матерью и сестрой с раннего детства жила в доме дяди — ее отец, мелкий помещик из Хэнани, умер еще до того, как она появилась на свет. У дяди своих детей не было, он души не чаял в Ли Чунь и ее старшей сестре, а вот жена его невзлюбила «дармоедов» и, как могла, помыкала матерью Ли Чунь. Та была женщина хрупкая и болезненная, не прошло и двух лет, как чахотка свела ее в могилу. Мало-помалу
Это научило Ли Чунь с детства полагаться на себя и верить в свои силы. Она и в школе училась очень прилежно, ибо смутно чувствовала, что в отличие от других учеников она не имеет прочной опоры в семье и может рассчитывать только на себя. Старое общество она ненавидела, потому что в те времена способным, трудолюбивым, но не имеющим влиятельных покровителей молодым людям вроде нее путь наверх был заказан. Она радостно встретила Освобождение и сразу же включилась в общественную деятельность, вступила в комсомол. Если бы только не этот призыв в школы военных кадров…
Тут Ли Чунь подумала о том, что стать такой, какой она стала, и вправду было нелегко. Кого-нибудь другого на ее месте, например Су Нин, жена дядюшки, наверное, давно бы со свету сжила. А будь на ее месте такая, как У Чанфу, то она кончила бы всего два класса, потом бросила учебу, а в семнадцать лет ее выдали бы замуж, и дело с концом. А ведь она, Ли Чунь, при ее-то неблагоприятных обстоятельствах, ни на один день не позволяла себе расслабиться и в конце концов стала одной из лучших учениц. С пятого класса она была освобождена от платы за учебу, три раза ее награждали… Эх, кто поймет ее?
Она потом пожалела, что не подала заявление в школу военных кадров. Ну да ничего. Учится она хорошо и сможет, наверное, стать ученой, к чему заставлять ее служить в армии? Ян Сэюнь, Чжэн Бо хотя и подали заявления, а тоже, наверное, в армию не пойдут.
Этот учебный год начался для нее так хорошо, отчего же на нее ни с того ни с сего вдруг посыпались неприятности? Ли Чунь ворочалась в постели, а в ее ушах звучал голос Чжэн Бо: «А достойна ли она быть членом комсомола?» Как могла Чжэн Бо такое сказать? Что и говорить, размышляла Ли Чунь, У Чанфу она презирает, но неужели Чжэн Бо и Ян Сэюнь так уж уважают У Чанфу? «И чего они ко мне прицепились?» — недоумевала Ли Чунь.
Над историей со стенной газетой Ли Чунь не пришлось долго думать, она сразу поняла, в чем ее ошибка. Да, тут она не права, хотя вина ее, если спокойно все взвесить, не так уж велика. А что касается Чжэн Бо, то она, видно, решила ее припугнуть. Чем больше Ли Чунь размышляла над всем случившимся, тем беспокойнее становилось у нее на душе. Заявить, что она недостойна быть членом комсомола! Значит, она зря прожила все эти годы? Как ни пыталась Ли Чунь уснуть, сон не шел к ней. Она села в постели, потом, словно вдруг придумав что-то, вскочила, набросила на себя голубой халат, сунула ноги
Во всей этой истории с Ли Чунь учителю Юаню не понравилось то, что его даже не известили о комсомольском собрании. Да и мольбы Ли Чунь о помощи («комсомольское бюро повело против меня войну, Чжэн Бо хочет отстранить меня…») тоже вызвали в нем сочувственный отклик. Но он понимал также, что это дело самих комсомольцев и ему не очень-то удобно вмешиваться. Вернувшись домой, он принялся расспрашивать Юань Синьчжи:
— Ну-ка, дочь, скажи правду, в вашем классе действительно считают, что я как классный руководитель ни на что не годен?
Узнав, чем отец недоволен, Юань Синьчжи объяснила ему:
— То, что с тобой тогда не посоветовались, это недосмотр нашего бюро. Так вышло совсем не потому, что у классного руководителя нет авторитета. — Юань Синьчжи сказала «наше бюро», словно отец был ей чужой, и от этого учитель Юань еще больше рассердился.
Директриса Го тоже получила письмо Ли Чунь и решила сначала посоветоваться с учителем Юанем.
— Я как классный руководитель впал в бюрократизм и ничего об этом деле не знаю, — сказал учитель Юань.
— Вы покритикуйте комсомольское бюро класса за то, что оно провело собрание без вашего ведома, а я тем временем постараюсь узнать, не враждует ли кто-нибудь в классе с Ли Чунь, — рассудила директриса и передала учителю Юаню оба письма Ли Чунь.
Тем временем Юань Синьчжи уже рассказала одноклассницам про свой разговор с отцом. Посовещавшись, Чжэн Бо и Ян Сэюнь решили поговорить с учителем Юанем. Когда они вошли в учительскую, учитель Юань был как раз один. Он сидел у окна и читал свежий номер «Математического вестника». Не дожидаясь расспросов, Чжэн Бо сама рассказала ему про комсомольское собрание класса и повинилась в том, что она ничего не сказала о нем учителю Юаню. Тот в знак примирения кивнул головой и показал девушкам письмо Ли Чунь. Взглянув на письмо, Ян Сэюнь стала горячиться:
— Она искажает…
Чжэн Бо теребила свой рукав.
— А что вы думаете о Ли Чунь? — спросил учитель Юань.
— Она эгоистка, — не раздумывая, выпалила Ян Сэюнь.
— Эгоистка? — Казалось, учителю Юаню был непонятен смысл этого слова.
— Вы не знаете, — продолжала Ян Сэюнь, то и дело взмахивая руками, — она не просто эгоистка, она девушка незаурядная, но всегда думает только о себе…
— Она слишком гордая, — сказала Чжэн Бо.
— А вы… говорили ей об этом?
— Она никого не слушает, всегда обижается на критику…
— Ну а что именно не нравится в ней другим?
Ян Сэюнь принялась перечислять недостатки Ли Чунь: высокомерна, оторвалась от коллектива, не занимается общественной работой, не хочет жить для других, словечка в простоте не скажет…
— Должен вам сказать, — произнес, немного помолчав, учитель Юань, — что мое мнение о Ли Чунь не совсем совпадает с вашим. Ли Чунь прилежно учится, у нее большие способности, это немаловажно. Конечно, у нее много недостатков, и вы должны ей помочь…
Девушки задумались. Учитель Юань снова развернул свой журнал и погрузился в чтение.