Избранное

Уважаемый читатель, книга, которую вы держите в руках, включает в себя третье русское издание романа классика современной арабской литературы Тауфика аль-Хакима «Возвращение духа» и второе издание его же повести «Записки провинциального следователя» и впервые публикуемый перевод пьесы «Милый Хасхас». Выход книги в свет, приуроченный к столетию со дня рождения писателя (1898–1987), стал возможным благодаря спонсорской помощи египетского предпринимателя Ибрахима аль-Камиля и поддержке Посольства Арабской Республики Египет в Москве.

Роман «Возвращение духа», сыгравший исключительную роль в формировании традиций современной египетской прозы, был начат Тауфиком аль-Хакимом в 1926 г. в Париже, где молодой египтянин изучал юриспруденцию в Сорбонне и страстно увлекался французской литературой, театрами и музеями. Еще до отъезда во Францию он успел написать несколько комических пьес для одной из каирских театральных трупп и мечтал о литературном поприще. Опубликован роман был в Каире в 1933 г., а уже в 1935 г. издан в Москве на русском языке в переводе известного арабиста, переводчика «Тысяча и одной ночи» М. А. Салье. Ранее на русский язык было переведено лишь одно произведение современного египетского писателя — автобиографическая повесть Таха Хусейна «Дни» (академиком И. Ю. Крачковским). В 1962 г. вышло второе издание перевода «Возвращения духа», сегодня также уже ставшее библиографической редкостью.

Чем же привлек к себе внимание европейских арабистов, следивших за быстрым развитием арабской литературы, первый роман молодого египетского автора, и почему его поспешили перевести сначала Советском Союзе, а два года спустя во Франции? Причина в том, что автор был удивительно

Описываемая в романе семья не вполне обычна в том смысле, что состоит она не из отца, матери и детей, а из троих братьев, их незамужней сестры, племянника и преданного слуги, фактически тоже члена семьи. Члены семьи шутливо именуют себя «народом». Тем самым образ единой, дружной, несмотря на ежедневные ссоры и препирательства, семьи раздвигает свои рамки, включая в себя весь народ Египта, семья становится олицетворением нации. А вся история Египта видится Тауфику аль-Хакиму сохранением и продолжением его древней сути, хранимой «памятью сердца» египетских феллахов, издревле в поте лица возделывающих плодородную землю нильской долины. Именно феллах, это «мудрое сердцем дитя природы» является, в глазах автора, носителем вечных национальных духовных ценностей. И подобно тому как древние египтяне поклонялись кумиру — богу, фараону, — возводя в его честь великие пирамиды, так и современные египтяне сплочены вокруг кумира-родины — все братья и подросток Мухсин влюблены в прелестную юную соседку Саннию, в которой многие писавшие о романе египетские критики видят аллегорию молодого Египта, — и вокруг кумира-вождя — имеется в виду лидер революции 1919 г. Саад Заглул, все готовы пожертвовать личным ради лучшего будущего страны. Начальная и заключительная сцены романа, обрамляющие собою повествование, символизируют единство семьи-нации. Будущее же страны связано, в представлении писателя, с развитием промышленности, предпринимательства, частной инициативы. Поэтому Санния усиленно побуждает своего жениха, молодого фабриканта Мустафу, не проводить время праздно в кафе под ее окнами, а заняться своей фабрикой, служить тем самым обществу и стране.

Выступая в романе певцом египетского национализма, строя свою философию нации на основе мифа, Тауфик аль-Хаким предлагает романтико-идеалистическое истолкование исторического процесса национального пробуждения. Но его обращение к древнему, домусульманскому культурному наследию Египта служило и утверждению светского понимания национального единства египтян, независимо от исповедуемой ими религии, способствовало высвобождению общественного сознания из-под власти панисламистской идеи религиозной общности мусульман.

Реалистическое бытописательство и романтическое мироощущение создают, в своем сочетании, удивительно светлый образ родины, какой она виделась молодому писателю из прекрасного парижского далека.

По возвращении в Египет Тауфик аль-Хаким в течение нескольких лет работает в провинциальных судебных органах и в 1937 г. публикует еще одно, не менее известное и также в значительной мере автобиографическое, произведение, повесть «Записки провинциального следователя». За прошедшие годы существенно изменилось и его настроение, и представление о египетском феллахе. В форме дневниковых записей, фиксирующих ход расследования загадочного убийства крестьянской девушки и рассмотрение текущих дел на судебных заседаниях, автор с не изменяющим ему чувством юмора раскрывает бессмысленность египетской, скопированной с французской, системы судопроизводства и нелепость законов, регулирующих правовое положение феллаха и совершенно не учитывающих условий его жизни, не понятных самому феллаху. Феллах же предстает на этот раз темным, пассивным и загадочным существом, живущим по своим неписанным законам. Поэтому и дело об убийстве остается нераскрытым и, как и большинство подобных дел, сдается в архив. Единство нации — залог успешного движения вперед, в светлое будущее — оказывается фикцией, крестьяне и судейские чиновники разделены непреодолимой пропастью взаимного непонимания. «Записки провинциального следователя» непосредственно подготовили собой появление в египетской прозе реалистического, социально-критического направления, создавшего многогранный и глубоко человечный образ египетского феллаха.

В Египте Тауфика аль-Хакима нередко называют «мятущимся писателем». Это определение приложимо ко многим литераторам первой половины века, времени, когда египетская литература, стремясь к созданию художественных ценностей, раскрывающих и подтверждающих творческий потенциал нации, жадно осваивала весь огромный идейный и эстетический багаж, накопленный за несколько веков общественно-научной мыслью и художественной литературой Запада. Уже развеялись просветительские иллюзии относительно того, что историческое отставание Востока от Запада может быть преодолено путем перенесения на отечественную почву достижений западной науки и культуры. Более близкое знакомство с Западом уже породило сомнение в абсолютной пользе самого научно-технического прогресса, боязнь того, что он несет с собой дегуманизацию личности, утрату человеком естественных чувств и духовных идеалов. Взаимоотношения между Западом и Востоком, наукой и верой, прогрессом и человеком постоянно служили предметом напряженных раздумий Тауфика аль-Хакима. Более всего его тревожила проблема утраченной миром гармонии, равновесия материального и духовного начал, разума и сердца. Преклоняясь перед европейским искусством и перед искусством вообще, он видит в нем путь к постижению мира, объединяющий рациональное и интуитивное, ведущий к восстановлению спасительной гармонии. Но в то же время никогда не отрывается от почвы, от насущных вопросов быстро меняющейся египетской действительности. Быть может, поэтому основной сферой его творчества стала драматургия, искусство диалогическое, обращенное к зрителю и призывающее его к соучастию, к совместному поиску ответов и решений. Тауфик аль-Хаким фактически создал египетскую драматургию во всем разнообразии ее жанров, от интеллектуальной философской драмы до политической комедии на злобу дня. Будучи прекрасным знатоком европейской драматургии, он использовал в своем творчестве все современные театральные формы, руководствуясь при этом целью максимально обогатить национальное искусство, обеспечить ему полноту и свободу выбора собственного пути. Он даже предпринял смелый эксперимент создания жанрового гибрида — романо-пьесы, в которой повествовательные эпизоды сочетаются с драматическими сценами. Экспериментировал он и в области арабского языка, пытаясь выработать более простой — средний между литературным

Свою долгую жизнь в литературе Тауфик аль-Хаким прожил в состоянии непрерывного поиска, его в равной степени волновали вечные, глобальные философские и метафизические вопросы, злободневные проблемы общественной жизни и проблемы взаимоотношений жизни и искусства. В его многоплановом творчестве, включающем в себя, помимо нескольких романов и множества пьес, новеллистику, эссеистику и литературную критику, ярко проявился художественный гений египетского народа, его национальный характер, мировосприятие, присущий ему неиссякаемый, жизнеутверждающий юмор.

На русский язык переведены шесть пьес и ряд рассказов Тауфика аль-Хакима, а пьеса «Смущенный султан» ставилась в 70-е гг. на сцене Московского областного драматического театра.

Перевод с арабского М. Салье