Избранные детективы и триллеры. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
– Идиот! – жалобно простонал генерал. – Господи, ну почему он такой идиот?
– Кто?
– Сын мой единственный, вот кто! Ладно, со Стасом будет особый разговор. Допустим, твоя информация достоверна, все так и есть. Допустим. Но почему в таком случае не было повторного покушения? На хрена Исмаилову вся эта петрушка с карточками, с убийством шофера, с пистолетом?
– Честно говоря, я сам постоянно об этом думаю, – вздохнул Райский, – точного ответа у меня нет. Есть только некоторые предположения.
– Так поделись! –
– Ладно, попробую. Исмаилов склонен в каждом событии видеть некий тайный смысл, волю Аллаха. И если Аллах оставил его обидчика в живых, значит, следует выбрать другую кару. Например, свести с ума, посадить. Но возможно, все значительно проще. Девчонка могла сказать: не убивай его. Пусть живет и мучается. Для нас с вами это хороший вариант, хотя бы потому, что сейчас жизни Стаса ничто не угрожает. Чеченец будет преследовать его, но не убьет. Это главное.
– Но ты не можешь поймать чеченца уже три года, – горько усмехнулся генерал, – не по зубам он тебе, Миша. Ты, конечно, не обижайся, но людьми ты руководишь плохо. Моя команда пятнадцать лет назад работала куда успешней.
– Ну, Владимир Марленович, времена были другие, – улыбнулся Райский, – и задачи, и средства другие. Ваши люди поймали на таджикской границе наркокурьера, хорошо на него нажали, и он назвал хозяина. А от хозяина пошла цепочка. В итоге вы арестовали Секретаря Обкома Чечено-Ингушской АССР Хасана Исмаилова. Вы чувствуете, сколько в этой истории ностальгии и как нереально звучит она сегодня?
– Ой, ладно, Миша, – поморщился генерал, – тогда было тоже не сладко. Меня вызывали на ковер без конца, мне намекали в самых высоких инстанциях, что дело должно быть тихо закрыто, мне даже угрожали в завуалированной форме. Исмаилов был кавалером орденов Ленина и Дружбы народов, его бюсты красовались не только в родном селе, но по всей Чечне, на него как на перспективного лидера республики делали ставку на самом верху. А его старший сын Шамиль как раз закончил Высшую школу КГБ, причем закончил весьма успешно. Он был отличником боевой и политической подготовки, чемпионом школы по бегу на короткие дистанции и прыжкам в высоту. Уже тогда было ясно, что Шамиль Исмаилов быстро бегает и высоко прыгает. Уже тогда, Миша. Если сегодня Аллах или эта певичка убедили его не убивать Стаса, то где гарантия, что завтра они все трое не передумают?
– Они, может, и передумают, – кивнул Райский, – но это не важно.
– То есть как – не важно?! – Генерал оживился, вскочил и подбежал к столу. – Ты соображаешь, что говоришь? У меня единственный ребенок, понимаешь? У тебя их двое, а у меня – единственный!
– Я знаю, Владимир Марленович.
– Плевать, что ты там знаешь или не знаешь! Не делай из меня идиота. Скажи наконец, что ты намерен предпринять?
– Скажу и даже покажу. Но не сегодня, – Райский загадочно улыбнулся, – немного терпения, товарищ генерал. Разве я когда-нибудь подводил вас? Я
Райский наконец решился закурить. Встал, приоткрыл окно, уселся на подоконник и с удовольствием затянулся.
– Владимир Марленович, вам не жаль, что простаивает ваша замечательная вилла на острове Корфу? Стасу необходимо просто отдохнуть и сменить обстановку. Да и вам с Натальей Марковной это сейчас не помешает.
– Перестань. Это невозможно, – поморщился генерал, – там другое государство, и я не могу взять с собой достаточное количество охраны, и вообще сейчас не время...
– Это необходимо. Причем именно сейчас.
– Но ведь решат, будто Стас сбежал. Улик против него полно, и подозрения существуют, от них никуда не денешься.
– Это моя забота. Но вот что касается его психического здоровья, тут я, извините, бессилен.
– Что ты имеешь в виду? – возмущенно пропыхтел генерал и уставился на Райского. Взгляд его опухших красных глаз был неприятен.
– Владимир Марленович, вы сами отлично понимаете, что я имею в виду. Когда я беседовал со Стасом и он рассказывал мне о своей встрече с покойным Михеевым в несуществующей квартире, я чувствовал, он не врет мне. Ему просто незачем так врать. Что это? Реактивный психоз? Галлюцинации?
Генерал тяжело дышал. На лбу выступили крупные капли пота.
– Я не знаю, Миша, – прошептал он, – вот этого я не знаю.
Высокая докторша Юлия Николаевна вошла в палату, и Сергей вдруг с удивлением обнаружил, что рад ей. Ее не было двое суток. За это время он научился говорить, то есть слегка шевелить губами.
– Доброе утро, – сказал он, приподнявшись на койке, – где вы пропадали так долго?
– Здравствуйте. Меня отпустили домой на пару дней. Ну как у нас дела?
Поверх маски он увидел ее улыбающиеся глаза и вспомнил, что на самом деле решил ее возненавидеть и даже поверил, будто от этого ему станет легче.
– Вы не могли бы снять повязку? – внезапно попросил он.
– Именно это я и собираюсь сделать, – она села рядом и протянула к нему руки, обдавая знакомым ароматом.
– Нет. Не мою. Вашу. Хочется посмотреть на ваше лицо.
Он почувствовал, как слегка напряглись ее руки. Она возилась с бинтами, закрепленными у него на затылке, и вдруг тихонько, смешным тонким голосом, пропела:
– Гюльчатай, открой личико!
– Нет. Я серьезно. Здесь все-таки не реанимация. Никто, кроме вас, не заходит ко мне в маске.
– В том-то и дело, – прошептала она еле слышно и осторожно освободила его голову от сложной конструкции из бинтов и марлевых салфеток.
– Понятно, – он прикрыл глаза, – я не должен видеть ваше лицо. Вдруг, когда все кончится и я окажусь на свободе, мне придет в голову искать с вами встречи? Это будет не по правилам. Получится несанкционированный контакт.