Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
– Все в порядке. Не торопись.
– Сегодня утром, когда она не вышла к завтраку, я заглянул к ней в студию, но ее там не было. Тогда я увидел, что ее вещи для бега тоже исчезли, и подумал, она на пробежке, хотя это необычно для утра понедельника. Тогда я попытался ей позвонить, но услышал только автоответчик. Тогда… тогда я услышал сирены, и увидел толпу на улице, и полицейские машины на дороге, и услышал про тело – тело женщины, – найденное на пляже.
– Твоя мама обычно берет на пробежки телефон?
Он кивает.
– Особенно если бегает одна, –
Ру думает о телефоне, не обнаруженном у погибшей.
– Мы пока не можем точно сказать, кто она, Джо, – мягко говорит она. – Есть ли какая-нибудь особая примета…
– Татуировка, – он показывает на ее шею. – У нее на шее татуировка. Химера. И еще одна на бедре. Изображение греческой богини Апаты.
Ру мягко спрашивает:
– Ты сказал, из дома пропали ее вещи для бега. Что твоя мама обычно надевает на пробежку?
Он с силой трет глаза.
– Темно-розовую куртку – она называет этот цвет «фуксия». Она художница. Постоянно использует причудливые названия цветов. Рисует в основном маслом. И… У нее кроссовки «Найк». Для бездорожья. И черные легинсы.
– А на голове? Налобный фонарик? Или какой-то другой?
– Розовая кепка под цвет куртки. И фонарик «Петцль» из туристического магазина. Она берет его, если темно.
– Значит, она бегает в темноте?
– Ну, иногда в сумерках, а вернуться может, уже когда стемнеет.
– Какого цвета фонарик?
Он напуган, у него остекленевший, безумный взгляд.
– Оранжево-белый. Это она?
Совпадает с описанием фонарика, обнаруженного дроном на отвесной скале.
– Джо, у тебя в доступе есть другой родитель? Или близкий родственник?
– Нет, только я и мама. У меня нет папы. В смысле, я никогда не встречал биологического отца. Я даже не знаю его имени и кем он был. Какое-то время у меня был отчим. Питер Харпер. Он усыновил меня, когда женился на маме. Но несколько лет назад они расстались, а потом Питер умер. С тех пор только я и мама.
Ру думает об искалеченном теле, увиденном на пляже. Мать-одиночка. Ребенок остался один.
– У твоей матери нет близкого человека, нет партнера?
Он опускает взгляд и медлит, будто чего-то смущается или стыдится, а потом качает головой. Очень тихо он говорит:
– У нее много друзей-мужчин, и иногда они остаются на ночь, но… – он прочищает горло и снова смотрит Ру в глаза. – Никого особенного.
Ру медленно кивает, не сводя с него взгляда.
– Джо, сколько тебе лет?
– Шестнадцать.
У нее внутри все сжимается. Он на два года моложе ее сына. Ру вспоминает незнакомку, которую преследовала до «Красного льва», и задается вопросом, не следует ли ей объявить о возможном конфликте интересов. Но ей этого не хочется. Нужно понять, что происходит, и взять ситуацию под контроль. К тому же она пока сомневается, что ее муж встречался именно с этой женщиной.
Ру достает из кармана телефон и находит фотографию. Она показывает ее подростку.
– Джо, ты узнаешь эти ключи?
–
Он задыхается от слез и теряет голос. Плачет молча.
Ру уходит за салфетками и бутылкой воды. Возвращается и дает их Джо. Он сморкается и с жадностью пьет. Когда он немного приходит в себя, Ру показывает ему еще одно фото.
– А этот брелок – узнаешь его?
Парень кивает.
– Он из таверны, где она работает. Ее… ее рисование не обеспечивает стабильный доход. В смысле, она продает свои работы, но это никогда не было основным источником дохода, а ей нужно зарабатывать деньги, пока она работает над особым проектом.
– Каким именно проектом?
Он оцепенело смотрит на фотографию брелока матери.
– Джо?
Он поднимает взгляд.
– Каким проектом, Джо?
– Я… Я не знаю. Книга. Документальная. Она не рассказывала о чем. Просто сказала, что это особый проект и, когда она закончит, нас ждет большой прорыв. Поэтому мы сюда и переехали. Как она сказала, для исследований – ей потребуется время для получения всех необходимых деталей.
– Когда вы переехали в Стори-Коув?
– Мы перебрались в Оа-Энд в последний день мая. До этого жили в квартире ближе к центру. Мы приехали на остров в начале марта.
– А где жили до этого?
– В городке Оквилл, под Торонто. Мама работала с телестудией, делала расследования и репортажи и писала для разных программ.
– Расследования?
– Да, в основном как тайный покупатель. Для одного из сериалов она посетила нескольких стоматологов и обнаружила, что некоторые стали навязывать ей пломбы и кучу дорогого лечения, а другие сказали – зубы в порядке. Один раз она помогла разоблачить финансового мошенника. А еще того, кто вымогал деньги на свиданиях, и того, кто обманывал пенсионеров. Иногда она работала в криминальных передачах… но искусства, рисование, карты таро – она говорит, они помогают ей справляться. Ее искусство – как терапия, ее отдушина. Она… в нем нуждается.
Он опускает голову и долго сидит молча. Ру чувствует многое другое. Чувствует измученную мать. И очень потерянного подростка.
– На пляже она, да? – очень тихо спрашивает он, не поднимая взгляда. – Это ее тело лежит под скалой. Моей мамы. Это моя мама.
– Джо, – отвечает Ру, – нам еще предстоит провести официальную экспертизу, но, похоже, да.
Он замирает. Долгое время молчит.
– Могу… могу я ее увидеть? Чтобы убедиться.
– Придется провести вскрытие. При внезапной смерти так положено по закону. Оно поможет определить, что с ней произошло. А потом да, ты сможешь увидеть тело. Для расследования понадобится научная идентификация – либо ДНК, либо стоматологические записи. Поэтому нам очень поможет, если ты дашь контакты врача или стоматолога твоей мамы. И еще мы хотели бы прийти к вам домой, осмотреться и забрать что-нибудь вроде расчески или зубной щетки с ДНК твоей мамы.