Избранные детективы серии "Высшая лига детектива". Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но промолчала, а Мэддокс не настаивал. Он снял свое пальто и повесил его и пальто Энджи на крючки у трапа. Вернувшись на крошечную кухню, он открыл пачку собачьего корма и насыпал полную миску. Поставив еду на пол рядом с поилкой, Мэддокс посвистел.
Джек-О поднялся с коврика и подковылял на трех ногах, недоверчиво косясь на Энджи. Хрустя собачьим кормом, он не сводил с нее черных блестящих глаз.
От резкого порыва ветра яхту качнуло – было слышно, как завибрировали снасти. Уютная каюта ничуть не походила на
– Такое раньше случалось? – спросил Мэддокс. Энджи, держа бокал в ладонях, опустила его на колено.
– Нет. Такого никогда не было.
Мэддокс ждал.
Паника росла. Энджи захотелось убежать. Она бросила взгляд на дверь каюты.
«Ты должна признать, что у тебя проблема…»
– У меня, похоже, начались галлюцинации, – наконец проговорила Энджи. Она подробно описала маленькую девочку в розовом, когда и где она появлялась, что повторяла и на каком языке. Энджи не умолчала и о болезни своей матери, и что первые симптомы проявились у Мириам в таком же возрасте.
Глотнув еще скотча, Энджи коротко усмехнулась:
– Я схожу с ума! Вот, я это сказала. Через десяток лет я буду сидеть в кресле-качалке, уставясь на свое отражение, под присмотром санитаров в «Маунт-Сент-Агнес»…
– Значит, ты там навещала маму?
Энджи бессильно кивнула. Теперь все вышло наружу. Она выпустила из рук контроль над информацией. Штука с секретами в том, что нельзя их никому открывать: что знают двое, знает и свинья. Понятие «поделиться секретом» всегда казалось Энджи чем-то несерьезным.
Мэддокс молча обдумывал услышанное. Тишину нарушали только вой ветра и плеск воды за бортом.
– Не исключено, что у тебя шизофрения, – тихо сказал он.
– Спасибо, утешил.
Он забрал у нее бокал и поставил на маленький стол, к своему, затем взял ее за руки и начал водить большими пальцами круги на ее коже, отчего мягкие нити желания щекотно потянулись к соскам. Энджи вдруг захотелось свернуться в клубочек, как маленькой, и чтобы Мэддокс ее обнял и поцеловал. Эта потребность отдаться под чью-то заботу была для нее внове – подобные мысли не посещали ее с самого детства.
Джек-О, вылизав миску, подошел и улегся у ног Мэддокса, повернув острую морду к ступням Энджи в носках.
– Или посттравматическое расстройство, что вероятнее, учитывая ситуацию с Хашем и той малюткой. Видимо, она и преследует тебя в галлюцинациях.
– А что тебе известно о ситуации с Хашем?
– Я читал отчет об инциденте.
– Зачем?
Мэддокс неопределенно пожал плечами.
– Ты не знал, чего ждать от такой напарницы? Ты на это намекал возле пентхауса Джекса? Ты сомневаешься в моей способности верно оценить ситуацию, потому что считаешь, что я могла спасти Хаша?
– Наоборот. Меня заинтриговала женщина, которая привязала меня к кровати в мотеле «Лис», – улыбнулся Мэддокс. Улыбка не успела подняться к глазам –
– Если это была острота, то не смешно.
Он медленно кивнул. Лицо стало серьезным.
– Но если это посттравматический синдром, как прикажешь понимать невесть откуда взявшийся польский?
– Хм… Может, всплыли подавленные детские воспоминания?
Невольно задумавшись, Паллорино отвела глаза, перебирая в голове события последних дней.
– Нельзя исключать, что стресс от случившегося с Хашем затронул что-то очень глубокое.
– Знаешь, я думаю, мне начала вспоминаться автомобильная авария, в которую мы попали, когда мне было четыре года. Я тогда сильно пострадала, чуть не умерла.
– Шрам у тебя на губе?..
Энджи кивнула.
– Расскажешь?
Она объяснила про Италию и годичный отпуск отца, профессора университета.
– Но, когда я недавно перебирала фотографии, мне показалось, что там перепутаны даты. – Энджи рассказала про несоответствие карандашных пометок, сделанных рукой матери, и реальных событий. Не умолчала она и о словах Мириам про ангелов, вернувших Энджи под Рождество, когда шел снег, и о своих непонятных ощущениях, когда мать вдруг запела «Аве, Мария» мягким сильным меццо-сопрано.
Мэддокс чуть прищурился.
– Стало быть, сегодня все эти раздражители совпали? Вот что случилось? Собор, колокола, Рождество, падающий снег и тот же самый католический гимн?
Энджи вздохнула и потерла ладонями лицо.
– Наверное. Меня охватила беспричинная паника, даже ужас, когда я… то есть мы вышли из собора. Я увидела красный крест над входом в отделение «Скорой», а дальше ничего не помню.
– Дальше ты попыталась меня прирезать, – хмыкнул Мэддокс.
– Прости меня, я дура. – Энджи взяла бокал и залпом махнула остаток скотча.
– Тебе нужно поговорить с профессионалом, с хорошим специалистом…
– И потерять работу, потому что в управлении узнают, что я сумасшедшая?
Мэддокс посмотрел на нее в упор. В его взгляде читалось: «Какой же из тебя работник, если у тебя едет крыша?»
– Ты должна сделать это ради себя, – тихо сказал он. – И ради тех, кто будет рассчитывать на тебя в рискованной ситуации.
Снова услышав от него эти слова, Энджи ощутила дурноту под ложечкой. На ней лежит ответственность перед собой и перед другими. Несколько часов назад она едва не убила своего напарника.
Мэддокс взял ее лицо в ладони и большим пальцем мягко обвел ее губы и шрам.
– Энджи, все может быть очень просто, – сказал Мэддокс. – Больше всего это похоже на подавленные детские воспоминания. Что-то случившееся еще до аварии прорывается в твое сознание в результате наложившихся стрессов – резкого ухудшения у твоей мамы, погибших у тебя на глазах Хаша и маленькой девочки, теперь еще «креститель» этот… Это все раздражители.
– А девочка в розовом?
– Ты сказала, у нее длинные рыжие волосы? Возможно, это версия тебя в том возрасте, когда ты пережила аварию. Не исключена и экстраполяция с Тиффани.