Избранные духом Весны. Пари с заклятым врагом
Шрифт:
И он действительно убежал, оставив меня с пионами в руках, приоткрытым ртом и изумлённым взглядом в его прямую, стремительно удаляющуюся спину.
Ушёл…
А в столовой тишина. Ни звука просто. И в этом всеобщем молчании так отчётливо прозвучало задумчивое:
– У Лемира на патрулировании зомбарь последние мозги сожрал?
– Вроде не… – совсем неуверенное от потрясённых некромантов.
Пауза и требовательное:
– Тогда что это сейчас было?!
И все почему-то посмотрели на меня, а я… улыбнулась. Оно как-то само получилось.
– Трындец, –
– Весна, – не согласились с ними девочки, глядя на меня кто с мечтательными улыбками, а кто и с откровенно неприязненными, не обещающими ничего хорошего взглядами.
В такой ситуации мне оставалось лишь одно:
– Пойду грядки покопаю.
Мой уход сопровождался обречёнными стонами бытовиков и откровенным недоумением всех остальных.
Весь день прошёл, как в тумане. Я едва ли слушала лекции, не обращала внимания на реплики одногруппников и подруг, и то и дело возвращалась мыслями в события сегодняшнего утра и вчерашнего вечера.
Я-то была уверена, что Элтон на пьяную голову мне вчера всё это говорил, а выходит… выходит, что нет? И Нейла он от меня отвадил, потому что… сам был влюблён. И я вспоминала события последних трёх лет и с растущим изумлением находила причины тех или иных поступков Элтона. Мне-то казалось, он просто дурак неадекватный, а он это всё от любви, получается…
После последней пары я убежала в комнату, потом в душевую, потом долго и старательно приводила себя в порядок перед зеркалом. Тщательно вымыла каждый кусочек тела, натёрлась ароматическими бальзамами, оставила по капельке своих любимых духов на запястьях и основании шеи. Тёмно-зелёные волосы уложила крупными кудрями и прихватила у висков – мы магички, у нас своя мода и нет нужды следовать правилам королевского двора.
Платьев у меня было много, двоюродные сёстры, приезжая в столицу, любили таскать меня с собой по лавкам и бутикам, и до сегодняшнего дня у меня ни разу в жизни не возникало мысли, что одежды-то у меня на самом деле и нет…
Повезло, что бытовой маг из меня вышел неплохой.
Немного магии, много стараний, потом ещё немного магии, и ещё немного, и ещё много… И одно из моих платьев приобрело чёрный цвет, переходящий в тёмно-зелёный книзу, по лифу рассыпались крохотные сверкающие бисеринки, количество нижних юбок уменьшилось, тем самым сделав платье сдержаннее, и из освободившейся ткани вышли прекрасные полупрозрачные чёрные перчатки выше локтей.
Туфли на каблуке, я не пешком, могу себе их позволить, золотой кулон с изумрудом на шею, такие же серёжки в уши, золотой браслет на левую руку и колечко на средний палец правой.
И… что-то я волнуюсь. Очень сильно.
И продолжала волноваться всё то бесконечное время до половины седьмого, и даже когда, надев тёплую мантию, пошла на выход из замка, встречая по дороге понимающие ухмылки адептов и их же пожелания удачи и горячего вечера.
И даже когда спустилась по ступеням и, воспользовавшись помощью кучера, забралась в явно дорогую чёрную карету, волновалась тоже.
С каждой секундой
Вроде не маленькая девочка, и по свиданиям ходила много раз, но руки вспотели, дыхание участилось и утяжелилось, коленки сводило и пальцы ног неконтролируемо сжимались в туфельках.
Страшно мне что-то. Нервно как-то. Это же не абы кто, а сам Элтон – мой заклятый враг с первого курса. Что же такое в жизни происходит, а?
В итоге я нервничала до самого театра, а потом карета мягко остановилась… и вместе с ней остановилось моё сердце.
Секунду не происходило ничего.
А в следующую чёрная дверка распахнулась, и я увидела протягиваемую мужскую ладонь. Без перчатки, значит, помощь мне предлагал не кучер.
Мои дрогнувшие пальчики бережно подхватили, сжали, заставляя поверить в то, что мне не позволят упасть. А стоило мне появиться на пороге кареты, как я услышала отчётливый восторженный вдох и хриплое:
– Рина, ты красавица.
Стоит ли говорить, что дальше одна дриада смущённо, но очень радостно улыбалась?
Странно как-то это всё. Я и Элтон?… Очень странно, правда. Но в груди всё сжималось и замирало.
Галантным жестом мне предложили локоть, и мы в числе немалых гостей прошли через тротуар, поднялись по каменным ступеням театра и вошла в тяжёлые резные двери.
А когда в гардеробе Элтон помог мне избавиться от мантии, то не сдержал ещё одного судорожного вздоха.
Его сияющий восторгом взгляд, скользящий по моему телу, очень мне понравился. И я как-то сразу почувствовала себя спокойнее и увереннее, встала ровнее, приподняла голову, расправила плечи, с улыбкой глядя в восхищённые зелёные глаза лорда Лемира.
– Ты невероятна, мой цветок.
Весь вечер он смотрел на меня. Я искренне любовалась представлением, а Элтон на сцену так ни разу даже и не взглянул. Его взгляд сходил с моего лица лишь для того, чтобы погладить волнистые волосы, спуститься ниже, откровенно восхититься фигурой и снова вернуться на лицо.
Я не помню, когда в последний раз была настолько смущённой и вместе с тем радостной. Мне неожиданно так сильно понравилось быть для него красивой… Мне очень нравился его восторг, которого Элтон даже не пытался скрыть.
А после театра был восхитительный ужин, во время которого я продолжала смущаться и по большей части молчала, а Лемир заметно нервничал, но не оставлял попыток завязать разговор.
Было видно, что для него всё происходящее тоже было новым, странным и необычным опытом. И я же точно знаю, что он ходил по свиданиям больше моего, да и выглядел Элтон всегда самоуверенным и решительным, а сейчас вот тоже почему-то нервничал.
Странности какое-то.
Но очень приятные.
Мы смогли разговориться только к концу ужина – болтали о чём-то незначительном, об учёбе и последних событиях в столице. Элтон прогнозировал нашему учебному заведению нового ректора – целого архимага, чем вызвал мой громкий смех. Да-да, как же. Архимагов на весь континент осталось всего четыре, и чтобы один из них вдруг оказался нашим ректором? Очень смешно.