Избранные духом Весны. Пари с заклятым врагом
Шрифт:
– Шанс? – мне казалось, что всё это шутка, и сейчас из-за стены выпрыгнут его дружки и начнут громко хохотать над наивной Каррин Энжеро.
– Шанс, – повторил твёрдо. – Столько лет я не смел и надеяться, но после того, что случилось в моей комнате…
Я стремительно опустила голову и взгляд, пряча пылающее от стыда лицо, и попыталась отойти.
Элтон удержал и торопливо продолжил:
– Мне ужасно жаль, что всё так случилось! Я бы ничего не сделал, Рина, клянусь тебе. Я понимал, что с такой девушкой мне ничего не светит, ты слишком светлая и хорошая, чтобы хотя бы посмотреть в мою
Мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда за тот кошмар, но я стояла, не шевелясь и вслушиваясь в каждое срывающееся слово Элтона.
Некромант сжал меня рукой сильнее и тут же отпустил, но лишь для того, чтобы обнять ладонями мои плечи, с лёгкостью и осторожностью развернуть на месте, бережно подхватить пальцами мой подбородок, мягко приподнять голову, заставляя посмотреть в зелёные, полные отчаянной надежды глаза мага и услышать:
– Если мне не показалось, если в тебе есть хоть искорка, хотя бы слабая надежда на появление этой искорки, Рина… не говори мне «нет». Я не прошу согласия, не нужно никаких объяснений и обещаний, просто не говори мне «нет».
Элтон Лемир замолчал, испытующе, ожидающе вглядываясь в мои глаза и не дыша… Не могла сделать вдох и я.
«Некромантам нет веры», – настойчиво шептало сознание.
«Он не врёт и не играет, посмотри на него», – стонало потрясённое признанием сердце.
«Это же Лемир!», – выл в отчаянии мозг.
А сердце больше ничего не говорило, они лишь стучало быстро и неровно, разгоняя то горячие, то холодные волны по телу.
А я… молчала. Смотрела в полные отчаяния, практически мольбы глаза Элтона и молчала.
И видела, как спустя несколько мучительно долгих секунд в зелёном омуте вспыхивает неверие на грани потрясения, как в тот же миг оно сменяется усиливающейся надеждой, и радостью, и всё ещё неверием, но уже светлым и почти счастливым…
Лицо мага посветлело, на губах заиграла недоверчивая, но очень радостная светлая улыбка, в его вены словно впрыснули какое-то зелье, от которого тело некроманта мгновенно наполнилось силой, спина стала ровнее, поднялись плечи и голова…
От этих изменений я не сдержала слабой, но искренней смущённой улыбки.
– Рина, – прошептал Элтон с чувством.
Задышал легче и свободнее, наконец избавившись от груза, что мешал жить, опустил руки, посмотрел на меня с сияющей улыбкой.
– Поздно уже, – проговорила я, пряча лицо и избегая смотреть магу в глаза.
– Поздно, – повторил он таким тоном, что сразу ясно: не уснёт. – Конечно, поздно. Пойдём, я доведу тебя.
– Нет, – я на шаг вверх по лестнице отступила, – ты же пьян, лучше иди сразу к себе…
– Я доведу, – твёрдо сказал Элтон.
–
– Я доведу, – он тоже умел настаивать, и получалось у него куда внушительнее.
И я решила, что проще и быстрее согласиться, чем спорить и выгонять его.
Кивнула, не поднимая головы, развернулась и практически побежала вверх по лестнице. Пару раз обернувшись, увидела, что Элтон не бежит, но при этом не отстаёт ни на шаг, и смотрит так, словно готов подхватить в любой момент, если вдруг начну падать.
Не начала. И до верха добралась за пару минут всего, ужасно запыхавшись и теперь имея возможность списать красное лицо на пробежку.
– Эм… ну… спасибо, что довёл, – пробормотала неловко.
– Тебе спасибо, – с непонятными интонациями отозвался некромант, задумчиво рассматривая моё лицо.
Я не видела, потому что всё ещё старательно не поднимала взгляд, но отчётливо ощущала.
Хорг, неловко-то как. И в голове мешанина, а в груди неразбериха, и всё стучит и дрожит, и я, кажется, в панике…
Уходи уже, Элтон, не стой…
Но он стоял и уходить не собирался, в итоге я не выдержала первой.
– Спокойной ночи, – бросила, вжимая голову в плечи, влетела в комнату и захлопнула за собой дверь, чтобы застыть там же, где стояла, не дыша и прислушиваясь.
Тишина. Долгая, тяжёлая, гнетущая.
И едва слышное:
– Спокойной ночи, Лягушка.
Удаляющиеся твёрдые шаги…
И кто бы мне сказал, почему я стояла и улыбалась с первого курса ненавистному обзывательству, впервые не чувствуя обиды и злости, а предвкушая что-то большое, светлое и хорошее?
Он был пьян и нёс бред, а сегодня ничего и не вспомнит.
Я убеждала себя в этом всё следующее утро, рассеянно пропуская слова подруг и постоянно озираясь по сторонам.
Меня немного трясло от страшного ожидания, и одновременно было и стыдно, и волнительно. С каждой минутой всё усиливалось желание пропустить пары и сбежать в город, лишь бы не сталкиваться с Элтоном. Да, я трусиха, но что уж тут поделаешь?
В конце концов я не выдержала.
– Простите, – бросила девочкам за завтраком, обрывая разговоры и поднимаясь под шестью удивлёнными взглядами, – мне нужно бежать, у меня там… срочные дела.
Девочки не ответили и даже спорить не стали. Сидели и молча смотрели на меня, что было для них нетипично, но я находилась в слишком дёрганном состоянии, чтобы обращать на это внимание.
Кивнув на прощание, выпрямилась, резко развернулась и даже сделала шаг по направлению к выходу, чтобы совершенно неожиданно уткнуться носом в благоухающий нежный букет белых пионов…
– Здравствуй, мой цветок! – громко и радостно воскликнул знакомый голос.
Цветы сунули в руки оторопевшей мне, Элтон улыбнулся, широко и хулигански как-то, весело подмигнул растерявшейся и смутившейся от образовавшейся тишины дриаде и громко, даже не стараясь скрывать слова от окружающих, выдал:
– Прима Алоиза Тервейн сегодня выступает в театре, я достал нам билеты в королевскую ложу. Твой отказ не принимается, экипаж прибудет во двор академии ровно в шесть тридцать. Я встречу тебя в городе. Всё, Лягушонок, убежал!