Избранные главы элементарной математики. Учебное пособие
Шрифт:
Он попробовал на вкус впадинку у основания, лизнул между ее ключицами, прежде чем покрыть поцелуями плечи и предплечья. Он не пощадил ни одной ее части — приподнялся, чтобы поцеловать предплечье, внутреннюю сторону локтя, запястье, ладонь. Поцеловал каждый кончик пальца, каждую костяшку. Когда одной руке было отдано должное, он положил ее себе на плечо и взялся за другую, чувствуя себя почти пьяным от того, как она наблюдала за ним из-под тяжелых век.
Затем он поцеловал ее в грудь, где почувствовал, как бьется ее сердце под его губами. Каждой груди было уделено пристальное
Эйслинн застонала и задвигала бедрами, пытаясь найти хоть немного облегчения, но он не давал этого, пока.
Он мог бы провести так всю ночь, дразня и играя с ее грудью, но когда она снова заерзала, Хакон заставил себя опуститься ниже. Он поцеловал бархатную кожу каждого ребра, затем провел языком по пупку. Она вздрогнула от смеха, затем застонала, когда он запечатлел покусывающий поцелуй чуть выше ее лона.
Затем последовало неодобрительное рычание, когда он проигнорировал ее влагалище и вместо этого побаловал вниманием ее бедра. Его язык дразнил впадинки тазовых костей и подколенные. Он поцеловал линию ее голени, держа маленькую лодыжку так, так нежно. Поцеловал верхушки ее ступней, как и каждый пальчик на ноге.
Когда вся она была тщательно расцелована, Хакон откинулся на пятки и улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ, когда он начал подползать к ней, но улыбка быстро исчезла с возмущенным фырканьем, когда он просунул руку под нее и перевернул ее за бедра на живот.
Перекинув волосы через плечо, чтобы она могла хмуро посмотреть на него в ответ, она спросила:
— А что случилось с тем, что я могу делать все, что захочу?
— Я ничего не говорил о том, как быстро, — ответил он, целуя ее обнаженное плечо. — Поверь мне, виния. Ты можешь вести себя хорошо и быть терпеливой ради меня?
Протянув руку к ее шее, чтобы поддержать голову, он услышал ее нерешительное ворчание.
— Полагаю, я и так долго ждала. Что значит еще немного?
Хакон усмехнулся, но получил легкий шлепок по боку за эту дерзость.
— Осталось недолго, — сказал он ей, когда она со стоном уткнулась лицом в подушки.
Отпустив ее, он вернулся к своим ласкам. Губами и языком он изучал углы ее лопаток и изгиб позвоночника. Он нанес на карту каждую веснушку на спине, очарованный цветными крапинками на идеальной, упругой коже.
Когда он добрался до ее задницы, то ничего не смог с собой поделать. Он уткнулся лицом в одну ягодицу, а другую обхватил ладонью. Его пальцы погрузились в ее мягкую кожу, и со стоном он впился поцелуями в каждый изгиб.
Прошло много времени, прежде чем он наклонился, чтобы поцеловать ее бедра и икры. Поцеловал каждый изгиб ее ступни, а также лодыжки и тыльную сторону коленей.
Хакон снова воспрянул духом, уже такой сытый. Судьба, чего бы он только не отдал, чтобы провести остаток своих дней в этой постели, поглощая ее. Он перецеловал почти каждую частичку ее тела и хотел этого снова, навсегда, всегда.
Однако у его упрямой подруги были другие идеи.
— А сейчас? — спросила она его через плечо, ее
Он лукаво улыбнулся ей.
— Сейчас мы посмотрим, готова ли ты.
Она открыла рот, чтобы спросить, но вместо этого комнату наполнил вздох восторга, когда он обхватил ладонью ее бедра и развел их в стороны. Он побудил ее приподняться на колени и заурчал от голода, когда все было открыто для ищущих пальцев.
Ее запах пронзил его насквозь, уже не намекая, а всепоглощая. Из груди вырвалось довольное рычание, и он не смог удержаться, чтобы не зарыться лицом между ее бедер и попробовать. Эйслинн вскрикнула и дернулась, когда он провел языком от клитора к влагалищу.
— Это, — простонала она, — это доставляет мне удовольствие.
Он облизнул губы, когда привстал, ухмыляясь, увидев, как она начала дрожать.
— Я думаю, ты почти готова, виния, — сказал он, подходя к ней сзади.
— Почти? — возмущенно прохрипела она.
Хакон заурчал в знак согласия, наслаждаясь ее стоном, когда уперся членом между щедрых округлостей ее зада. Он наблюдал, как дрожь пробежала по ее позвоночнику, и она снова прижалась к его бедрам.
Вид зеленой плоти, прижатой к ее, едва не порвал последнюю нить его самоконтроля. Неторопливые поцелуи тоже сделали свое дело, погрузив его в дымку более мягкого удовольствия — но ее вкус, ощущение, как она убаюкивает его член, был таким совершенным…
На свете нет мужчины удачливее меня.
Хакон положил одну руку на кровать рядом с ее головой, и его сердце забилось быстрее, когда она немедленно потянулась, чтобы схватить его за запястье. Покачивая членом напротив ее задницы небольшими, контролируемыми движениями, другой рукой он требовал того, чего так отчаянно ждал.
Подушечки пальцев скользнули по ее гладкой коже, сразу же пропитавшись желанием. Он на мгновение подразнил ее клитор, вознаграждая за терпение, и упивался видом того, как она откидывается назад на его руке, ища удовольствия, с закрытыми глазами и приоткрытыми в сосредоточении губами.
Прежде чем она успела кончить, он скользнул пальцем обратно к ее отверстию и толкнулся внутрь. Первый палец не встретил сопротивления, ее мышцы жадно втянули его глубже. Второй палец сделал несколько медленных толчков, двигаясь с ее бедрами. Третьему было туго, и он надавил на кольцо мышц, прежде чем, наконец, почувствовал, что ее сопротивление ослабло.
Все тело Эйслинн содрогалось, а голова металась взад-вперед по подушкам, когда он коснулся текстурированного участка гладкой кожи внутри нее.
— Хакон, — простонала она, — Хакон, Хакон…
— Вот так, виния. Кончи для меня вот так.
Костяшки ее пальцев, вцепившихся в простыни, побелели, и, негромко вскрикнув, она кончила под ним. Лоно сжимало его пальцы и втягивало еще глубже, когда бедра прижались к нему. Влажные шлепки плоти наполнили комнату, и Хакон почти потерял себя в аромате ее оргазма, густом и сладковатом.