"Избранные историко-биографические романы". Компиляция. Книги 1-10
Шрифт:
— У меня нет никаких указаний, и я всегда хранила верность только вам. Если Фердинанд предал вас, то предал также и меня. Поэтому я отрекаюсь от него. — Ее преисполненный печали голос звучал весьма убедительно. — Мне горько сознавать, что мой отец мало любит меня, раз сумел так поступить с моим супругом.
Отец! Она переживает за него, а не за мужа.
— Ладно, у вас больше нет отца! Вы поняли меня? Клянитесь на кресте, — я метнулся в молельню и сорвал крест с шеи перепуганного исповедника, — что вы отрекаетесь от него. Без всяких оговорок и условий. Иначе я разведусь
Екатерина недоверчиво взглянула на меня.
— Да, я добьюсь развода! Либо вы — моя жена и преданы мне, либо — его дочь. Действия вашего родителя ставят под угрозу вашу честь. Вы не можете играть две эти роли. Клянитесь.
Она стиснула крест.
— Я клянусь в том, что всегда была и буду впредь преданной и верной женой моему суверенному господину и королю.
— Этого недостаточно! Отрекитесь от него!
Королева сдавила крест с такой силой, что костяшки ее пальцев стали мраморно-бледными.
— Я… отрекаюсь… от моего родного отца Фердинанда. — От каждого слова она сжималась, как от удара.
— Вот так. Отлично. И если вы дали ложную клятву, — я забрал крест из ее вялых вспотевших ладоней, — то обрекли себя на проклятие.
— Вам известно… что развод недопустим, — еле слышно пролепетала она.
— О нет, еще как допустим.
— Безусловно, бывают исключительные случаи… Но разводы запрещены нашим Господом.
— Конечно, в идеальном смысле. Вы вспомнили Матфея: «Итак будьте совершенны…» [38] . Родите мне сына, и тогда не будет развода.
38
Евангелие от Матфея, 5:48.
Тут мне пришла в голову иная мысль.
— Полагаю, вам лучше вычеркнуть из памяти вашу жизнь в Испании. Не бывать в роду Тюдоров ни Филиппам, ни Карлам. Я сам подберу славное английское имя.
Не обращая внимания на струившиеся по ее щекам слезы, я направился к выходу из кабинета. Я видел перед собой не испуганную женщину, а лишь тайное орудие порочного Фердинанда, змею, вскормленную на моей груди, коронованную мной и обосновавшуюся в моем родном доме.
Остаток дня я пребывал в раздражении. Закончилась вечерня, во время которой я обычно присоединялся к Екатерине в ее молитвах. Я знал, что она будет ждать меня, но не мог заставить себя пойти к ней. Записку королева не прислала, хотя я ждал этого. Разумно. Один вид ее почерка разозлил бы меня еще больше, поскольку я тут же вообразил бы Екатерину за составлением изменнических посланий.
Я уже готовился ко сну, и вдруг меня будто ударили. Боже, как же глупо я себя вел! Нет, выдвинутые мной обвинения были вполне обоснованными, поскольку Екатерина всегда фанатично поддерживала Фердинанда — более того, одно время она являлась его полномочным послом при моем дворе. Но я напрасно дал волю ярости, обнажил свои истинные чувства. Разум мой в одночасье помутился. Я орал как бешеный, набросился, будто дикарь, на священника… Мальчишка я или мужчина? Меня захлестнул стыд.
Я
Вольготно раскинувшись на перине, я блаженствовал. Бурный выплеск страстей истощил меня.
Развод. Откуда я выкопал такое слово? Екатерина права: христианам не положено разводиться. Христос очень четко высказался, когда его спросили об этом. Кто? Наверняка фарисеи. По-моему, они вечно заботились о благочестии. Но потом появились оговорки, исключения, допускающие расторжение брака, о чем упоминал святой Павел. Я решил выяснить это у Уолси, когда встречусь с ним завтра утром. Все-таки он был священником, даже если не углублялся в теологию.
После мессы я отправился прямиком в дворцовые апартаменты Уолси. Архиепископ уже трудился за письменным столом. Странно, отметил я про себя, почему-то сей отец церкви не удостоил службу своим посещением.
— Прочтите.
Я бросил оскорбительный испанский свиток на заваленный бумагами стол. Письмо подкатилось по стопке толстенных гроссбухов прямо в руки Уолси. Он ловко развернул пергамент своими пухлыми пальцами и пробежал его глазами быстрее, чем я описал это.
— Какая гнусность! — прошептал он. — Ему грозит нижний круг ада, где он попадет в компанию столь же презренных предателей: Иуды, Брута и Кассия. Он угодит в объятия Сатаны.
— Ладно, ладно, — умерил я обвинительный пыл Уолси.
Загробное местопребывание Фердинанда заботило меня не так сильно, как желание узнать, с кем он обнимается сейчас: казалось, тесть решил помириться со всем миром.
— Я буду отмщен. И кара настигнет его при жизни. Как вы думаете, сможем мы превзойти его?
— Неужели вы хотите воевать с ним? Да еще и с Францией?
— Я сказал «превзойти», а не «завоевать», — возразил я.
У меня сложился план, на редкость фантасмагорический и бредовый.
— Фердинанд двуличен, но я заткну его за пояс, — заявил я.
— Невозможно.
— При желании я могу достичь превосходства в любой области. Даже в лживости, — бросил я, решив озвучить мои недавние размышления. — Слушайте, Фердинанд заключил с Францией тайный пакт. А я устрою публичную церемонию братания с французами!
— С вашими извечными врагами, которых вы ненавидели буквально до вчерашнего дня?
— Люди верят fait accompli [39] , считают действительным союз, скрепленный печатью. Скажите-ка… при каких условиях разрешен развод?
— Какой развод?
— Обычный развод между супругами.
— Обычных разводов не бывает. Существуют лишь исключительные причины, по которым можно разорвать связующую сущность брака.
— А если брак заключен с предательницей?
39
Свершившемуся факту (лат.).