Избранные киносценарии 1949—1950 гг.
Шрифт:
Пустынный берег. Здесь сосны совсем близко подходят к морю.
Сердито шумят морские волны. Партизаны спускают на воду лодку.
У рыбачьих сетей ждет Аспазия, зябко кутаясь в свой бурнус.
Возле большого камня стоят оба Райниса. Поэт крепко пожимает руку партизана.
— Ну, Райнис, я надеюсь, нам удастся с тобой встретиться и в третий раз.
— А ты всегда с нами. Мы поем твои песни, Райнис.
Поэт спускается с дюны к морю, оборачивается к лесу и долго смотрит на
Он тихо, проникновенно начинает говорить… и слова его звучат, как клятва…
— Привет тебе, Россия… Привет, Латвия… мой дом… мое сердце… Привет вам, мои боевые друзья!.. Как бы ни легли мои пути, я клянусь бороться за дело рабочего класса… бороться за счастье человечества… пока я жив!!.
Проносясь над морем, кричат чайки…
Стонут и кренятся под ветром могучие сосны…
Торжественно звучит музыка.
Книга большого формата с надписью на переплете: Я. Райнис. «Огонь и ночь».
На нее ложится другая книга — «Конец и начало»…
Быстро движутся, наплывая одна на другую, все новые и новые книги Райниса… «Тихая книга»… «Золотой конь»… «Вей, ветерок»… «Муза в боях»…
Книги напечатаны на латышском… на русском… на многих других языках…
На фоне музыки вступает негромкий голос диктора:
Из года в год, в каждой новой книге Райниса с новой силой звучал пламенный голос поэта революции…
Больше не видно книг. Их сменяет текст Почетной Грамоты…
И снова говорит диктор:
Он верил в светлое будущее своего народа, и Советская Латвия ответила ему великой любовью!..
Памятник Райнису. Весеннее солнце ярко освещает застывшую гранитную фигуру юноши — олицетворение мечты великого поэта…
Музыка финала.
А. Попов
СЧАСТЛИВОГО ПЛАВАНИЯ
Фильм „Счастливого плавания“ в 1950 году удостоен Сталинской премии третьей степени.
Суровое северное море. Хмурое небо. Волны…
Мчится звено торпедных катеров.
То зарываясь в воду, то взлетая
Сигнальщик на мостике медленно обводит в бинокль горизонт, напряженно всматривается вдаль. Ветер хлещет его водяной пылью, треплет на нем одежду, перехватывает дыхание.
В каше бинокля, сквозь туманную дымку, начинают появляться очертания вражеского корабля, и в ту же секунду раздается звонкий детский голос сигнальщика:
— Корабль противника на горизонте, справа восемьдесят!
Сигнальщик опускает бинокль, и мы видим его юное задорное лицо. Это тринадцатилетний воспитанник катерников Сережа Столицын.
За спиной мальчика стоит командир звена.
— Справа восемьдесят — точно! — подтверждает офицер и командует в микрофон: — Аппараты… товсь!
Сережа с гордостью взглянул на командира, но едва успел снова вскинуть бинокль к глазам, — над катером просвистел вражеский снаряд, и где-то недалеко раздался глухой взрыв.
Новый снаряд разорвался у самого борта. Сильный удар взрывной волны вздыбил катер.
На мостик рухнул столб воды, сбил Сергея с ног, накрыл пулеметчика.
Пробиваясь сквозь огонь противника, катера рвутся к цели.
Вражеский корабль виден теперь ясно.
Сергей продолжает вести наблюдение. Новый взрыв сотрясает катер.
Осколок вражеского снаряда срезает верхушку флагштока и антенну.
Сбитый вымпел, мелькнув в воздухе, летит за борт.
Сергей срывается с места, прыгает на ют.
— Крепче держись, сынок! — тревожно кричит ему боцман катера мичман Булат.
Над катером взлетела волна, накрыла мальчика. Булат невольно рванулся к нему:
— Сережа!
Вода схлынула. Сергей поднялся. В руке у него спасенный вымпел.
— Залп! — командует офицер.
Катер вздрогнул.
— Торпеды вышли! — доложил торпедист.
На воде легли белые следы торпед.
Катера круто развернулись.
Сергей прыгнул на мостик. Проворно закрепил вымпел на флагштоке.
В эту минуту на вражеском корабле блеснула яркая вспышка и к небу с грохотом взметнулся столб воды и дыма.
…Мчится ведущий катер.
На ветру победно плещет боевой вымпел.
На фоне вымпела — заголовок газетной заметки:
Заметка напечатана в «Пионерской правде».
Детский голос читает:
— «…Раздался взрыв. В воздухе мелькнул сбитый осколком флаг. Рискуя жизнью, Столицын бросился вперед. Волна едва не смыла юного сигнальщика за борт, но он удержался. Флаг корабля был спасен…»
Такелажная мастерская Нахимовского училища. Газету читает вслух воспитанник пятой роты Дима Зайцев — долговязый паренек, прозванный за свой рост Мачтой. Его окружили нахимовцы, с интересом слушают историю Сережи Столицына.