Избранные комедии
Шрифт:
Объясню тебе все на примере тебя самого же.
До отвала наевшись рубцов отварных на гулянии панафинейском, 132
Ты не чувствовал шума и гуда в кишках и бурчанья в стеснённом желудке?
Аполлон мне свидетель, ужасный отвар! Все внутри баламутится сразу
И гудит, словно гром, и ужасно урчит, и шумит, и свистит,
Для начала легонько, вот этак: бурр-бурр, а потом уж погромче: бурр-бурр-бурр.
390Тут нельзя удержаться, до ветра бегу, а в утробе как гром: бурр-бурр-бурр-бурр.
Ну, прикинь: если столько грозы и громов в животишке твоем, так подумай,
Как чудовищно воздух безмерно большой и бурчит, и гремит, и грохочет.
Все понятно теперь; так от ветра, от туч говорят у нас: ходим до ветра.
Ну, а молнии ярко горящий огонь, объясни мне, откуда берется?
Попадет и живого до смерти спалит или кожу, одежду обуглит.
Ну, не ясно ль, что молнии мечет в нас Зевс в наказанье за лживые клятвы.
Об одном бы подумал, глупец, стародум, стародедовским верящий басням!
Если мстит за присягу подложную Зевс, почему ж не сожжен еще Симон?
400Почему не сожжен Клеоним и Феор 133? Ведь они ж — из лгунишек лгунишки!
Почему он сжигает свой собственный храм, и предгорье афинское — Суний,
И вершины высоких дубов? Для чего? Ведь лгунов средь дубов не бывает.
Что ответить, не знаю. Пожалуй, ты прав. Расскажи же, в чем молнии тайна!
Если воздух горячий, поднявшись с земли, залетает к заоблачным высям,
Изнутри он вздувает огромный пузырь, а затем, под давлением силы,
Разорвавши пузырь, клокоча и свистя, вылетает и в тренье сгорает,
От полета, от стрепета в пламенный столб обращаясь и в пыль разрушаясь.
Зевс свидетель мне, то же случилось со мной на Диасиях 134нынешних. Помню,
Колбасу кровяную я жарить взялся для родных, да забыл ее взрезать.
410Тут надулась она, стала круглой, как шар, и внезапно возьми да и лопни!
Все глаза залепила начинкою мне и сожгла, словно молнией, щеки.
(торжественно поднимается)
Человек! Пожелал ты достигнуть
О, как счастлив, как славен ты станешь тогда среди эллинов всех и афинян,
Если тщателен будешь, прилежен в труде, если есть в тебе сила терпенья,
И, не зная усталости, знанья в себя ты вбирать будешь, стоя и лежа,
Холодая, не будешь стонать и дрожать, голодая, еды не попросишь.
От пирушек уйдешь, от гимнасий сбежишь, не пойдешь по пути безрассудства;
И за высшее счастье одно будешь чтить, как и следует людям разумным:
Силой речи своей побеждать на судах, на собраньях, в советах и в спорах.
420Что терпенья касается, твердой души и бессонных раздумий в постели,
Воздержанья во всем, в животе пустоты, на воде и на хлебе сиденья, —
Будь уверен во мне! Чтоб до цели дойти, на себя дам ковать я подковы.
И не будешь иных ты богов почитать, кроме тех, кого сами мы славим?
Безграничного Воздуха ширь, Облака и Язык — вот священная троица!
И словечка другим я теперь не скажу, не признаю, на улице встретив.
Им молиться не буду, вина не пролью, фимиама ни крошки не кину.
Говори же скорее, что надо от нас! Не робей, не получит отказа
Тот, кто нас почитает и молится нам и мыслителем сделаться хочет.
О почтенные женщины! Надо от вас мне немногое, чуточку, крошку!
430Стадий на десять всех, кто в Элладе живет, превзойти я хочу в разговоре.
Мы исполнить согласны желанье твое. С этих пор на собраньях народных
Чаще всех ты сумеешь решенья свои проводить, побеждая речами.
Я решений больших проводить не хочу, и совсем мне не этого надо.
Я закон обвернуть вокруг пальца хочу, обмануть одолживших мне деньги.
Исполненья дождешься стремлений своих. Старичок, ты немногого просишь.
Передай же себя, ничего не страшась, нашим верным, испытанным слугам.
Так и сделаю. Вам доверяюсь во всем. Не охота, нужда меня гонит