Избранные научно-фантастические произведения в 3 томах. Том 1

Беляев Александр Романович

— Она безнадёжна?

— Нисколько. Как только нам удастся привести в норму функции её придатка мозга, формы её тела изменятся сами собой.

— Вы хотите сказать, что вновь уменьшатся её кости и она станет похожа на самоё себя?

Цорн кивнул головой.

— Не правда ли, разве это не кажется чудесным? А вы говорите о незыблемости форм человеческого тела. Нет ничего незыблемого. Всё течёт, всё изменяется.

ГОРМОНЫ, ГИПОФИЗЫ…

Вторую ночь Престо провёл почти так же плохо, как и первую. Он долго не мог заснуть. Сидя в глубоком

сафьяновом кресле, он проверял в памяти волнующие впечатления дня. Очаровательная женщина, превращённая злым недугом в какую-то страшную ведьму, карлики, великаны, и среди всех этих уродцев и чудовищ — доктор Цорн как волшебник, который собирается разрушить злые чары и вернуть всем уродцам вид нормальных, здоровых людей.

Престо начинал дремать, и ему пригрезилось, что женщина-чудовище с огромным подбородком поднимается со своего кресла, идёт к нему и, простирая свои уродливые большие руки, говорит:

«Я люблю тебя, Тонио, жених оставил меня. Но ты мне нравишься больше, чем жених. Мы оба уроды. Мы стоим друг друга. И мы родим уродов, каких не видал ещё свет… Они будут так смешны, что все люди подохнут от смеха. И тогда землю наследуют наши потомки. Над ними уже никто не будет смеяться, потому что все будут ужасающе уродливы. И уродство будет признано красотой. И самый уродливый будет признан самым красивым…»

Тонио проснулся в холодном поту.

«Какой отвратительный сон…» — подумал он. И вдруг быстро сел на кровати и схватился за голову. Одна мысль поразила его: «Я бежал во сне от страшной мисс Веде. А разве я сам лучше? Да, Гедда Люкс была права, тысячу раз права, отвергнув меня. Как несправедливо жесток я был с нею в последний раз… Что, если в самом деле Гедда умерла от смеха? Я оставил её без памяти. Быть может, у неё слабое сердце…»

Тонио соскочил с кровати и зашагал по комнате.

«Надо будет телеграфировать Гофману, спросить его. Впрочем, Гофман, наверно, уже уехал… Если я в самом деле убил её смехом, то начнётся следствие, меня арестуют, быть может, обвинят в убийстве и казнят. И я умру уродом… Нет! Нет! Если Гедда умерла, этого не исправишь. Кроме Гофмана, никто не знает о том, куда я уехал. Сначала надо излечиться от уродства, а там будет видно… Однако как расшатались у меня нервы! Надо взять себя в руки».

Тонио заставил себя лечь в кровать, но до самого утра не мог уснуть. «Безобразие — самая тяжёлая болезнь!» — повторял он в бреду. Только когда первые утренние лучи осветили верхушки деревьев, Тонио задремал, повторяя в полусне неизвестные мудрёные слова, которые звучали как заклинания: «Гипофиз… Гормон… Акромегалия… Гиперфункция…»

— Нет, право, от этого можно с ума сойти, — говорил Престо, проснувшись в одиннадцать часов утра. — Я должен знать совершенно точно, что такое эти гормоны и гипофизы, я должен знать всю механику, — тогда туман рассеется, и в голове будет порядок.

Умывшись, Престо подошёл к большому зеркалу в ванной комнате и внимательно рассмотрел своё лицо. О, недаром он был киноартистом! Он знал каждый миллиметр этого лица, безобразного и смешного.

— Лопоухий, туфленосый уродец! — сказал Престо, обращаясь к своему отражению в зеркале. — Скоро тебе придёт конец. Ты сгоришь, утечёшь, улетучишься, а на смену тебе придёт… хотел бы я знать, как буду я выглядеть после лечения, —

сказал Престо уже другим тоном.

Быстро одевшись, он пошёл к доктору Цорну, но тот был занят с больными, и Престо отправился бродить по парку.

У содержателя ярмарочного балагана глаза разгорелись бы при виде всех этих уродцев. Их хватило бы на составление не одной труппы карликов и великанов. Престо встречались мужчины и женщины, толстые, едва переваливающиеся на ногах-тумбах, и тощие, как капитан Фракасс, он видел мужчин с женским бюстом, бородатых женщин… всё это были жертвы игры неведомых Престо сил, скрывающихся в недрах человеческого организма.

Вот уродец с огромной головой и короткими ногами. Это — кретин. Он внимательно осмотрел Тонио и вдруг засмеялся смехом идиота.

— Джим! Джим! Иди скорее, посмотри на это чудо! Тонио Престо соскочил с экрана и пожаловал к нам. Иди, иди, посмотри бесплатный кинематограф! — закричал он, обращаясь к другому больному.

Престо узнавали все, кто только видел его на экране. А кто же не был в кино? Кретины, великаны, привлечённые «живым Престо», шли следом за ним. Это раздражало его. Он сделал крутой поворот на боковую дорожку и неожиданно вышел к теннисной площадке. Мужчины и женщины в белых спортивных костюмах с увлечением играли в теннис. Это были вполне нормальные люди. «Вероятно, выздоровевшие», — решил Престо.

В некотором отдалении стояли уроды. Они жадно наблюдали за играющими.

Как впоследствии узнал Престо, между уродами и людьми, вернувшими себе нормальный вид, были своеобразные отношения. Уроды очень хотели быть в обществе пациентов, которые уже прошли курс лечения. Это поднимало настроение уродов, укрепляло их надежду на то, что они скоро будут такими же здоровыми, нормальными людьми. Выздоровевшие же очень неохотно встречались с уродами, чуждались их, так как вид уродов напоминал им собственное недавнее уродство. Они начинали волноваться. Некоторые женщины вынимали даже зеркальце, чтобы убедиться, что безобразная личина спала с их лица. И поэтому в городке Цорна всегда существовало несколько общественных кругов, как в иерархии общественных классов. «Плебеи и парии», уроды, по мере хода лечения переходили в «высший» класс вместе со своей кастой, своим кланом.

Скоро Престо заметили и здесь. Тогда он углубился в самый конец городка-парка. За невысокой стеной он услышал детские голоса. Там было детское отделение.

И снова назойливые взгляды встречных больных, смех, приглушённые голоса: «Престо! Смотрите, Престо!…»

Увы, здесь он был последним из париев.

Престо вернулся домой и до вечера никуда не выходил. Только с наступлением темноты, когда большинство больных разбрелось по своим виллам. Престо вновь направился к дому доктора.

Цорн повстречался ему на полдороге.

— Я к вам, — сказал Цорн. — Идёмте гулять. Перед сном это полезно. Как спали вы прошлую ночь?

— Плохо. Я думаю, в этом виноваты ваши гипофизы. Я хочу знать, что это за звери, иначе мне будет казаться, что я хожу окружённый злыми демонами, как это казалось моему далёкому предку.

— Ну что же, давайте знакомиться с «демонами».

— Если можно, доктор, пойдёмте вот этой дорожкой.

И Престо показал на крайнюю глухую дорожку, по которой почти никто не ходил.