Избранные письма разных лет
Шрифт:
Обнимаю Вас.
Ваш Георгий Иванов.
28.Р.Б.Гулю [221]
23/VI <1953>
5, civ. Charles de Gaulle
Montmorency (S et O)
Дорогой Роман Борисович,
Сегодня, 23 июня, получил «Коня Рыжего». Спасибо. О — преувеличенно — лестной надписи не буду распространяться. Я «скисняюсь», когда слышу такие выражения по моему скромному адресу. Но, разумеется, большое спасибо за такую надпись.
221
Опубликовано (с неточными прочтениями и пропуском двух строчек): «Звезда». 1994, № 11. Автограф: Folder 129.
«Портрет без сходства» и «Контрапункт» [222] пошлем Вам, как только раздобудем экземпляры, т.е. через несколько дней. Насчет отзыва о «Коне Рыжем» – решим, с Вашего согласия так: я даю
222
«Контрапункт» — сб. стихотворений Одоевцевой (Париж, 1950).
223
«Жизнь, которая мне снилась» — мемуарная книга Г. И., задуманная, но не написанная. Никаких следом ее пока не обнаружено, хотя еще в 1951 г. Г.И. писал Берберовой: «Я пишу, вернее записываю „по памяти" свое подлинное отношение к людям и событиям <…>. Не берусь судить — как не знаю, допишу ли — но, по-моему, мне удается сказать самое важное, то, чего не удается в стихах, и потому мне „надо" — книгу мою дописать. Впрочем, мало ли что надо. <…> „Жизнь, которая мне снилась" — это предполагаемое название» (Н. Берберова. «Курсив мой». 2-е изд., т. 2, с. 557).
Чтобы кончить с этим, удовлетворяю тут же Ваше любопытство — законное! — насчет отметок и реплик Бунина. Нет, совсем не то, что Вы думаете. Кусок из письма, напечатанный перед текстом [224] , подтверждает, что «Великий Муфтий» [225] — в отличие от большинства нашей братии — мущина искренняя: пишет и говорит, что думает. Разница только в выражениях. Он отзывался и делал пометки в выражениях менее академических, чем в письме. И одобрения, и осуждения, сопровождались эпитетами весьма смачными. «Молодец с. с!» Или «св…. » — «вроде меня работает», чередовались еще более сильными выражениями, когда что-нибудь, как-нибудь «задевало» белых или «оправдывало» красных. Вот это последнее и было забавно: отметки делались в 1948 году [226] , когда на губах Муфтия не обсохла полпредская икра и не износились подметки, на которых он шлялся на рю Гренель [227] . И особенно забавно, трогательно даже — что в своей «непримиримости» он был ребячески искренен, без всякого оттенка притворства…
224
В качестве предисловия к «Коню Рыжему» напечатана часть письма И. А. Бунина к автору.
225
«Великий муфтий» — так в эмиграции иногда называли Бунина его знакомые. Муфтий — толкователь «Корана», юрист-богослов, облеченный правом выносить решения по религиозным и юридическим вопросам.
226
Речь идет о пометках Бунина на страницах «Нового журнала», где первоначально публиковался «Конь Рыжий»
227
Рю Гренель (Rue de Grenelle) — на этой улице в Париже находилось посольство СССР.
Хорошо. Значит, рецензию я даю Вам, на Мельгунова плюю, все в порядке. Перехожу к другому.
Это «другое» чрезвычайно взволновало нас обоих. Так взволновало, что прямо не нахожу слов. В Вашем последнем письме есть приписка: «а лучше приезжайте в Америку». И еще: «там вам будет житься не хуже, а, уверен, даже лучше, чем в Монморанси» [228] .
Видите ли, Роман Борисович, — переехать для нас в Америку значит, наверняка, не «лучше, чем в Монморанси» или вообще где бы то ни было во Франции, а значит возвращение в жизнь из (по корявому выражению Вейдле) «предсмертья» [229] . Нам обоим здесь отвратительно — тошно. Русский Париж — кладбище с могилами не дорогими, а чуждыми, располагающими не столько вздохнуть, сколько плюнуть. Делать здесь нечего ни Одоевцевой ни мне. Короче говоря, если бы представилась возможность из «прекрасной Франции» вырваться — и я и она считали бы часы и минуты до отъезда и, сев на пароход или аэроплан, и не оглянулись бы назад.
228
Г. И. несколько изменяет смысл слов Гуля, толкуя их как предложение переехать в США с его помощью . Гуль писал ему 13 июня 1953 г. следующее: «…зря Вы не приехали в Америку. Жили бы тут во всяком случае не хуже (а, уверен, даже лучше), чем в Монморанси» (BLG. Box 19, Folder 449). Через три месяца Одоевцева пишет о заболевшем Г. И.: «Какая уж тут Америка? Хотя для Жоржа это было бы без преувеличения продолжением жизни, ведь ему необходимо — по мнению врачей — радикально переменить обстановку. Он очень оживился и даже слегка „встрепенулся, как орел", (чему доказательство стихи „Дневника") от Ваших писем и надежды уехать в Америку. Но это продолжалось недолго. Выяснилось, что необходим залог, а его за нас никто не внесет. Сколько,
229
См. примеч. 175.
И вот Вы пишете: «Приехали бы вы…» Значит ли это, что Вы можете достать для нас визы, такие визы, которых не надо ждать месяцами, заполняя десятки анкет и выстаивая часы в очередях? Если Вы это нам предлагаете устроить — ухватимся руками и ногами и будем Вашими неоплатными должниками навсегда. Но ни я, ни она не в силах преодолеть всяких рогаток и волчьих ям, всех очередей, анкет, сертификатов домисил (фр. domicile — жилище. — А. А) за десять лет (тоже требуется) и т. д. — которые нужны, чтобы получить визу в «обычном порядке».
А если я Вас правильно понял и вы хотите нам протянуть руку, чтобы перебраться к Вам через океан, то, пожалуйста, пожалуйста сделайте это. В надежде, что это так, перечислю наши расчеты и возможности.
Чех<овское> Изд<ательство> обещало подписать в конце мая контракт с Одоевцевой на ее роман. Это до сих пор еще не сделано, т. к. они — как Вы лучше меня должно быть знаете — ждут кредитов [230] . Допустим, 500 долларов у нас разойдутся, но тысяча останется на билеты и на первое время. Одоевцева с детства знает досконально английский язык — ее здесь не раз спрашивали англичане, «давно ли она на континенте», принимая за своего брата. Она свободно, отличным стилем по-английски пишет. Кроме того — в отличие от меня — она очень социабельна, очень любит людей — всяких людей — работу — всякую живую работу.
230
Напиши<те>, что знаете, когда можно ждать этих ассигновок и вообще что знаете.
В Биаррице после liberation она два семестра была студенткой (для собственного удовольствия) американского военного университета, и у нас на даче сплошь и рядом собиралось по тридцать—сорок и студентов и профессоров, и «контакт» между ними и ею был полный.
Пишу это к тому, что, может быть, возможно было бы скажем через милого Мих. Мих. Карповича, устроить ей место учительницы при каком-нибудь колледже? Тогда бы мы, приехав, имели сразу почву под ногами. А она бы — поверьте — не подвела бы того, кто бы ее рекомендовал. Впрочем, лучше подождать Вашего ответа и не пытаться сказать сразу все. Но м. б полезно — для визы — прибавить, что И. В. как-никак автор двух книг, изданных по-американски и в Нью-Йорке. «Ангел Смерти» — «Out of Childhood», Richard R. Smith, N. Y. и «All Hope Abandon», Panteon Books, 1949, N.Y. Последняя – не знаю, слышали ли Вы о ней – антикоммунистическая книга. Отберите, кстати, у М.М. Карповича экземпляр и прочтите на досуге – увидите сами, что это и как написано.
Я, кроме контракта Чех<овского> Изд<ательства>, никаких доказательств, что я тоже писатель, не имею. Но тут, вероятно, на выручку можете прийти Вы?
Так вот, дорогой Р. Б., — будьте милым, ответьте на все это по возможности сейчас же, т. к., повторяю, оброненная Вами фраза — как вдруг приотворенная дверь из склепа и в щелку воздух и солнечный луч. Если нам прийдется свидеться и поболтать — я Вам тогда расскажу, чего мне пришлось пережить, и Вы поймете жадность, с которой хватаюсь за Вашу обмолвку. Ну, понятно, с нетерпением ждем и «известий» о «Годе жизни» [231] . И. В. сердечно Вам кланяется и благодарит «за прошлое и будущее».
231
Из «Года жизни» Одоевцевой в «Новом журнале» были опубликованы два фрагмента (1953, кн. XXXV и 1956, кн. XLV — под заглавием «Когда бушевала буря»); полностью роман напечатан в «Возрождении» в 1957 г.
Ваш всегда Г. И.
<На вклеенном перед P. S. обрывке листа:>
Мой рост 175 см., ее 167.
Длина рук моя 59, ее 57.
Обхват груди мой 90, ее 88.
Талия моя 78 см., ее 66 см.
P. S. Конечно, нам — если это возможно и для Вас необременительно — нужны вещи. Какие? Более менее всякие. Более всего мы оба были бы довольны получить по непромокаемому пальто. Если непромокаемых нельзя, то недурно и промокаемые. Я лично был бы очень польщен костюмом — лучше всего темным, синим или серым. Если нет костюма, недурно и приличные штаны. Обоим мечтаются недырявые пижамы, но это, пожалуй, уже люкс, который нахально просить. Спасибо Вам отдельно. Т. е. за это желание помочь [232] .
232
Посылки с вещами для Г. И. и Одоевцевой Гуль высылал затем регулярно.
Г. И.
29. М. М. Карповичу [233]
<Конец ноября 1953>
Дорогой Михаил Михайлович,
Тысячу лет не беспокоил Вас лично. Понимаю Ваше удовлетворение: этот Георгий Иванов перестал «лезть — все, что надо, делается через Р.Б. Гуля»… Я бы и продолжал так, но в случае, по поводу которого я беспокою Вас, — считаю правильней обратиться непосредственно к Вам. С такой оговоркой: письмо Вы это прочтите, но ответьте мне через Романа Борисовича. Нам обоим будет удобнее — Вам не надо, чертыхаясь по моему адресу, писать мне, — я получу скорее ответ.
233
Опубликовано: вместе с письмами 14, 24, 25. Автограф: CUBA.