Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Мама! Маааама! Боже, опять этот телевизор… — Она открыла дверь комнаты, выходившей в коридор, и телевизор завопил громче, так что тонкая рама зеркала, висевшего у дверного проема, задребезжала. Играла музыка к телепередаче «Сегодня утром». Спустя несколько мгновений в дверях гостиной появилась крупная пожилая женщина с облаком взбитых сальных седых волос на голове и комичными очками в толстой оправе. На ней был странный зеленый наряд — то ли мужской, то ли женский: зеленый джемпер и коротковатые брюки. Нижние края штанин топорщились над ее отекшими
— ЧТО ЕЩЕ ИМ НАДО? — заорала она раздраженно.
— НИЧЕГО. ПРОСТО ЗАБЕРИ ПИТЕРА, — крикнула в ответ Пенни.
Пожилая женщина подозрительно покосилась на полицейских и кивнула.
— ПИТИ, ИДЕМ. — Голос у нее был резкий и пронзительный. Питер взял бабушку за пухлую руку и, взглянув еще раз на гостей, исчез вместе с ней в гостиной. Дверь в комнату закрылась, приглушив ор телевизора.
— Мама глухая, живет в своем мире, — объяснила Пенни. На улице затарахтела машина, выпустив выхлопные газы. Пенни вздрогнула, ее затрясло. Вытянув шею, она в обе стороны оглядела улицу, по которой с ревом пронесся старенький красный «фиат». За рулем сидел парень в солнцезащитных очках и без футболки.
— Что вас обеспокоило, миссис Манро? — спросила Эрика.
— Ничего… Ничего, — ответила Пенни не очень убедительным тоном. — Проходите на кухню.
Глава 10
Они сидели в тесной душной кухне, заставленной и увешанной декоративными вещицами и вычурными полотенцами с рюшами. Окно выходило в сад за домом, где гномов было еще больше, чем в палисаде. Их розовые лица, как у маньяков, вызывали у Эрики дрожь. Наверно, они здесь такие большие потому, предположила она, чтобы мать Пенни не перепутала, кто есть кто.
— Последний раз я говорила с ним… с Грегори… три дня назад, — сообщила Пенни. Она стояла, прислонившись к мойке, с выражением неверия на лице. Закурив сигарету, взяла с подоконника наполненную окурками пепельницу.
— О чем вы говорили? — спросила Эрика.
— Да так. Он собирался во Францию на какую-то конференцию.
— Британской медицинской ассоциации? — подсказала Мосс.
— Он — один из самых авторитетных членов этой организации.
— Он никак не дал знать о том, что благополучно добрался до места. Вас это не удивило? — спросила Эрика.
— Мы разводились. Созванивались только по необходимости… Я позвонила ему, чтобы уточнить, не отменилась ли поездка и остается ли Питер у меня. Мы условились… У нас была договоренность, что по субботам он остается у отца.
— Что еще он сказал?
— Ничего особенного.
— Как вы думаете, кто мог убить вашего мужа? Вы подозреваете кого-нибудь?
Глядя в окно, Пенни стряхнула пепел в мойку.
— Нет… Есть люди, с которыми он был в плохих отношениях, но с кем не бывает. Не знаю никого, кто мог ненавидеть его настолько, чтобы проникнуть в дом и… задушить. —
— Спасибо, — поблагодарила Пенни.
— Дом оборудован системой охранной сигнализации. Когда ее установили? — спросила Эрика.
— Пару лет назад, после того, как сделали пристройку.
— Вы всегда ею пользовались?
— Да. Грегори всегда ставил дом на сигнализацию, когда мы куда-то уходили. Раньше и на ночь тоже ее включал, но, когда Питер научился ходить, несколько раз бывало, что он спускался вниз попить и сигнализация срабатывала, поэтому мы перестали… Но на окна и двери он поставил дополнительные замки.
— Помните название фирмы, которая ставила сигнализацию?
— Нет. Этим Грег занимался. Как… тот, кто это сделал… проник в дом?
— Как раз это мы и пытаемся выяснить, — ответила Эрика. — Можно узнать, почему вы с Грегори расстались?
— Я стала вызывать у него отторжение. Ему все во мне не нравилось: как я одеваюсь, разговариваю, общаюсь с людьми. Он обвинил меня в том, что я слишком много кокетничаю с мужчинами в магазинах; презирал моих друзей, считая, что они не заслуживают уважения. Пытался разлучить меня с мамой. Зато его мама всегда желанна, всегда на первом месте. И еще он не ладил с моим братом, Гэри…
— Он проявлял агрессию?
— Гэри не был агрессивен, — ответила Пенни, пожалуй, слишком быстро.
— Я имела в виду Грегори, — поправилась Эрика.
Мосс с Питерсоном переглянулись, что не укрылось от взгляда Пенни.
— Простите, я сама не своя. Нет. Грегори не был агрессивен. Он бывал страшен в гневе, это да, но меня никогда не бил… Я не дура. У нас не всегда были плохие отношения. Когда мы познакомились, он считал, что я для него глоток свежего воздуха — волнующая, немного болтливая, смешная.
Эрика посмотрела на Пенни и поняла, чем та привлекает мужчин: она была миловидной и простой.
— А такие девушки мужчинам нужны только для веселого времяпрепровождения, — продолжала Пенни. — Когда мы поженились, он думал, что я изменюсь. Я — его жена, его представитель, говорил он. Я представляю его в обществе! Но я не собиралась становиться такой женой. Думаю, он понял это уже потом….
— А что мать Грегори?
— О, это долгая история. Их отношения — это нечто, «Царь Эдип» по сравнению — просто мыльная опера. Она сразу меня возненавидела. Это ведь она его обнаружила, да?
Эрика кивнула.
Пенни нахмурилась.
— А мне даже не позвонила. Я узнала, когда к нам пришел полицейский. Это многое о ней говорит, да?
— Ей было не до вас, — возразила Мосс. — Она находилась в состоянии шока, ее забрали в больницу.
— Она говорила, что между Грегори и вашим братом, Гэри, произошла ссора, — сказал Питерсон.
При упоминании Гэри Пенни на мгновение замерла.
— Просто повздорили. Обычный семейный скандал, — быстро произнесла она.
— Она сказала, что они подрались.