Избранные произведения в одном томе

Брындза Роберт

Ее команда уже трудилась в поте лица. Многие сотрудники, присутствовавшие на месте преступления, успели вздремнуть лишь пару часов и снова пришли на работу. Светловолосый сержант Крейн — «вечный двигатель» оперативного отдела — разносил распечатанные документы для совещания. Мосс и констебль Сингх, невысокая симпатичная женщина с острым умом, отвечали на телефонные звонки. Новый член команды, констебль Уоррен, — красивый энергичный молодой человек — прикреплял на демонстрационные доски, что стояли у задней стены, собранные по делу материалы.

Инспектор Питерсон, войдя в оперативный отдел, обвел взглядом комнату, где кипела работа. Высокий красивый чернокожий офицер с короткими дредами, он, наряду с Мосс, являлся

одним из самых доверенных коллег Эрики. Своей сдержанной, щеголеватой, изысканной манерой поведения он великолепно сглаживал житейскую грубоватость Мосс.

— Хорошо отдохнули, Питерсон? — спросила Эрика, поднимая голову от отчета.

— Да. На Барбадосе. Мир, покой, песчаные пляжи… Не то что здесь, — ответил он с тоской в голосе, но Эрика уже снова уткнулась в отчет. Питерсон сел за свой стол, глядя на унылую убогость оперативного отдела.

— Ты точно ездил на море? — спросила Мосс, ладонью прикрывая трубку телефона. — Что-то не загорел совсем…

— Ха-ха. Сегодня на завтрак я ел овсянку, так она и то была не такая бледная, как ты, — улыбнулся Питерсон.

— Рада, что ты вернулся. — Мосс подмигнула ему и продолжала разговор по телефону.

— Итак, всем доброе утро, — поприветствовала коллег Эрика, выдвигаясь в переднюю часть комнаты. Она достала комплект снимков, сделанных на месте преступления, и принялась развешивать их на демонстрационной доске.

— Жертва — сорокашестилетний Грегори Манро. Местный врач-терапевт. — Разговоры в оперативном отделе стихли, все рассматривали фотографии. — Я знаю, что некоторые из вас были вчера вечером на месте преступления, но для тех, кого там не было, я изложу суть дела.

Подчиненные Эрики молча выслушали ее рассказ о событиях минувшего вечера.

— Нам только что прислали результаты токсикологической экспертизы и вскрытия. В крови жертвы обнаружено небольшое количество алкоголя и очень высокий уровень флунитразепама: 98 микрограммов на литр. Флунитразепам — обиходное название рогипнола, известного также как руфиз.

— Любимый «дружок насильников», — сухо прокомментировал Питерсон.

— Да. Остатки препарата были обнаружены в винном бокале на месте преступления, на кухне, — добавила Эрика.

— Должно быть, в вино подсыпали. Если только он не собирался покончить с собой? Как врач он должен был знать, что столь большая доза может его убить, — заметила Мосс.

— Да, но не убила. Он умер от асфиксии. Вы видите, что на голову ему надет прозрачный полиэтиленовый пакет, затянутый тонкой белой веревкой. — Эрика показала на снимок, на котором Манро смотрел безучастными глазами через прозрачную пленку. — Руки ему связали после смерти. В ящике прикроватной тумбочки были найдены порножурналы для геев. Таким образом, журналы, асфиксия с помощью пакета и транквилизатор наводят на мысль о том, что элемент сексуальной активности следует исключить. Признаков того, что его изнасиловали, нет; волосы и биологические жидкости, которые принадлежали бы не хозяину, в доме не обнаружены… — Эрика помолчала, глядя на своих подчиненных, которые смотрели на нее. — Итак, на мой взгляд, нужно исходить из предположения, что кто-то проник в дом Грегори Манро, напоил его транквилизатором и затем задушил. Я также считаю, что это не случайный грабитель. Из дома ничего не пропало — ни деньги, ни ценности. Телефон и электричество были отключены, и это указывает на то, что преступление было спланировано. И тому, кто его совершил, нужно было прежде отключить охранную сигнализацию, а потом уже электричество. Действуем по обычной схеме: необходимо провести поквартирный опрос на Лорел-роуд и прилежащих улицах. Местные полицейские уже опросили часть людей, но мы должны опросить всех, кто живет на той улице или находился в данном квартале. Соберите полное досье на Грегори Манро: банковские

счета, телефон, электронная почта, соцсети, друзья, родные. С женой он расстался, значит, наверняка обращался к адвокату: проверьте. Выясните, был ли он зарегистрирован на каком-либо из сайтов знакомств для геев. Достаньте жесткий диск его телефона, проверьте, есть ли на нем мобильные приложения для гей-знакомств. Возможно, он нанял мальчика по вызову. Далее. Он — врач, работал в местной клинике; узнайте все, что можно, о его работе. Были ли у него проблемы с коллегами и пациентами?

Эрика подошла к демонстрационной доске и показала на фотографии сада.

— Убийца проник на территорию дома через забор, за которым проходит железная дорога и лежит небольшой парк. Достаньте записи с камер видеонаблюдения на железной дороге и вблизи путей, а также на ближайших станциях и прилегающих улицах. Крейн, вы остаетесь здесь, будете координировать работу оперативного отдела.

— Слушаюсь, босс, — ответил Крейн.

— Думаю, Грегори Манро был знаком с убийцей. Чем больше мы будем знать о его жизни, тем больше вероятность установить местонахождение убийцы. А теперь за работу. В шесть встречаемся здесь, поделимся добытой информацией.

Сотрудники оперативного отдела оживились.

— Есть новости о матери Грегори Манро? — осведомилась Эрика, подходя к Мосс и Питерсону.

— Она все еще в Луишемской больнице. Очухалась довольно быстро, но ее пока не выписывают, ждут врача, — ответила Мосс.

— Ладно. Давайте ее навестим. Питерсон, вы едете с нами.

— Надеюсь, вы ее не подозреваете? — спросила Мосс.

— Нет, но зачастую матери — кладезь информации, — объяснила Эрика.

— Да, понимаю. Моя мать всюду свой нос сует, — усмехнулся Питерсон, поднимаясь из-за стола и хватая пиджак.

— Тогда будем надеяться, что Эстель Манро такая же, — сказала Эрика.

Глава 8

Луишемская университетская больница занимала большую территорию и размещалась в нескольких корпусах. Некоторые из них были старые, кирпичные, другие представляли собой футуристические сооружения из стекла. Новое крыло было облицовано сине-желтым пластиком. Парковка была забита машинами, к отделению «неотложной помощи» то и дело подъезжали «скорые». Эрика, Мосс и Питерсон припарковались и пешком направились к центральному входу — большой коробке из стекла и металла напротив отделения «неотложки». По приближении они увидели перед входом пожилую женщину в инвалидном кресле, кричавшую на медсестру, которая стояла рядом с ней, согнувшись в три погибели.

— Безобразие! — ругалась женщина, тыкая в медсестру крючковатым пальцем с покрытым красным лаком ногтем. — Сначала вы заставили меня ждать, а теперь, когда выписали, я уже больше часа сижу здесь на жаре! У меня нет при себе ни сумки, ни телефона, а вы ничего не делаете!

Несколько человек, выходивших из больницы, обратили на нее внимание, но ни одна из стайки медсестер, входивших в здание, даже бровью не повела.

— Это она — Эстель Манро, мать Грегори Манро, — сказала Мосс. Они поравнялись с инвалидным креслом, и медсестра с добрым, но усталым лицом — на вид ей было под пятьдесят, — заметив их, выпрямилась. Эрика, Мосс и Питерсон представились, предъявили удостоверения.

— У вас здесь все хорошо? — спросила Эрика. Эстель, прищурившись, уставилась на них с инвалидного кресла. Ей, наверно, было лет шестьдесят пять, и, видимо, она старалась одеваться элегантно, но после ночи, проведенной в больнице, ее светлые брюки и цветастая блузка сильно измялись, макияж вместе с потом размазался по лицу, а короткие рыжие волосы были всклокочены. На коленях она держала пластиковый пакет с черными лакированными кожаными туфлями-лодочками.

— Нет! Здесь ничего хорошего… — начала Эстель.