Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
Мелани поставила на пол сумку и открыла дверь кабинета. Эрика зашла за ней.
— Расскажи мне все с самого начала, — сказала Мелани, указав на стул напротив себя.
Эрика прошлась по всем событиям дня, связанным с Джозефом, начиная с момента, когда она увидела его на месте преступления, и заканчивая последовавшим за обнаружением фото и видео арестом.
— Мне нужны от тебя видео проведенных допросов и подробный письменный отчет. И отчет Макгорри. Что-то еще хочешь мне рассказать?
Эрика потупилась.
— Отец Джозефа — бывший адвокат. Когда мы бежали за ним,
— Что значит «держал»?
— Отец, Дэвид Питкин, сказал, что это удушающий захват.
— И это так?
— Все были на эмоциях. Джозеф распускал руки и дрался, в какой-то момент он повалил Макгорри. И Джон действовал в рамках самозащиты.
— Применял ли он удушающий захват?
Эрика почесала голову.
— Черт возьми. Да.
— Как долго?
— Не знаю. Несколько секунд. Секунд десять.
— Как ты понимаешь, предстоит полное расследование, по какой причине Джозеф Питкин повесился. Он был под спецнадзором из-за риска самоубийства.
— Почему частота обхода — всего раз в пятнадцать минут? Ведь очень многое можно сделать за это время. Он умудрился разорвать джинсы!
Эрика вытерла слезы и, выпрямившись, взяла салфетку.
— Я хочу сообщить родителям.
— Нет. Это не лучшая мысль.
— Он оказался в камере из-за меня.
— Он оказался в камере, потому что у тебя были серьезные причины арестовать и допросить его. Кроме того, у тебя был конфликт с семьей. Им нужен кто-то, кто не участвовал в этом процессе. Я сама сообщу родителям вместе с сотрудником, которого закрепят за семьей.
— Я не знала, что у него проблемы с психикой. У меня нет его выписки, но его осмотрел доктор после того нервного допроса. И доктор заключил, что его можно допросить снова, после перерыва. Но мы не успели. Он должен был сыграть ключевую роль в моем расследовании.
— Хорошо. Я отпускаю тебя до завтра, — сказала Мелани.
— Ты снимаешь меня с дела?
— Нет. Я посмотрю видео допроса, и мне нужно поговорить с дежурным и сотрудниками, проводившими арест. От тебя я жду подробный письменный отчет. И хочу поговорить с Макгорри.
— Хорошо, — сказала Эрика, вставая со стула.
— Подожди, сядь.
Эрика снова села.
— Что?
— Скажу тебе кое-что, и знаю, что тебе это не понравится, но хочу, чтобы ты меня выслушала.
— Что?
— У тебя был очень тяжелый год, Эрика. Еще только неделя прошла с того дела об убийстве и похищении.
— Десять дней, — поправила ее Эрика и закрыла глаза, погружаясь в воспоминания.
То следствие выжало из нее все соки. Молодая пара, Нина Харгривз и Макс Хастингс, совершили в Лондоне целый ряд убийств и краж. СМИ сделали из них новых Бонни и Клайда, после чего капитан Марш выступил с роковым заявлением, обличая обоих убийц.
Марш подумал, что поступает умно, предъявляя им ультиматум, но добился он только того, что у убийц появились имена и лица. Им не составило труда раскопать подробности личной жизни Марша и узнать, что его жена из богатой семьи и что у них две маленькие
Они напали на Марси, когда та была дома одна. Сотрудникам детского сада Нина Харгривз сказала, что она — новая няня девочек. И дело приросло эпизодом похищения. Вопреки советам, Марш и Марси заплатили выкуп в двести тысяч фунтов, но все закончилось, только когда Эрике удалось выяснить, где Нина и Макс держат двойняшек. Оказалось, что они в заброшенном Дартмуре, на юге Англии.
Последовавшая кровавая бойня, в которой Макс и Нина переключились друг на друга, надолго останется в памяти Эрики. Она спасла двойняшек, которые не пострадали физически, но с уверенностью можно было предположить у них глубокие психологические травмы.
— Эрика! Эрика!
Она открыла глаза. Мелани обеспокоенно смотрела на нее.
— Что случилось?
— Извини. Я устала и все еще не могу отойти от шока. Это такая трагедия — молодой человек покончил с собой. Но он еще был и моим главным свидетелем.
Мелани достала кошелек, вынула визитку и передала ее Эрике.
— Доктор Джи-Пристли, клинический психолог, — прочитала та, взглянув на Мелани. — Это для меня?
— Да.
— Думаешь, я схожу с ума? Слетаю с катушек?
Мелани подняла руку, останавливая ее.
— Нет, не думаю. Сразу хочу сказать — это мой доктор. Хожу к нему раз в неделю.
— Ты ходишь на психотерапию?
— Да.
Эрика не знала, что сказать, и только смотрела на визитку.
— Что все это значит? Ты меня направляешь к доктору? Я только что успешно завершила расследование, поймала двух убийц-рецидивистов, спасла дочерей капитана районной полиции, и вместо поздравлений ты меня направляешь на психотерапию?
— Эрика. Нет. Я говорю сейчас с тобой как с подругой или коллегой. Это частный разговор. Он не имеет никакого отношения к полиции, к расследованиям или суициду Джозефа Питкина. Ты — один из лучших моих сотрудников, и я уверена, что ты в самое ближайшее время вернешься к работе над этим делом, но я хочу, чтобы ты обратилась за помощью. Это моя должностная обязанность — сообщать, когда мои сотрудники страдают от особенностей нашей работы.
— Ты собираешься куда-то сообщить обо мне?
— Нет! Слушай, что я говорю, идиотка чертова!
Эрика посмотрела на нее и улыбнулась.
— Прости, — начала извиняться Мелани.
— Все нормально. Я предпочитаю, чтобы меня называли чертовой идиоткой, а не кормили всякими корпоративными шаблонами. Значит, это твой врач? — переспросила она, поднимая визитку.
— Да.
— А можно спросить, почему ты…?
Мелани глубоко вздохнула и откинулась назад.
— В первый раз я забеременела близнецами. Относила полный срок, устроила праздник перед родами, вся семья и муж ждали в роддоме, когда смогут взять на руки малышей… А они оба родились мертвыми. — Мелани глубоко вздохнула и вытерла слезу. — Доктора не знали, почему так случилось. Ни у кого в моем роду такого не было. Беременность развивалась идеально, как по учебнику. И для меня было невыносимо то, что для произошедшего не было никаких причин. Я потеряла веру и почти все остальное. Это почти убило меня.