Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Мне очень жаль. Когда это было?
— Десять лет назад, но мне пришлось пройти долгий путь, прежде чем я смогла вернуться к нормальной жизни. Я не думаю, что это вообще возможно — полностью отойти от того, что произошло, но сейчас все хорошо. Поэтому я говорю сейчас с тобой как друг, без снисхождения. Не разрушай себя, Эрика, и не сгорай на работе. Она не стоит этого. Я не хочу указывать тебе, как жить твою жизнь, но я тебе не враг. Как я и сказала, ты — один из лучших моих сотрудников, и я хочу, чтобы так оно и было. Хочу, чтобы ты
Эрика снова посмотрела на визитку.
— Можно мне подумать?
— Конечно, просто не думай слишком долго. А пока езжай домой и поспи. Я тебе позвоню. И позови Макгорри.
Эрика вышла из кабинета и закрыла за собой дверь. В коридоре на стульях ждали Макгорри и дежурный. Оба они были в шоке.
— Как прошло? — спросил, выдохнув, Макгорри.
— Нормально. Просто говори всю правду, как было. Мне пришлось рассказать об удушающем захвате. Я дала ей понять, что ты действовал в рамках самозащиты. И то же самое напишу в отчете.
— На джинсах, на джинсах… — повторял дежурный, потрясенно мотая головой.
— Ты делал то, что должен был, — сказала ему Эрика.
— Но этого оказалось недостаточно, — ответил он.
Эрика положила ему руку на плечо, попрощалась и вышла из участка. В машине, на заднем сиденье, она увидела рождественские подарки двойняшкам и поехала к Маршу.
Глава 17
Марш жил недалеко от Хилли-Филдс, в большом доме на красивой улице, с которой открывался сногсшибательный вид на Лондон. Когда Эрика подъехала, солнце как раз вышло из-за туч, и белый снег заискрился золотом. В глубине души она надеялась, что Маршей нет дома и она просто оставит подарки на крыльце и уедет, но звук телевизора было слышно даже снаружи. Глубоко вздохнув, Эрика взялась за железное дверное кольцо и постучала.
Дверь распахнулась через считанные мгновения. Перед ней стоял Марш. Он заметно похудел и осунулся, но в свои сорок пять оставался красивым мужчиной.
— Эрика! — удивленно воскликнул он.
— Понимаю, что опоздала на целые сутки, но хочу передать девочкам подарки и извиниться за то, что вчера не появилась, — сказала она, демонстрируя пакеты.
Не успел Марш что-то сказать в ответ, как из-за его спины появилась Марси.
— Ты все-таки доехала. С Рождеством! — обнимая Эрику, сказала она. — Как ты?
Красавица Марси тоже очень похудела. Обычно блестящие, черные волосы свисали длинными прядями, а плотный слой тонального крема не скрывал следов нападения — синяков под глазами и опухоли там, где ей сломали нос.
— Все хорошо, — смущенно ответила Эрика.
Долгая история их отношений была непростой до того момента, как Эрика спасла их маленьких дочек.
— Заходи внутрь, там же холодно, — позвала Марси, похлопывая Эрику по плечу. — Ты не очень-то тепло одета, при такой погоде нужно что-то посерьезнее, чем кожаное пальто.
Ее
— Садись, — суетилась Марси. — Я сейчас устрою нам фуршет. У меня есть мясная нарезка, сыры, брокколи и сырный суп.
— Здорово, — откликнулась Эрика.
— Может, что-нибудь выпьешь? Шампанского? — предложил Марш.
— Пол, говори потише. Они же спят! — театральным шепотом отругала его Марси.
— Я говорю точно так же, как и ты, — зашипел он в ответ.
— Нет, ты орешь, как ненормальный… Иди помоги мне с едой. Извини нас, Эрика.
Они вышли из комнаты, а Эрика принялась разглядывать спящих раскрасневшихся дедушек. Отец Марси, Леонард, — загорелый и одет с иголочки: в синих свободного кроя брюках и клетчатой рубашке с галстуком. Алан, в старых джинсах и желтом вязаном свитере, смотрелся гораздо неряшливее. Леонард заерзал, кашлянул и выпрямился, постепенно приходя в себя. С почти комической медлительностью он осознал, что перед ним стоит Эрика.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте.
— Мы ведь знакомы с вами, да? Вы — та девушка из полиции, — сочным, хорошо поставленным голосом с аристократическим акцентом проговорил он. — Вас зовут Ульрика, да?
— Эрика Фостер, старший инспектор.
Он неловко поднялся, подошел и с улыбкой протянул ей руку, сверкая неестественно белыми вставными зубами. Они обменялись рукопожатием, а затем он вдруг подался к ней и расцеловал в обе щеки.
— Мы очень благодарны за то, что вы сделали для Пола и Марси и двойняшек. Спасибо! — сказал он, не переставая трясти ей руку.
— Спасибо. Я просто делала свою работу.
— Это был сущий кошмар. Я смотрел новости, тело Макса Хастингса даже не показали.
— Да…
Леонард так и не выпускал ее руку.
— Пол говорит, что та женщина направила на него сигнальную ракету, и ему разорвало всю голову, мозги разлетелись повсюду. Как вы думаете, девочки это видели?
— Да, думаю, да.
— Мой дед воевал в Первую Мировую, в окопах… Его, конечно же, контузило. Он вспоминал, как у молодых парней затылки отрывало осколками снарядов… Это сейчас нам всем советуют идти к психотерапевтам, а тогда они носили все в себе.
Тут проснулся Алан и начал медленно приходить в себя, облизывая губы и потирая глаза. Он был постаревшей копией Марша, с грубоватым лицом и густыми, коротко стриженными седыми волосами.
— Алан, это Ульрика, женщина из полиции, которая поймала тех ублюдков.
— Здравствуйте. Меня зовут Эрика, — сказала она, вынимая ладонь из захвата Леонарда.
— Ульрика… Шведское имя. Это вы погоду объявляли? — на полном серьезе спросил Алан.
— Погоду?
— У бедного старикана шарики за ролики зашли, — тихо сказал Леонард, стуча по голове.