Избранные произведения в одном томе
Шрифт:
— Но ты поймала Таро Уильямса.
Мосс покачала головой.
— Я просто вляпалась. И чуть не погибла.
— Но не погибла же. Он бы так и продолжил нападать на людей. Теперь он за решеткой.
— За решеткой и держит язык за зубами.
— Это вполне ожидаемо. Нам неважно, говорит он или нем как рыба. У нас есть ДНК-тест, а это глыба.
— Эрика, ты в душе поэт, хоть сама об этом не подозреваешь.
Эрика засмеялась.
— В общем, ты отлично справилась.
Мосс отмахнулась и снова покраснела.
— Хватит уже обо мне. Как все прошло у свекра?
—
— А сколько тебе лет?! Как говорится, тебе столько лет, на сколько ты себя чувствуешь.
— На личном фронте все глухо, если не считать старикана в супермаркете, решившего потереться об меня в очереди на кассе.
Мосс засмеялась.
— Хорошо, что ты вернулась, Эрика.
— Спасибо, — улыбнулась она. — Я тоже рада, что вернулась. Ну что, за дело! Будем надеяться, сегодня совершим прорыв.
Эрика включила поворотник, свернула на Конистон-роуд и поехала к дому Мэнди Трент.
Не доезжая до него, они остановились. Снег давно растаял. У учеников из школы напротив была перемена, они высыпали на площадку, играли и галдели. Эрика и Мосс подошли к криминалистам, которые вчетвером устанавливали оборудование для измерения высоты столба. Для беспрепятственного проведения теста пришлось отгородить половину спортивной площадки, поскольку была задействована камера наблюдения, установленная на стене школы. Один из сотрудников разместил у столба длинный кусок пластика с пятисантиметровыми делениями, служивший гигантской линейкой. Он был два метра в высоту. Его коллега достала камеру и установила ее на штативе в конце улицы на той же высоте и под тем же углом, на котором располагалась школьная камера. Несколько любопытных ребят стояли у забора и наблюдали за происходящим.
Эрика и Мосс представились криминалистам и вошли в калитку. Забор вокруг палисадника убрали, и теперь этот кусок разровненной земли окружала лишь низкая стена. Мэнди, с сигаретой в руках, стояла на крыльце и наблюдала за действиями криминалистов. Выглядела она крайне неопрятно. Эрика и Мосс поздоровались и спросили, как у нее дела. Она ответила, что готовится к похоронам, которые состоятся через несколько дней.
— Я хочу, чтобы играл псалом «All things bright and beautiful». Мне нравилось петь его в школе, — сказала она, докурив сигарету до самого фильтра. — Как думаете?
— Да, я его тоже люблю, — ответила Мосс.
— И везде будут цветы. Закажу лилии. Мариссе они нравились. У бывшего мужа Джоан цветочный магазин в Онор-оук-парк. Он мне сделает хорошую скидку и подберет распустившиеся. А те, что в букетах, закрытые, я терпеть не могу. Я тут ходила на похороны Джозефа Питкина. Села в самый конец. Они купили лилии на гроб, все в бутонах. Я сидела и думала только о том, что они теперь никогда не раскроются, после всех наших холодов. Просто умрут, не распустившись… И это напомнило мне о Мариссе. Она еще не расцвела, а ее уже убили. Как это называется?
Эрика и Мосс переглянулись.
— Это трагедия, — сказала Эрика.
— Да нет, —
Эрика и Мосс согласно кивнули.
— Так зачем вы измеряете мои столбы?
— Это в дополнение к данным с камер. Стандартная процедура. Чтобы у нас было больше данных для суда.
— Ничего, что я убрала забор? Мне просто стало страшно здесь жить. А теперь никому нигде не спрятаться.
— Нет проблем, — сказала Эрика.
Улица теперь просматривалась с начала до конца, и они увидели, как из своего дома выходит Дон Уолпол. В руках у него был пакет с мусором. Он заметил их, кивнул и вернулся в дом. Мэнди зажгла еще одну сигарету.
— Джанет вернулась домой из больницы. Ей вшили в желудок имплант, чтобы она больше не пила. Как только внутрь попадет хоть капля алкоголя, ее тут же вывернет наизнанку. Надеюсь, он подготовился и закупил оптовую партию средств для чистки ковров.
— Вы еще не перебирали вещи Мариссы? — спросила Эрика.
— Нет, не могу заставить себя. Разберу после похорон. Джоан хорошо умеет разбирать вещи. Она сказала, что придет и поможет мне. Мы решим, что оставить, а что отдать на благотворительность. Часть костюмов можно будет продать на «eBay».
— Не торопитесь. Дождитесь, когда будете готовы.
— Я рада, что вы поймали этого ублюдка, кто ее убил. Я видела про него в новостях. Шатался по улицам по ночам. Здесь у нас неблагополучный район, но чтобы вот так, практически на крыльце… не ожидала.
— Можно мы в последний раз зайдем в комнату Мариссы? Нам нужно убедиться, что мы ничего не упустили для суда.
— Да, поднимайтесь. Вы уже знаете, куда идти, — сказала Мэнди.
Солнце вышло из-за туч, и она прислонила голову к стене, закрыв глаза и запрокинув морщинистое лицо.
Они вошли в дом и поднялись в комнату Мариссы. Все выглядело точно так же, как когда Эрика была здесь с Макгорри. На стене висели те же плакаты, а танцевальные одежда и аксессуары находились на прежних местах. Эрика подошла к окну и посмотрела на улицу. Соседи стояли и глазели на работу криминалистов. В школе прозвенел звонок, означающий конец перемены, и дети побежали выстраиваться в линейку. Мэнди успела перейти дорогу — в тапках, ночной сорочке и пуховике — и разговаривала с Джоан, которая тоже вышла на крыльцо покурить.
— Мне не дают покоя серьги, — сказала Эрика. — Ощущение, что в них и кроется разгадка. Почему Марисса пошла с ними в лавку, в которой работал Чарльз Фрятт? Знал ли он о ее приходе? Я читала протоколы, он говорит, что узнал об этом, только когда пришел Макгорри с Эллой. И он даже отрицает, что эти серьги принадлежали миссис Фрятт.
— У Чарльза есть алиби — его жена. Кстати, он тоже очень высокий, — сказала Мосс, взяв в руку факирский факел и посмотрела на его кончик.
— По словам костюмера из «Матрикса», подтвержденным еще одной танцовщицей, Марисса говорила, что украла серьги у миссис Фрятт. Но кто из них говорит правду? Мы не знаем ни чьи это серьги, ни где они сейчас.