Избранные произведения. Дадзай Осаму
Шрифт:
«И ей предлагаешь тоже пива».
«Нет, не предлагаю. С нее довольно сидра».
«Лето?»
«Осень».
«Рассеянно пьешь, только и всего?»
«Говорю ей: „Спасибо“. Даже для моего слуха это звучит очень искренно. Я сам тронут до слез».
«Прибываете в гостиницу. Уже вечер».
«Начиная с приема ванны, ситуация осложняется».
«Разумеется, вы моетесь отдельно? Как все происходит?»
«Вместе ни за что! Я иду первым. Вымывшись, возвращаюсь в номер. Она переоделась в халат».
«Дай
«Нет, на одну минуту — самое большее. Погружение на пять минут — смертельно».
«Приносят ужин. В том числе — сакэ. Ты пьешь?»
«Подожди! С тех пор, как она сказала на вокзале: „Прости, я опоздала“, она еще не произнесла ни слова. Было бы не плохо, если б она хоть в этом месте что-нибудь из себя выдавила».
«Нет, если она сейчас ляпнет какую-нибудь пошлость, все испортит».
«Возможно. Ну тогда молча возвращаемся в комнату, присаживаемся к столику… Как-то все это странно».
«Ничего странного. Разве недостаточно поболтать со служанкой?»
«Нет, все не так. Она отослала служанку. „Я сама за тобой поухаживаю“, — говорит тихо, но твердо. И неожиданно».
«Да уж. Она такая».
«Затем неловким мальчишеским жестом наливает мне сакэ. Вид у нее совершенно невозмутимый. Продолжая держать бутылочку в левой руке, разворачивает сбоку от себя, прямо на циновке, вечерний выпуск газеты. Читает, опираясь правой рукой».
«В газете сообщают о разливе реки Камогава».
«Нет. Здесь надо подбавить современный колорит. Пусть будет пожар в зоопарке. До ста обезьян сгорели заживо в клетках».
«Слишком жестоко. Не будет ли натуральнее, если она прочтет колонку с гороскопом на предстоящий день?»
«Выпив сакэ, предлагаю поесть. Едим. Нам подали яичницу. Невыносимо тоскливо. Как будто что-то внезапно вспомнив, отшвыриваю палочки и бросаюсь к столу. Выхватываю из чемодана чистые листы, начинаю торопливо писать».
«Что это значит?»
«Моя слабость. Я должен непременно что-то из себя изображать, притворяться. Мое единственное спасение. Что-то вроде буддийской кармы — воздаяние за прошлые грехи. Иначе я падаю духом».
«Какой ты, однако, изворотливый!»
«Писать мне не о чем. Пишу знаки азбуки. Опять и опять. Не отрываясь, говорю ей: „Вспомнил о срочной работе. Пока не забыл, хочу все доделать, а ты пойди прогуляйся по городу.
«Приближаемся к катастрофе. А что делать? Женщина вяло соглашается. Переодевшись, уходит».
«Как подкошенный валюсь на циновки. Беспокойно смотрю по сторонам».
«Читаешь в газете гороскоп. Там значится: „Меркурий в Белом созвездии, отложить путешествие“».
«Закуриваю „Camel“ —дорогие, черти! Находит приятное, немного роскошное настроение. Начинаю себя любить».
«Неслышно входит служанка. Спрашивает, не застилать ли постель?»
«Приподнявшись, весело говорю: „Две“. Неожиданно хочется выпить, но сдерживаюсь».
«Пора бы уже женщине вернуться».
«Еще рано. Убедившись, что служанка ушла, выкидываю странную штуку».
«Надеюсь, это не бегство?»
«Пересчитываю деньги. Три купюры по десять йен. И около трех йен мелочью».
«Вполне достаточно. Когда женщина возвращается, ты вновь принимаешься за свою фальшивую работу. „Я, наверно, слишком рано“, — бормочет женщина. Она сильно робеет».
«Не отвечаю. Продолжая работать, говорю: „Не обращай на меня внимания, ложись, спокойной ночи“. Это звучит почти как приказ. Сам же продолжаю писать: а, б, в, г, д, е…»
«„Ну, я ложусь“, — женщина кланяется у тебя за спиной».
«Ж, з, и, к, л, м, н, — пишу. — О, п, р, с, т, у, ф… Затем рву бумагу в клочья».
«Ну вот, ты уже начал сходить с ума!»
«Ничего не поделаешь».
«Все еще не ложишься?»
«Спускаюсь в баню».
«Потому что продрог».
«Совсем не из-за этого. Просто охватил легкий мандраж. Почти час, как идиот, парюсь в горячей воде. Выползаю из купальни совершенно опустошенный, как призрак. Когда возвращаюсь в номер, она уже лежит в постели. У изголовья горит лампа».
«Она спит?»
«Нет. Глаза открыты. Лицо бледное. Плотно сжав губы, уставилась в потолок. Приняв снотворное, влезаю в постель».
«К ней?»
«Нет. Проспав минут пять, неожиданно просыпаюсь. Нет, вскакиваю на ноги!»
«Обливаясь слезами».
«Нет, в ярости. Стоя, рассматриваю женщину. Женщина под одеялом напряглась всем телом. Я уже не испытываю к ней раздражения. Достаю из чемодана роман Кафу [74] „Холодный смех“ и вновь влезаю в постель. Повернувшись спиной к женщине, сосредоточенно, невозмутимо читаю».
«Кафу — не слишком ли манерно?»
«Ну, тогда Библию».
74
Нагаи Кафу (1879–1959) — романист так называемого «эстетического» направления, прославился как автор романов, описывающих быт «веселых кварталов»