Избранные произведения. Том 1
Шрифт:
Однако выпало им повидаться раньше.
После обеда, когда отец с мачехой прилегли отдохнуть, Всеволод решил ещё раз заглянуть за соседский забор. Уже на подступах к нему услышал он голоса, один из которых, мужской, показался ему знакомым:
– Извини, Леночка, но на гимнастику достать не удалось. Может быть, съездим вместе в Крылатское?
– На греблю?
– Нет, на велотрек. Посмотреть гит на один километр.
– Что это такое?
Сева подкрался ближе. Так и есть! Юную соседку, на сей раз одетую в майку и шорты,
– Это специальный заезд на время. Все участники по очереди едут три круга.
– Наперегонки?
– Нет, по одному.
– И что же там смотреть: едут и едут.
– Да, но время у всех разное.
– У них разное, а у меня одно: своё и занятое более важными делами, чем глазеть на их мелькание.
В роли ухажёра Валера со стороны смотрелся явно смешно. Всеволод поспешил прийти на помощь.
– Привет, молодёжь! – крикнул он из-за ограды, положив подбородок на заострённую макушку штакетника.
Приятель явно удивился, увидев его. Соседка ещё больше:
– Кто это?
Сева решил пойти ва-банк:
– Леночка, неужели ты меня не узнаёшь? А ведь пятнадцать лет назад мы с тобой дружили.
– Пятнадцать лет назад мне было четыре годика, – тон ответа недвусмысленно давал понять, что такой способ знакомства ей неприятен.
– Правильно. А мне – двенадцать. Я угощал тебя малиной. И ты её с удовольствием уплетала за обе щёки.
– Не помню. (Прозвучало как: «Отвяжись!»)
Валера не выдержал и вмешался:
– Это же Сева, сын Павла Николаевича. Он не был тут пятнадцать лет.
– И где же его носило? – девица задала вопрос в третьем лице, поскольку не знала, как в таких случаях нужно обращаться к человеку: на ты или на вы.
– По берегам пустынных волн. От Крыма до Курил, – ответил сам Всеволод.
– Надеюсь, не на велосипеде.
«А ты язва! – подумал Ильин про себя. – И не очень-то здесь большие шансы, видать, у нашего друга».
– Между прочим, он оканчивает аспирантуру и уже женат, – сказал зачем-то Валера.
– Совершенно верно, – подтвердил Сева. – Посему на руку и сердце не претендую.
– Можешь дальше не объяснять: я прекрасно знаю, на что претендуют женатые мужчины, – избрала наконец форму обращения Лена.
Всеволод успел присмотреться к ней. На секс-бомбу не тянет, но что-то пикантное явно есть. Задиристость в поведении вполне соответствует фигуре: элегантной, спортивной, с длинными тонкими ногами и средних размеров бюстом (оценить его объективно оказалось проще в одежде). Короткая стрижка обрамляла волевое лицо с живыми, постоянно вращающимися глазами. Картину немного портил рот, довольно большой и чрезмерно чувственный. Обычно мужчины боятся такого: он олицетворяет способность проглотить кого угодно с потрохами. Но чтобы подобный женский тип вызвал вожделение, достаточно хотя бы малейшего проявления интеллекта с её стороны. Тут, судя по готовым репризам, он бил фонтаном остроумия, как из целой команды почившего КВН.
Разобраться в их отношениях с Валерой в коротком обмене репликами через забор было делом бесполезным. Но, на первый взгляд, вырисовывался
Такая расстановка сил вселяет оптимизм. Надо попытать счастья. Но как?
Ход вроде бы за ним. Не тратить же его на перепалку с новоявленной Катариной. Надо срочно сменить пластинку. И собеседника:
– А ты пригласил свою подругу отправиться с нами в путешествие?
– Да разве она согласится, – сокрушённо ответил привыкший к отказам ухажёр.
– Что ещё за путешествие?
Кажется, рыбка клюёт! Однако играть надо по её правилам:
– Мы собираемся завтра съездить на велосипедах к Чёрному морю и вечером вернуться.
– Если в Сочи или Ялту, я ещё подумаю. В Анапу и «Артек» можете не стараться: уже не девочка.
– Мы собираемся в Варну, на Золотые Пески.
– Увы, у меня кончилась виза.
– Визу я беру на себя.
Ага, попалась! На каждую Катарину есть свой Петруччо.
– Хорошо, но при условии, что мне на себя брать ничего не придётся. Толстокожий Валера истолковал ответ на бытовой лад:
– Конечно, Леночка. Твоё дело только крутить педали своими восхитительными ножками. Мы и накормим, и напоим, и техническое обслуживание обеспечим.
– Значит, на юг?
– На север, – глубоко вздохнув, ответил Валера.
– Ладно. Но не завтра, а послезавтра. Завтра не могу.
– Хорошо, – согласился приятель сразу за двоих. – Отъезд в девять ноль-ноль от моего дома.
Мог бы и спросить! Впрочем, какая разница: днём раньше, днём позже… Главное, что втроём.
– Нет, от моего, – поставила точку Лена.
За очередным завтраком Эмма Леопольдовна попросила помочь ей разобрать чердак:
– Павлу Николаевичу туда уже не забраться, а мне одной тяжело ворочать накопившиеся годами залежи.
Всеволод сразу догадался, что эта просьба тоже имеет двойной смысл. И не ошибся.
– Молодая хозяйка, с которой, я надеюсь, вы меня скоро познакомите, может не придать значения ценности и назначению некоторых предметов и совершить непоправимую ошибку. Новая метла не просто метёт по-новому – она имеет обыкновение выметать вместе с лишним и нужное, – начала издалека Эмма Леопольдовна. – Давайте вместе на трезвую голову устроим ревизию этого склада.
Оказалось, что на чердаке скопилась домашняя утварь нескольких поколений. Обычно такое выкапывается из земли. Здесь же эпохи слоились не вглубь, а ввысь.
От родителей бабушки, перешедших в мир иной вскоре после революции, остался сундучок. Не сундучок даже, а сундучище! Сева видел его и раньше, в раннем детстве, но никогда не заглядывал внутрь. Да и не смог бы при всём желании: на кованой крышке всегда висело два здоровенных замка. В сочетании с выпиравшей посреди ручкой от ремня, которым было поперёк перехвачено это вместилище старья, они напоминали два закрытых глаза с вытянутым носом. Такое зрелище всегда пугало ребёнка, и он не испытывал поэтому никакого любопытства к содержимому.