Избранные произведения. Том 1
Шрифт:
Шумахер.Замолчи, Ломоносов!
Тауберт (вскакивая).Довольно, черт побери!
Фон-Винцгейм.Рихман, это — нечестно! Вы обещали обвинительное слово.
Рихман.Я его и говорю. Вы не дослушали меня, господа академики. Слушайте меня.
Теплов.Продолжайте!
Рихман.Я осуждаю Ломоносова! Я осуждаю Ломоносова за то, что он, первейший русский ученый, обнажив шпагу, не проколол всех своих противников!
Голоса:«Довольно! Прекратите!»
Вот о чем нужно писать Эйлеру! Пишите, что, осудив Ломоносова за слабое шумство, кланяюсь ему низко, по-русски, в пояс. Кланяюсь за могучую любовь, коей он любит свой народ, русскую науку и Россию! (Кланяется.)
Шумахер звонит.
Уитворт.Скотина! Подлец, он нас предал!
Фон-Винцгейм.Пусть скажет Тауберт! Тауберта!
Де-Рюшампи.Гоните вон Ломоносова!
Тауберт.Академики! Ломоносов — Стенька Разин науки!
Стефангаген (входит).Господин президент, высокородный граф и гетман Украины просит явиться немедля к нему Теплова, Шумахера, Уитворта, Тауберта, фон-Винцгейма, Миллера, де-Рюшампи, Рихмана.
Рихман.Я не слышал имени академика Ломоносова!
Стефангаген.Перечислены все приглашенные президентом!
Академики поспешно уходят.
Шумахер.Что это значит?
Теплов.Идем и узнаем. (Ушел.)
Шумахер (смотрит в окно).Скороходы, гайдуки, вся дворня выбежала, а кто приехал — не могу разглядеть, окно запотело.
Доротея (входит).Графиня Разумовская, батюшка.
Шумахер.Встречай, встречай! Зажечь все люстры! Ах ты, боже мой!
Зажигают люстры.
Ломоносов.Прощай, Иоганн Данилыч!
Шумахер.Прощай, прощай, Михайло Васильевич.
Входит Нарышкина.
Нарышкина.Здравствуйте, советник. Ломоносов, останьтесь. Ваша дочь, советник? Мила!
Шумахер.Ах, ваше сиятельство, как я рад! Благородная, могучая госпожа, супруга президента у меня!
Нарышкина.Где же долгожданный андроид?
Шумахер.Необыкновенный андроид, ваше сиятельство! Извольте подойти поближе!
Он сдергивает чехол. Нажимает кнопку. Футляр раскидывается, образуя пьедестал.
Нарышкина, всплеснув руками, восхищенно смотрит на андроид — человекоподобный автомат, которыми так усиленно увлекались в XVIII
Нарышкина.Дивный андроид!..
Шумахер.Да, сочетание несравненной красоты снаружи с искуснейшим механизмом внутри.
Нарышкина.Il marche?
Шумахер.Ходит!
Нарышкина.Il parle?
Шумахер.Говорит!
Нарышкина.Il chante?
Шумахер.Поет!
Нарышкина.Читает те стихи о купидоне?..
Приятный перервался В начале самом сон…Шумахер.К великому горю, ваше сиятельство, стихи, вами присланные, оказались слишком длинными. Он может лишь говорить фразы: «Рад цветущему виду их императорского величества!» или — «Ура их императорскому величеству!» Сто сорок два движения, ваше сиятельство, не считая того, что андроид свищет соловьем, кукует, рычит львом…
Ломоносов.Не хватает лишь академического ослиного рева.
Шумахер (гладя андроид).Оболочка — девяносто процентов чистого серебра, ваше сиятельство, а волосы, лук и стрелы из червонного золота.
Ломоносов.Зато сердце железное.
Нарышкина.Вам андроид не нравится, Ломоносов? А вам, фрау?
Доротея.Мастерские, где делали этот андроид, рядом. Батюшка посылал меня туда часто с разными поручениями. Я видела, как там ковали это железное сердце для увеселения железных сердец.
Нарышкина.Ого! Ваша дочь, советник, никак, поклонница поэзии?
Доротея.Да, но музыку я люблю еще больше поэзии.
Нарышкина (Доротее).Вы мне, голубушка, не нужны. Занимайтесь музыкой.
Доротея ушла.
Терпеть не могу ученых немок. Господин Ломоносов! Государыня, выслушав представления Шувалова о ваших новых ученых трудах, повелели помочь вам. Посему президент и приехал в Академию. Церемония вашего покаяния отменяется.
Шумахер.А я и не дал состояться той церемонии, ваше сиятельство.
Нарышкина.Кроме того, Сенат разрешил вам построить химическую лабораторию и учеников в нее набрать, сколь вам нужно.
Ломоносов.Благодарю вас. Я счастлив.
Шумахер.Приказ о том мною подписан.
Нарышкина.Когда?
Шумахер.Да час назад, ваше сиятельство!
Нарышкина.Час назад? Лишь десять минут назад Сенат поставил печать на свое постановление!