Избранные произведения. Том 2
Шрифт:
— А разве они имеют связь с Землей?! — невольно изумился Мальгин. — И никто из людей этого не знает?
— Скелет заплыл почвой, и распознать его издали очень сложно.
— В таком случае орилоуны посещали Землю?
— Задолго до появления на ней человека, поэтому легенд об их пришествии не сохранилось. К тому же, вероятнее всего, орилоуны сами не путешествовали.
— Что ты имеешь в виду? По крайней мере один из орилоунов — тот же Хранитель Пути — сидит на Маате.
Шаламов почувствовал нарастающее раздражение: время
— На Маате сидит не орилоун,а универсальная транспортная машина,квазиживой организм, созданный или, если хочешь, выращенный орилоунами. Живых орилоунов еще никто не видел, даже маатане, а все «орилоуны», с кем имели дело наши пограничники, ксенопсихологи и контакторы, — это изделия Вершителей, наделенные разумом в необходимых для функционирования пределах. Так что наши специалисты искали способы контакта с «машинами» орилоунов, если их так можно назвать.- Шаламов хихикнул:прорвалась одна из эмоций его былого «я». — Есть еще вопросы? Уходи, Клим, ради бога, мне действительно некогда с тобой возиться.
— Тогда ответь на последний вопрос. — В мысленном «голосе» Мальгина отразилось его возбуждение, волнение, изумление и недоверие. — Значит, на Орилоухе… нет живых орилоунов?!
— Я же сказал — нет.
— А откуда ты знаешь?
— Ты же только что утверждал, что вопрос последний. Знаю, Клим. Как и все маатане.
«Черный человек» рядом шевельнулся. Шаламов переключил диапазон мыслесвязи и быстро спросил по-маатански:
— Маатанин решил покончить с собой? Или хотел по «струне» «серой дыры» уйти в иное пространство? Зачем?
— Я исчерпать моменты бытия, — ответил «черный человек» почти на чистом русском языке. Шаламов даже присвистнул от удивления: в языке маатан не существовало местоимения «я», и говорили они о себе в третьем лице, а его спаситель вдруг свободно перешел на пси-язык, адекватный земному разговорному.
— Ты явно прогрессируешь, старик!
— Мне более тысяча лет, хомо,- продолжал маатанин, не слушая пилота, — и я устать хранить в себе жизнь. Хомо получить представление о цель жизни маатан?
— В самых общих чертах, но хочу разобраться глубже.
— Мне жаль, но я ничем не помочь. Силы иссякать и долго удержать в себе жизнь я не смочь, и это очень опасность для хомо.
— Чепуха, — отмахнулся Шаламов, — не отказывайся от беседы в небезопасной для себя ситуации, ответь лучше на вопрос: зачем ты это сделал?
— Что есть? Точность формулировка вопрос, хомо.
— Сообщил обо мне на Землю зачем?
«Черный человек» помолчал: в мозгу Шаламова вспыхивали и гасли странные картины, соответствующие переживаниям негуманоида, но что они означали, спасатель не понимал, несмотря на приобретенные знания маатанских обычаев,
— Хомо знать, что есть обратная связь? Когда он открыть шлюзы компьютера проникателя, я быть подключен другая сторона. И теперь я — наполовину хомо…
— Об этом я не подумал. Но все, что ни делается, — делается к лучшему, я ведь тоже — наполовину маатанин, хотя меня это беспокоит мало. К тому же есть желание разобраться во всех «складах» памяти вашего компьютера, которые остаются закрытыми для меня до сих пор. Помоги осмыслить их и применить. Зря я, что ли, гонюсь за тобой по Галактике?
— Хомо сейчас есть наполовину маатанин, ему этот мало? А стать маатанин он не смочь, как бы ни хотеть, им надо родиться. Хомо быть чужой для соплеменники и не стать свой для маатан, у нас разность цели существования.
— Цель жизни есть жизнь.
— Цель жизни — ничтожество хаоса в пространстве жизни, хомо, а люди способность поддерживать стабильность уровень энтропии только в масштабах оболочка свой тело, увеличность энтропия окружающей среды. И при этом называть себя разумными. Маатане жить иначе.
— Люди разумны, потому что стремятся познать мир.
— Как хомо мочь познать мир, не познав себя? Ему пора знать смысл маатанской цивилизации: объем используемость информация стремит в бесконечность, и ее принципиальность невозможность ни запомнить, ни освоить. Зачем тогда? Все связи с хомо — лишнесть. Не трать время, хомо, у маатан и людей разность цель жизни, им не понять друг друга.
— Но раньше маатанин был вообще некоммуникабелен, и все-таки мы нашли общий язык.
— Кто знать,хомо, можно ли считать этот разговор, мне для общение достаточность один контур память, в то время как я вмещать миллиард такой контур. Люди устроенность проще, их место внизу лестницы эволюции, как и у всех биологические существа.
— Место людей- между богами и зверьми, — пробормотал Шаламов. — Маатанин ошибается. Еще раз по-хорошему прошу помочь расшифровать во мне криптогнозу, мне это очень важно.
— Пусть хомо не обольщаться, помочь ему мочь только соплеменники, например, один из них, что приходить ко мне ради хомо. Он рядом, пусть хомо обратиться к он.
— Что?! Мальгин приходил к тебе? Когда? Зачем?
— Он хотел познать маатан, чтобы вылечить хомо. Прощальность, хомо. Я уходить, время мой возвращение в колыбель прийти.
— Дан, — послышался извне слабый пси-вызов.
— Что? — очнулся Шаламов, услышав наконец, что его окликают.
— Я спрашиваю, кто построил Стража Горловины? — повторил вопрос Мальгин, ничего не понявший из разговора Шаламова с маатанином.
— Не знаю, — машинально ответил Шаламов. — Его никто не строил, он выращен задолго до появления в космосе Орилоуха и Маата.Снова ты со своими дурацкими вопросами?…Это правда, что ты был на Маате и встречался с «черным»?
— Правда.
— И что ты узнал?