Избранные произведения. Том 3
Шрифт:
— Через полчаса, в девять.
— Вполне может нагрянуть инспекция СЭКОНа, будь готов.
Рудковский промолчал, помаргивая. Казалось, его длинные выгоревшие ресницы вот-вот улетят с век. Свое дело оружейник знал и любил, поэтому проверок не боялся. Командор выключил связь. А через три минуты на пульте монитора защиты и обслуживания замигал синий огонек вызова.
— Связь,- бросил Рудковский.
Вспыхнувший виом отобразил «предбанник» оружейной секции- тамбур контроля и двух человек в нем: высокого, спортивного вида парня с черными волосами, собранными в пучок на затылке, и толстяка на две головы ниже первого, на
— Инспектор Форман, — сказал он, растягивая слова, не дожидаясь, пока инк спросит, кто он и откуда, и достал из кармана сертификат с эмблемой СЭКОНа.
— Техник Чахов, — представился спортсмен с пучком волос.
Оба вставили сертификаты в щель привратника, на контрольном дисплее в дежурной комнате побежали строчки бланк-сообщения. Инку базы понадобилось две секунды, чтобы связаться с инком СЭКОНа и выяснить полномочия и принадлежность гостей к этой организации.
— Идентификация стопроцентная, — доложил привратник. — Но в планах СЭКОНа проверок базы нет.
Рудковский передал это в тамбур.
— Запросите председателя комиссии,- сказал тонкогубый Форман. — Инспекция проходит под грифом «служебно-секретно», есть подозрение, что с вашего склада происходит утечка оружия.
Озадаченный дежурный молча открыл вход.
В то же мгновение молодой человек выстрелил в него из газового пистолета, и Рудковский, не успев понять, в чем дело, получил наркотический «нокдаун». Сознание он не потерял, да это и не входило в планы «инспекторов», дежурный был нужен им живым и выполняющим приказы, но лишенным воли.
Прибывшие действовали быстро.
Один из них сел за стол и начал колдовать с его техникой, пытаясь стереть запись происшедшего с момента звонка мнимого командора. Второй, выяснив у дежурного,находящегося в состоянии наркотического опьянения, коды открывания дверей в бункер с оружием, скомандовал инку открыть доступ к стеллажам, впустил в склад еще троих молодых людей с плоскими контейнерами на антигравах и принялся руководить погрузкой выносимых кибами партий оружия — от пистолетов, стреляющих усыпляющими иглами, до лучеметов и универсальных карабинов «дракон».
Однако у похитителей не все прошло успешно. Оружие- около двухсот единиц — они успели погрузить, но до боеприпасов очередь не дошла: то ли Рудковский, находясь в сумеречном состоянии, назвал не ту цифру кода, то ли Форман набрал код неверно, но вход в сектор боекомплектов не открылся, и в тот же момент инк включил сирену тревоги.
Видимо, похитители предусмотрели подобный случай, потому что действовали без ошибок. Один из них выстрелил в стол, разбив приемные устройства инка, второй расстрелял автомат выходной двери, прежде чем та закрылась, а остальные подхватили контейнеры с оружием и бросились из склада. Не прошло и полминуты с момента включения сирены, а в здании уже никого не было.
Когда в бункер ворвались оперативники спецгруппы по обеспечению режима работы погранслужбы, они увидели открытые, полуметровой толщины, двери в склад и сидящего у стены в блаженном оцепенении дежурного. Выяснить у него, что произошло, не удалось, он ничего не помнил, как и компьютер контроля.
На фоне меркурианского
— Тихий омут,- проговорил Шевчук, исподтишка поглядев на задумавшуюся Боянову. — Помнишь пословицу?
— В тихом омуте черти водятся…- Комиссар очнулась, провела по лицу ладонью. — Завораживает и впечатляет. Не знаю почему, но меня постоянно тянет сюда, на Меркурий, к этому месту. Я все время думаю о «сфере», даже дома, когда отдыхаю.
— Профессиональная интуиция, ни больше ни меньше. «Сфера» опасна, очень опасна, она дышит и живет по своим законам, пренебрегая нашими, и никто не знает, как она закончит существование.
— Ах, Ромашин, Ромашин! — покачала головой Боянова. — Когда же ты насытишь свой неуемный исследовательский аппетит и научишься соизмерять желаемое и возможное? Сколько ошибок ты совершил, забывая об ответственности.
— При чем тут Ромашин?
— С его подачи ученые заинтересовались обрывком «струны».
— Ну и что? Он свободен в выборе интереса, как и любой из нас.
— Свобода без ответственности — произвол, а его интерес как бывшего начальника отдела безопасности требует неизмеримо большей степени ответственности, чем интерес, скажем, повара.
Шевчук имел другое мнение, но возражать не стал. Разговор этот происходил в координационном зале спейсера «Конунг», осуществлявшего роль центра управления силами погранслужбы и безопасности в районе «сферы Сабатини» на Меркурии. Кроме комиссара безопасности и его второго заместителя по внеземной работе, в зале находились еще Калина Лютый и Джума Хан, тихо переговаривающиеся в соседних креслах, а также двое пограничников: седоголовый, неулыбчивый заместитель командора Джон Коттилл и юный Андрей Бегич.
Среди зеленых и голубых огней флота землян над «сферой Сабатини» вспыхнула алая звезда, один из ее лучей вонзился в волнующийся мрак «сферы», погас.
— Пристрелка, — раздался в зале приглушенный женский голос. — Готовность к пуску минутная. Защита обеспечена, нормы зоны риска соблюдены. Третий.
— Готовится эксперимент «Угол-4», — пояснил Шевчук. — В центр «сферы» выстреливается дыробой — генератор свертки «струны» и вслед за ним зонд с аппаратурой.
Минута истекла.
Откуда-то из пространства ударил по «сфере» длинный и тонкий белый луч, проник в глубину кратера, более яркая искра пролетела по нему сверху вниз, и он исчез. Вторая искра зонда была почти незаметна, она скользнула в кратер по каналу, созданному генератором, в тот момент, когда глаза еще не восстановили остроту зрения после ослепительного выпада луча. И в тот же момент ландшафт, окружающий кратер, исказился, зашатался, поплыл, словно был сделан из дыма. Из глубины «сферы» всплыл рой взрывающихся огней, будто кто-то устроил фейерверк.