Избранные произведения. Том 3
Шрифт:
— Это нематериальный объект, — бесстрастно сообщил инк. — На самом деле транспортник маатан — голографический мираж, динго. Устойчивый волновой пакет. Пройти вовнутрь вы можете, но вряд ли десант обогатит науку, а тем более практику контакта. К тому же боюсь, что, нарушив структуру пакета, мы его просто превратим во вспышку света.
— Однако надо же посмотреть, что он нес внутри. Как он появился здесь? Именно из «серой дыры»?
— По мнению наблюдателей — а «дыру» изучают около десятка научных групп, — проникатель появился внезапно, словно выскочил из «струны»… или
— Значит, если он прорвался сквозь мембрану «серой дыры»… его материальный субстрат остался там, в «дыре»?
— Вы очень образно выразились, хотя это не более чем гипотеза. Посоветуйтесь с физиками, с их лидером Новиковым. Могу дать связь.
— Позже. Хузангай, вот и настал твой черед.
— Готов. Машина?
— Что-нибудь маленькое и юркое, надо быть предельно точным и осторожным.
— «Орех»? Меньше только обычный «заскок», но у него тяга слабовата и ресурс маловат.
— Хорошо, пусть будет «орех».
Спейсер выплюнул тетраэдр «ореха» — аппарат, специально предназначенный для спасательных операций внутри зданий, шахт, подземных коммуникаций и других объектов с ограниченным объемом.
Мигнув алыми габаритными огнями, аппарат выписал две красивые петли и пропал на фоне светящейся горы чужого корабля, загородившего всю переднюю сферу обзора. Камеры «ореха» включились, когда он вплотную приблизился к загадочному призраку некогда существовавшего космолета «черных людей».
— Локацию не включать, — предупредил Портос. — Не поможет. В вашем распоряжении только интуиция и глаза.
— Не будь занудой, Портос, — весело ответил Хузангай. Джума встретил взгляд Богача и пробормотал:
— Не бойся умного лихого, говорит древняя пословица, бойся смирного дурного. Тебе твоя интуиция ничего не говорит — что там, внутри этого портрета тьмы и света?
— Ничего, — осклабился Бегич. — Моя интуиция работает только на опасность, а этот монстр безопасен, как отражение в зеркале.
«Орех» вошел в стометровый пролом в корме корабля, хотя кормой эту его часть можно было назвать условно, и пропал из виду. Виом, принимающий передачу с камер аппарата, показал громадную бесформенную полость, сплошь заросшую лесом все тех же конструкций, что и внешняя оболочка левиафана. Цвета в полости преобладали коричнево-зеленые и фиолетовые, мрачные.
Проплыли мимо поля дырчатых пластин, заросли толстых труб, холмы черно-серой пены. Проход сузился, теперь «орех» плыл сквозь месиво «корней» и «корнеплодов» величиной с аппарат и больше, затем углубился в петлистый сине-сизый туннель с гладкими стенами, ни дать ни взять — кишка диаметром шесть-семь метров.
Ничего неожиданного не происходило и не могло произойти, разведчик путешествовал внутри устойчивого голографического миража, слепка некогда существовавшего исполина, однако люди следили за полетом, затаив дыхание, и ждали чудес.
«Кишка» вывела аппарат в «желудок» — еще одну полость, поменьше первой, в которой тем не менее свободно уместился бы спейсер типа «Шевалье». И в центре полости все увидели сверкающий «ледяной» айсберг орилоуна. Впрочем, не один — орилоунов здесь скопилось около двух
Кто-то прищелкнул языком, видимо, впервые оценив красоту линий орилоунских «храмов».
— Это его груз? — прервал молчание Бегич.
— Вероятно. Обычно проникатели развозили «черных людей», но были случаи и перевозки орилоунов, разве что не в таких масштабах. Куда же он их вез? И довез ли?
— Для установки в других районах Галактики, куда же еще.
— Может, ты и прав, только запоздали они с расселением. Вполне вероятно, что корабль путешествовал по Вселенной сотни миллионов, если не миллиарды лет.
— Вывод не очевиден, — вмешался Портос. — Волновая матрица не может жить так долго, в космосе слишком много возмущающих факторов…
— Это не вывод — свободный полет мысли. Хузангай, ищи проход дальше, в рубку этого дредноута.
Пилот молча тронул аппарат с места.
Через час он проник в «рубку» маатанского космолета: большой треугольный зал с перепончатыми стенами и черным зеркалом экрана, перед которым на «журавлиных гнездах» восседали черные глыбы маатан; Джума насчитал их восемь. Кроме того, в недрах корабля прятался еще один жилой, или пассажирский, отсек, где счет шел уже на сотни «черных людей».
— Кладбище, — донесся негромкий возглас пилота, когда он облетел пассажирский отсек.
Примерно такие же чувства охватили и остальных зрителей, на которых произвел впечатление масштаб трагедии. Хотя, с другой стороны, как сказал инк спейсера, свободное путешествие волнового слепка еще не есть подтверждение гибели оригинала. Оптимизма, правда, эта реплика экипажу не прибавила.
Закончился разведрейд печально.
То ли Хузангай забыл об осторожности и нечаянно задел стену выходного туннеля, то ли контакт произошел на уровне взаимодействий полей и излучений, но в один краткий миг колоссальный корабль вдруг исчез, лопнул как мыльный пузырь. «Орех» остался висеть в пустом пространстве, словно и не путешествовал в недрах чужого космолета. Ошеломленные случившимся, пограничники не сразу пришли в себя, решая, что делать дальше. Как выразился словами Пастернака Бегач: «Здесь прошелся загадки таинственный коготь», — но загадку ту решать не нам.
…Этот день ничем не отличался от предыдущих- ни количеством заполнявших его событий, ни напряжением мысли, ни напряжением действия, разве что закончился иначе, неожиданней.
В десятом часу вечера по сети «спрута» пришли одно за другим сообщения о хищениях партий оружия: первое- со склада Североамериканского филиала погранслужбы, второе- с базы «Лама-2» Азиатского филиала военного музея. Боянова выслушала сообщения внешне спокойно, однако Шевчук, с которым она обговаривала план работы сектора, знал комиссара достаточно хорошо, чтобы отметить мелькнувшую в ее глазах тревогу. Вернее, беспокойство. Но не растерянность. Не было еще таких обстоятельств, которые могли заставить Власту Боянову растеряться.