Избранные произведения. Том 3
Шрифт:
— Дно-дно-но-но-но… — раздался чей-то гулкий шепот. Чей? Гиппократа? Свой собственный? Или таинственного наблюдателя, чье присутствие Мальгин почувствовал внезапно?
— Коррекция не проходит…
— Необходима компьютерная коррекция с фиксацией мысленного усилия…
— Соберись, фиксируй внимание! Не расплывайся… А это еще кто? Может, Харитон?
— Оперативное поле — семьдесят точек…
— Она сопротивляется… падение вниз — атрофия чувства…
— Работай в резонансе, попробуй внушить когнитивную карту.
Купава вдруг открыла глаза, увидела Мальгина, и лицо ее мгновенно исказилось: гнев,горечь, ненависть и ярость
— Уйди!- Крик ее резанул слух,породил луч боли,пронзивший сердце хирурга. — Не имеешь права! Ты чужой мне, чужой! Уйди, я хочу покоя… покоя… покоя…
Слово «чужой» отозвалось сотрясением головы и колющими спазмами желудка. Клим едва удержал контроль над второй «половиной» сознания — хирургической.
Купава обогнула лежащего Мальгина, подползла к краю обрыва, посмотрела вниз и зажмурилась на мгновение. И тогда хирург, покрывшись жгучим потом от усилия, бросил непослушное тело к ней. Купава царапалась, стараясь вырваться, молотила его кулачками по лицу, кричала, а он, прижимая к себе драгоценную ношу, отползал от обрыва все дальше и дальше, в то время как второе «я» хирурга делало свое дело, стирая зарождающиеся ядра изменений психики…
Гора задрожала, с грохотом обрушилась в пропасть соседняя скала, камень под ногами Клима поехал, как живой, рухнул вниз, но хирург все же удержался, одной рукой намертво вцепившись в острый выступ породы, а второй удерживая затихшую женщину. Снова появилось ощущение зависшей над головой гигантской птицы; ее тень, холодная и тяжелая, накрыла людей. Свет в глазах померк. Мальгин почувствовал, что слабеет, к тому же в голове опять заворочался «черный», мешая сосредоточиться, пытаясь подчинить измученное сознание хирурга,внушить ему свое видение ситуации (на мгновение Мальгину показалось, что находится внутри знакомой и чужой одновременно «пещеры» — жилища маатан в окружении живых угрюмых черных глыб…).
— Убью!- зарычал Мальгин в диком исступлении,так что вскрикнула Купава, стих ветер,прекратился камнепад и замерли горы.«Черный» притих, озадаченный, но Клим знал, что это ненадолго. Его психика раскачивалась все сильней, измотанная колоссальным напряжением сил, и сдерживать порывы памяти «черного» в сферу сознания хирург долго не мог.
— Держись, мастер! — прилетел вдруг гулкий басовитый шепот, и еще чей-то голосок, невнятный, тонкий, совсем детский, полный тревоги и сочувствия, погладил душу теплой ладошкой ласки и сопереживания…
Путешествие по внутреннему пси-миру Купавы кончилось внезапно: горы, разбитые машины, тропа над пропастью — исчезли, перед глазами хирурга медленно проявилась обстановка чужой спальни, лежащая Купава с мокрым от слез лицом.
Мальгин потянулся к ней, но сил не хватило: сердце стучало, как насос, грудь разрывалась от хрипа, кровь летела по жилам со скоростью курьерского когга, кожа на ней светилась, комната плавно кружилась и куда-то падала, но главное Клим все же увидел — Купава дышала спокойно, и сердце ее начинало работать в нормальном ритме. В следующую секунду он отключился… чтобы тут же вскинуться снова, найти женщину взглядом и… снова уйти в тягучий звон, свет и хрип… и опять выплыть из беспамятства, дотронуться до Купавы и потерять сознание окончательно. Последнее, что он услышал, был голос Гиппократа:
— Кажется, вы победили, мастер…
Он уже не видел, как в квартиру вошли воинственно настроенные, подогревающие себя стадным инстинктом мальчики в кокосах,
11
Борда нашел комиссара безопасности в одном из боксов вычислительного центра управления, представлявшего, по сути, почти стандартное кокон-кресло со всеми мыслимыми видами связи с инками отдела (консорт-линия) — Умником, общим на все управление — Стратегом и погранслужбы — Большим Духом.
Заместитель комиссара по Земле только с виду казался добрым толстячком, готовым расплыться в улыбке от любой шутки, на самом деле его характер ни в чем не уступал железному характеру Бояновой, а требовательность и жесткая хватка были известны всем в отделе — от стажера до кобры. Правда, к себе он был еще требовательней, за что его и уважали.
Все же боксы ВЦ несколько отличались от рубок управления космической и энергетической техникой, в них еще оставалось место и для динго-сферы, и для посетителя, пожелавшего побеседовать с оператором.
— Входите, Рене, я уже закончила, — проговорила Боянова в ответ на деликатное покашливание заместителя.
Кокон раскрылся, освобождая оператора, в боксе вспыхнул неяркий свет, вызвав медовые блики в глубине сотоподобных стен, сходящихся над креслом готическим шатром.
Борда смотрел вопросительно, и комиссар добавила:
— Я не очень сильный аналитик, но иногда хочется сделать прогноз самой, убедиться в правильности интуитивных выводов. Сегодня я решила сделать кластерный анализ социальных отклонений и прикинуть масштабы общественной деградации, и вы знаете, что я почувствовала?
— Вы пришли в ужас, — ответил Борда серьезно.
Боянова некоторое время смотрела на заместителя пристально и печально, кивнула.
— Да, я пришла в ужас. Масштабы душевного нездоровья общества нарастают по экспоненте, возникают паранойяльные системы, усиливается эскалация зон конфликтов на национальной и религиозной почвах, что породило касту принципиального невежества с полной расторможенностью животных влечений.Это… это страшно, Рене! Мы так старались в течение сотен лет освободить детей от какой бы то ни было ответственности, что наконец вырастили великолепное поколение абсолютных потребителей! И ни одна из программ интеграции, повышения духовности и культуры не сработала! И не работает.
— Кроме одной.
— Какой же?
— Интрасенсы.
— Интрасенсы- другая стать, они- реакция природы на вырождение человечества, по словам Железовского, и тут я с ним согласна. В обществе, а еще больше в молодежной среде, царят разобщение, дифференциация, потеря интереса к динамике, отсутствие жизнерадостного ощущения жизни и прочие негативные явления. И стоило кому-то подкинуть в эту среду патологический вирус сверхидеи…
— Как появились «хирурги», готовые засучить рукава и «излечить» человечество от «чумы инородцев».Что ж, у них были отличные предки: фашисты, сионисты, националисты, фанатики всех мастей… прочие убийцы души- ахма-ха индуистов. — Борда поднял глаза, вспоминая что-то, и продекламировал: — «Асурья нама те лока андхена тама савритаха гамете тамсге бхиггагханти йе ке чатмаханоджанаха».- Перевел:- «Убийца души,кто бы он ни был, должен попадать на планеты, известные, как миры безверия, полные темноты и невежества!» Шри Ишопанишад, мантра третья. Кстати, на такой мир мы наткнулись.