Избранные произведения
Шрифт:
Когда ты ночью ляжешь спать, мечтаю робко об одном:
Вблизи, светильник засветив, твоим полюбоваться сном.
Ресницы прикрывают взор, они меня подстерегли,
С тех пор мерещится везде бровей приподнятых излом.
Я волю смелым дал мечтам: я припаду к твоим устам,
Покрыта верхняя губа благоухающим пушком.
Хочу вечернею тропой идти неслышно за тобой,
Отдав поклон тебе земной, я к ветерку бы стал спиной,
Чтоб пыль порога твоего с лица не сдуло ветерком.
Одной я отдал сердца жар, одной вручаю душу в дар:
Зачем ты угрожаешь мне несправедливости мечом?
Джами, о том не сожалей, что верен ты любви своей,
Нет веры у тебя иной. Ты изуверился во всем.
74
Я твой раб. Продай меня — беглым сделаюсь рабом.
Ты сто раз раба продашь — приползу сто раз в твой дом.
Соглядатаем своим в раздраженье не зови,
Быть почетнее в сто раз стерегущим двери псом.
У меня не хватит сил усмирить сердечный пыл,
Хоть не меньше сотни раз сердце я просил о том.
Душу темный пламень жжет, затмевая небосвод,
Словно зеркало, его протираю рукавом.
Но всегда, когда стрелой угрожаешь, ангел злой,
Вечной жизни для тебя я прошу пред алтарем.
Заявляю с похвальбой, что я пес покорный твой, —
Уличенный в хвастовстве, умолкаю со стыдом.
Песни все мои возьми: их слагает не Джами!
Создавала их любовь в упоении святом.
75
Не хочу я пустословьем осквернять родной язык,
Потакать лжецам и трусам в сочинениях не привык.
В бесполезных поученьях затупить свое перо —
Всё равно что бросить в мусор горсть жемчужин дорогих.
В суете и праздномыслие я растратил много лет
И раскаиваться буду до скончанья дней моих.
Лишь с годами постигая смысл сокрытый ремесла,
Тайно слезы проливаю, еле сдерживаю крик.
Пусть от Кафа и до Кафа слов раскинулся простор,
Поиск верного созвучья вел не раз меня в тупик.
Рифмы, образы
Как поймать рукою ветер, наклоняющий тростник.
И сказал я на рассвете вдохновенью своему:
«Мне мучительно с тобою каждый час и каждый миг.
Я устал гранить и мерить, находить и вновь терять,
Пребывать хочу в молчанье, отвратив от песен лик».
«О Джами, — в ответ услышал, — ты хранитель дивных тайн,
Ты богатствами владеешь, я раздариваю их!»
76
Кумир по-тюркски говорит, его не понял я пока,
Но я в плену у тюркских глаз и у чужого языка.
Сладкоречивым я прослыл, но устыжен тобою был.
Смутясь, я понял: речь моя от совершенства далека.
Пусть на груди моей горит полуокружный след копыт
Того коня, что вдаль унес так беспощадно седока.
Иные выставляют щит, который сердце защитит, —
Я бросил щит, мишенью став для всемогущего стрелка.
Я словно туча: смех мой — гром, и слезы хлынули дождем.
Но пламень сердца не зальет горючих этих слез река.
Когда б осмелился, я сам припал к божественным стопам.
Любовь безмерная моя неодолима и крепка.
Тебя отвергнет вдруг кумир — и рухнет сразу светлый мир,
В бесславье будешь пребывать, Джами, грядущие века.
77
Зачем не сразу умер я, зачем разлуку перенес?
И, словно смертного греха, стыжусь я этого до слез.
Я был неопытен, несмел, я только издали глядел,
Ни разу не поцеловал уста, что ярче вешних роз.
Соперник послан мне бедой, ему, измученный, худой,
Как кость собаке, я себя на растерзание принес.
Не сосчитать твоих рабов, чертоги стерегущих псов, —
Я жалкий раб твоих собак, твоих рабов покорный пес.
Страданья сладость я постиг, не зная радостей других,
Мне дела нет до дел мирских, до пересудов и угроз.
На мне не бархат, не атлас, не отводи в смущенье глаз:
Почетно рубище мое, горжусь я тем, что гол и бос.
Ты похвалялась пред людьми: «Гроша не дам я за Джами!»