Избранные сочинения в шести томах. Том 1-й

Купер Джеймс Фенимор

тиями медведя. Хейворд, еле дыша, схватил кожаный ре¬ мень, которым был завязан какой-то узел, и, когда увидал, что разведчик словно приковал своими железными муску¬ лами руки врага к туловищу, бросился на дикаря и связал ему руки и ноги ремнем быстрее, чем мы успели расска¬ зать об этом. Когда гурон был окончательно связан, развед¬ чик перестал держать его, и Дункан положил своего врага на спину в совершенно беспомощном положении. Магуа боролся отчаянно, пока не убедился, что он в ру¬ ках человека гораздо более сильного. Во время борьбы он не издал ни одного звука. Но, когда Соколиный Глаз, же¬ лая вкратце объяснить свое поведение, Снял косматую го¬ лову животного и перед взором гурона появилось суровое, грозное лицо разведчика, спокойствие Магуа пропало, и он изумленно произнес обычное индейское «у-у-ух». — Ага! Язык вернулся к тебе! — усмехнулся победи¬ тель. — Ну, для того чтобы ты не употреблял его во вред нам, я заткну тебе рот. — Откуда вошел этот дьявол? — спросил разведчик, покончив с делом, которым занимался с большим усерди¬ ем. — Ни одна душа не проходила мимо с тех пор, как вы ушли. Дункан показал на дверь, через которую вошел Магуа. — Ну так выводите девушку, — продолжал его друг, — мы должны выбраться в лес. — Это невозможно! — сказал Дункан. — От страха она лишилась сил... Алиса! Моя милая Алиса, придите в себя!.. Все напрасно! Она слышит меня, но не в силах следовать за мной. Идите, благородный друг, спасайтесь и предо¬ ставьте нас своей участи. — Всякий след имеет конец, и всякое несчастье служит уроком! — возразил разведчик. — Вот, заверните ее в эту индейскую одежду. Спрячьте всю ее маленькую фигурку, а то в пустыне не найдется другой такой ножки — она вы¬ даст ее. Укутайте ее со всех сторон. Ну, теперь возьмите ее на руки и идите за мной. Остальное предоставьте мне. Дункан поспешно исполнял все его приказания, и не успел тот кончить своих

слов, как он поднял на руки Али¬ су и пошел вслед за разведчиком к выходу по устроенной самой природой галерее. Они быстро прошли мимо боль¬ ной женщины, которая лежала в таком же положении, как они ее оставили, и совершенно одна. Когда они подошли 756

к маленькой двери из коры, голоса за нею показали им, что там собрались друзья и родные больной, терпеливо ожи¬ давшие позволения войти в пещеру. — Если я открою рот, чтобы заговорить, — прошептал Соколиный Глаз, — мой английский язык покажет плу¬ там, что среди них находится враг. Вы должны поговорить с ними на французском наречии, майор. Скажите, что мы заперли злого духа в пещере, а женщину несем в леса, чтобы поискать там целебных кореньев. Пустите в дело всю вашу хитрость. Дверь приотворилась, как будто кто-то прислушивался снаружи к тому, что делалось внутри, и разведчику при¬ шлось прекратить свои наставления. Яростный рев про¬ гнал подслушивавшего, и разведчик, смело распахнув дверь, вышел из пещеры, продолжая разыгрывать роль медведя. Дункан шел за ним по пятам и вскоре очутился в центре группы встревоженных родственников и друзей больной. Толпа, расступившись, дала дорогу отцу и, по-ви¬ димому, мужу больной. — Прогнал брат мой злого духа? — спросил отец. — Кто это на руках у него? — Твое дитя! — торжественно ответил Дункан. — Злой дух вышел из нее, он заперт в горах. Я отнесу жеп- щину на некоторое расстояние, чтобы укрепить ее на слу¬ чай других припадков. Она будет в вигваме воина, когда взойдет солнце. Когда отец перевел слова чужеземца на язык гуронов, среди дикарей послышался сдержанный шепот, выражаю¬ щий удовлетворение. Сам вождь сделал Дункану знак ид¬ ти дальше и проговорил громким, твердым голосом, с вели¬ чественным жестом: — Иди... Я мужчина, я войду в пещеру, чтобы сразить¬ ся со злым духом. Хейворд с радостью повиновался и уже прошел мимо маленькой группы, когда его поразили эти слова. — Разве мой брат сошел с ума, — воскликнул он, —» что так говорит? Он встретится со злым .духом, и тот вой¬ дет в него! А может быть, брат мой выгонит злого духа и он помчится за дочерью моего брата в леса! Нет, пусть де¬ ти мои ждут у пещеры и, если покажется дух, бьют его дубинами. Он хитер и укроется в горах, когда увидит, сколько людей готово сразиться с ним. 757

Это странное предложение возымело желанное действ вие. Вместо того чтобы войти в пещеру, муж и отец боль-« ной вынули томагавки и стали у входа, готовые излить свой гнев на воображаемого мучителя больной. Женщины и дети наломали ветвей и набрали камней для той же це¬ ли. Мнимые колдуны воспользовались этой минутой, чтобы исчезнуть. Соколиный Глаз, хотя и решился воспользоваться пред¬ рассудками индейцев, знал, что умнейшие из вождей не разделяют их, а относятся к ним только терпимо. Знал он и цену времени в подобных случаях. Как бы ни обманыва¬ ли себя индейцы и как бы их самообман ни помогал его планам, достаточно было малейшего повода для подозре¬ ния, запавшего в душу хитрого индейца, чтобы предприя¬ тие оказалось роковым. Поэтому он пошел тропинкой, по которой менее всего можно было ожидать преследования, п обошел поселение, не входя в него. Вдали, при свете ко¬ стров, видны были еще воины, переходившие от хижины к хижине. Но дети уже бросили свои игры, и ночная тиши¬ на понемногу начинала сменять шум и возбуждение хло¬ потливого и полного событий вечера. Алиса ожила под влиянием свежего воздуха, и так как ей изменили физические силы, а не память, то не потребо¬ валось объяснять все случившееся. — Дайте я попробую идти сама, — сказала она, крас^ нея оттого, что не могла раньше покинуть объятий Дун¬ кана. — Мне, право, лучше. — Нет, Алиса, вы еще слишком слабы. Девушка старалась освободиться, и Хейворд был вы¬ нужден расстаться со своей драгоценной ношей. Человек, принявший на себя личину медведя, конечно, не испыты¬ вал восхитительных ощущений влюбленного, несущего свою любимую на руках; может бытьг ему было неизвест¬ но и чувство невинного стыда, охватившего дрожавшую Алису. Когда он очутился на приличном расстоянии от хи¬ жины, он остановился и заговорил о предмете, который знал в совершенстве. — Эта дорога приведет вас к ручью, — сказал он. —» Идите по его левому берегу, пока не дойдете до водопада. Поднимитесь на холм направо, и вы увидите огни другого племени. Подите туда и просите защиты. Если это настоя¬ щие делавары, то вы будете в безопасности. Бежать далеко 758

с девушкой невозможно, — гуроны догонят нас и завладе¬ ют нашими скальпами, прежде чем мы пройдем десяток миль. Ступайте! Да хранит вас бог! — А вы? — с удивлением спросил Хейворд. — Ведь мы же не расстаемся с вами? — Гуроны держат в плену гордость делаваров: послед¬ ний отпрыск могикан в их власти. Я пойду разведаю, что можно сделать для его спасения. Если бы они сняли ваш скальп, майор, за каждый его волосок пало бы по плуту, как я обещал вам, но если к столбу поведут молодого са- гамора, то индейцы увидят также, как может умирать бе¬ лый друг могикан. Дункан, нисколько не обиженный тем, что житель ле¬ сов оказывал предпочтение Ункасу, стал убеждать его отказаться от такого отчаянного предприятия. Ему помога¬ ла Алиса: она присоединила свою просьбу к просьбам Хейворда, умоляя разведчика отказаться от намерения, сулившего столько опасностей и так мало надежды на успех. Все их красноречие было напрасно. Разведчик слушал их нетерпеливо и закончил разговор, сказав тоном, который сейчас же заставил замолчать Алису и доказал Хейворду, как бесполезны будут все дальнейшие возражения: — Я слыхал, что в молодости бывает чувство, привя¬ зывающее мужчину к женщине больше, чем отца к сыну. Может быть. Вот вы рисковали жизнью и всем, что дорого вам, чтоб освободить милую девушку, и я думаю, что по¬ добное же чувство лежит в основе вашеш поступка. Что касается меня, то я учил юношу обращаться с ружьем, и он щедро заплатил мне за это. Я сражался рядом с ним во многих кровавых схватках и, пока слышал треск его ружья с одной стороны и треск ружья сагамора с другой, я знал, что сзади меня нет врага. Зимой и летом, ночью и днем бродили мы вместе по пустыне, ели из одной посуды. Один из нас спал, пока караулил другой. И чтобы Ункаса пове¬ ли на муки, когда я рядом!.. Да раньше чем юноша погиб¬ нет из-за отсутствия друга, верность исчезнет на земле и «оленебой» станет безвредным, как свисток певца... Дункан выпустил руку разведчика. Тот повернулся и пошел твердыми шагами назад, к хижинам гуронов. Хей¬ ворд и Алиса, печальные, несмотря на счастье свидания, некоторое время смотрели ему вслед, потом пошли к отда¬ ленному селению делаваров. 759

Глава XXVI Основа. Дайте и мне сыграть Льва. III е к с п и р, «Сон в летнюю ночь» Несмотря на полную решимость выполнить свое наме¬ рение, Соколиный Глаз отлично понимал предстоящие ему затруднения и опасности. По возвращении в лагерь он на¬ пряг все силы своего острого ума, чтобы придумать, как обмануть бдительность и подозрительность врагов. Магуа и колдун, конечно, стали бы первыми жертвами, которые Соколиный Глаз принес бы ради своей личной безопасно¬ сти, если бы он не считал подобного поступка совершенно недостойным белого человека. Поэтому он отправился пря¬ мо к центру стана, надеясь на прочность веревок, которы¬ ми он связал индейца и колдуна. Шаги его становились все осторожнее, по мере того как он подходил к жилищам, и от его бдительного взора не ускользал ни один признак враждебных или дружеских на¬ мерений индейцев. Впереди других стояла маленькая хи¬ жина; казалось, она была брошена наполовину готовой, не приспособленной для жизни в ней. Однако сквозь щели проникал слабый свет, показывая, что хижина, хотя и не¬ достроенная, обитаема. Разведчик направился туда, как осторожный генерал, который знакомится с авангардом вражеской армии, прежде чем произвести атаку. Соколиный Глаз принял свойственное медведю поло¬ жение — встал на четвереньки — и пошел к небольшому отверстию, сквозь которое можно было видеть внутрен¬ ность хижины. Она оказалась жилищем Давида Гамута. Здесь учитель пения уединился со всеми своими печалями и страхами. Как ни слепа была вера Давида в чудеса, совершавшие¬ ся в древности, он отрицал возможность прямого вмеша¬ тельства сверхъестественной силы в современный мир. Он безусловно верил в то, что ослица Валаама могла за¬ говорить, но относился несколько скептически к возмож¬ ности услышать пение медведя, а между тем он убедился в этом, к великому своему удивлению. Бросив взгляд на певца, Соколиный Глаз сразу увидел, что в уме у него царит полное смятение. Давид сидел в печальном раз- 760

думье ца* куче хвороста, из которой брал иногда не¬ сколько ветвей, чтобы поддержать скудный огонь. Одет был поклонник музыки все так же,, только в дополнение к своему наряду он прикрыл еще лысую голову треуголь¬ ной шляпой, оказавшейся недостаточно привлекательной, чтобы возбудить алчность кого-либо из похитителей. Сметливый Соколиный Глаз вспомнил, как быстро по¬ кинул Давид свое место у ложа больной, и догадался, о чем размышляет теперь певец. Он обошел вокруг хижины, убедился, что она стоит совершенно

отдельно от других, и решился войти в нее. Войдя в низкую дверь, он очутился прямо перед Гамутом. Их разделял костер. Соколиный Глаз сел, и в продолжение целой минуты оба молча смо¬ трели друг на друга. Внезапное появление зверя потряс¬ ло Давида. Он поискал в кармане камертон и встал со смутным намерением пустить в дело музыкальное закли¬ нание. — Мрачное и таинственное чудовище!—воскликнул он, хватая дрожащими руками свой инструмент. — Я не знаю ни тебя, ни твоих намерений, но если ты замышля¬ ешь что-либо против смиреннейшего из слуг храма, то вы¬ слушай вдохновенную речь израильского юноши и по¬ кайся! Медведь затрясся всем своим косматым туловищем. Затем хорошо знакомый Гамуту голос проговорил: — Отложи-ка в сторону свистульку и поучи свою глот¬ ку воздержанию. Пять простых, понятных английских слов стоят целого часа крика. — Кто ты? — спросил Давид задыхаясь. — Такой же человек, как ты, кровь которого имеет столько же примеси крови медведя, как и твоя. Неужели ты так скоро забыл, от кого получил тот глупый инстру¬ мент, что у тебя в руке? — Неужели это может быть? — воскликнул Давид. Он вздохнул свободнее с тех пор, как истина начала откры¬ ваться перед ним. — Мне пришлось видеть много чудес, с тех пор как я попал к язычникам, но такого еще ни разу не случалось. — Ну-ну, — сказал Соколиный Глаз, откидывая мед¬ вежью голову и показывая свое честное лицо, чтобы убе¬ дить этим нерешительного товарища, — вы можете увидеть кожу, хотя и не такую белую, как у милых девушек, но все 761

же такую, красный оттенок которой происходит лишь от ветров и от солнца. А теперь за дело! — Прежде всего расскажите мне о девушке и о юно¬ ше, который разыскивал ее с такой смелостью. Они счастливо избавились от томагавков... Но не можете ли вы указать мне, где Ункас? *— Молодой человек в плену, и я сильно опасаюсь, что участь его решена. Я глубоко сожалею, что человек с таки¬ ми хорошими наклонностями должен умереть непросве¬ щенным. Я отыскал прекрасный гимн... «— Можете вы провести меня к нему? — Задача нетрудная, — нерешительно ответил Да¬ вид, — но я боюсь, что ваше присутствие скорее ухудшит, чем улучшит его несчастное положение. — Не теряйте слов, а ведите меня, — возразил Соколи¬ ный Глаз, закрывая снова лицо. Он показал пример Давиду, первым выйдя из хижины. Хижина, в которой был заключен Ункас, находилась в самом центре поселка и была расположена так, что к ней нельзя было ни подойти, ни выйти из нее незамеченным. Но Соколиный Глаз и не думал скрываться. Рассчитывая на свой теперешний вид и умение сыграть взятую им на се¬ бя роль, он пошел по открытой прямой дороге. Поздний час служил ему защитой. Дети уже погрузились в глубокий сон; все женщины и большинство воинов удалились на ночь в хижины. Только четверо-пятеро воинов оставались еще у двери темницы Ункаса, пристально наблюдая за пленником. Когда воины увидели Гамута в сопровождении сущест¬ ва, одетого в медвежью шкуру, которую обычно надевал всем известный колдун, они охотно пропустили их обоих, но не выказали ни малейшего желания удалиться. Напро¬ тив, их, очевидно, интересовало, что будут делать тут странные пришельцы — колдун и безумец. Так как разведчик не мог разговаривать с гуронами на их языке, то ему пришлось поручить Давиду вести раз¬ говор. Несмотря на всю свою наивность, Гамут отлично выполнил данное ему поручение и превзошел все ожида¬ ния своего учителя. — Делавары — трусливые женщины! — крикнул он, обращаясь к индейцу, немного понимавшему язык, на ко¬ тором он говорил.—Ингизы, мои глупые соотечественники, 762

велели им взяться за томагавк и убивать своих отцов в Канаде, и они забыли свой пол. Желал бы мой брат ви¬ деть, как Быстроногий Олень будет плакать перед гурона- ми, стоя у столба? Восклицание «у-у-ух» выразило удовольствие, которое испытал бы гурон при виде такого унижения со стороны врага, которого так давно они все опасались и нена¬ видели. — Так пусть же мой брат встанет в стороне и колдун напустит злого духа на эту собаку! Гурон объяснил слова Давида своим товарищам; они, в свою очередь, выслушали это предложение с удовольст¬ вием. Дикари отошли немного от входа в хижину и дали знак колдуну войти туда. Но медведь, вместо того чтобы послушаться, остался на месте и зарычал. — Колдун боится, что дыхание его попадет также и на его братьев и отнимет у них мужество, — продолжал Да¬ вид. — Им надо стать подальше. Гуроны, для которых такое событие было бы величай¬ шим несчастьем, отшатнулись все сразу и заняли такое по¬ ложение, что не могли ничего слышать и в то же время могли наблюдать за входом в хижину. Разведчик, сделав вид, что уверился в их безопасности, встал и медленно во¬ шел в хижину. В ней царило угрюмое безмолвие; кроме пленника, там никого не было; освещена была хижина только потухающими углями очага. Ункас, крепко связанный по рукам и ногам ивовыми прутьями, сидел в дальнем углу, прислонясь к стене. Мо¬ лодой могиканин не удостоил взглядом явившееся перед ним чудовище. Разведчик оставил Давида у дверей, чтобы удостовериться, не наблюдают ли за ними, и благоразумно решил продолжать свою роль, пока не убедится, что он наедине с Ункасом. Поэтому, вместо того чтобы говорить, он принялся выкидывать все штуки, свойственные изобра¬ жаемому им животному. Молодой могиканин подумал сна¬ чала, что враги подослали к нему настоящего медведя, что¬ бы мучить его и испытывать его мужество; но, вглядев¬ шись пристальнее, он заметил в ужимках зверя, казавших¬ ся Хейворду такими совершенными, некоторые промахи, которые сразу выдали обман. Знай Соколиный Глаз, как низко оценивал зоркий Ункас его медвежьи таланты, он, вероятно, обиделся бы на него. 763

Как только Давид дал условленный сигнал, в хижине вместо грозного рычания медведя послышалось шипение змеи. Ункас все время сидел, прислонясь к стене хижины и закрыв глаза, как будто не желал видеть медведя. Но лишь только раздалось шипение змеи, он встал и оглядел¬ ся вокруг, то низко наклоняя голову, то поворачивая ее во все стороны, пока его проницательные глаза не останови¬ лись на косматом чудовище, словно прикованные какими- то чарами. Снова! ^послышались те же звуки — очевидно, они вылетали из пасти медведя. Юноша еще раз обвел взглядом всю внутренность хинины и снова повернулся к медведю. — Соколиный Глаз! — проговорил он глубоким, тихим голосом. — Разрежьте его путы, — сказал Соколиный Глаз только что подошедшему Давиду. Певец исполнил приказание, и Ункас почувствовал се¬ бя на свободе. В то же мгновение сухая медвежья шкура затрещала, и Соколиный Глаз снял свое одеяние, для чего ему пришлось только распустить кожаные ремни. Потом он вынул длинный блестящий нож и вложил его в руки Ункаса. — Красные гуроньГ стоят вблизи хижины, — сказал он, — будем наготове. В то же время он многозначительно показал другой та¬ кой же нож; оба ножа были удачно добыты им в этот вечер, проведенный среди врагов. — Пойдем, — сказал Ункас, — к Черепахам, они дети моих предков. — Эх, мальчик, — проворчал разведчик по-англий¬ ски, — я полагаю, та же кровь бежит в твоих жилах, толь¬ ко время изменило несколько ее цвет!.. Что нам делать с мингами, что стоят у двери? Их шестеро, а у нас певец не идет в счет. — Гуроны — хвастуны, — презрительно сказал Ун¬ кас. — Их тотем — олень, а бегают они, как улитки. Делавары — дети черепахи, а бегают быстрее оленя. — Да, мальчик, ты говоришь правду: я не сомневаюсь, что в беге ты опередил бы все их племя. А у белого чело¬ века руки способнее ног. Что же касается меня, то в уме¬ нии бегать я не смогу поспорить с негодяями. 764

Ункас уже подошел к двери, чтобы выйти первым, но отшатнулся при этих словах и снова занял прежнее место в углу хижины. Соколиный Глаз, слишком занятый своими мыслями, чтобы заметить это движение, продолжал раз¬ говор: — Впрочем, Ункас, ты беги, а я снова надену шкуру и попробую взять хитростью там, где не могу взять быстро¬ той ног. 765

Молодой могиканин ничего не ответил, но спокойно сложил руки и прислонился к одному из столбов, поддер¬ живавших стену хижины. — Ну, ез сказал разведчик, посмотрев на него, — чего же ты медлишь? У меня останется достаточно времени, так как негодяи бросятся сначала за тобой. Ункас остается, послышался спокойный ответ. Для чего? ^ Чтобы сражаться вместе с братом моего отца и уме¬ реть с другом делаваров. — Да, мальчик, — сказал Соколиный Глаз, сжимая ру¬ ку Ункаса своими железными пальцами, — если бы ты по¬ кинул меня, это был бы поступок, более достойный минга, чем могиканина. Но я считал нужным сделать тебе это предложение, так как молодость любит жизнь. Ну, там, где ничего не поделаешь боевой храбростью, приходится пу¬ скать в дело уловки. Надевай шкуру медведя; я не сомне¬ ваюсь, что ты можешь изобразить его так же хорошо, как и я. Ункас молча и быстро нарядился в шкуру животного и стал ожидать распоряжений своего старого товарища. Ну, друг, ^ сказал Соколиный Глаз, обращаясь к Давиду, -- перемена одежды будет очень выгодна для вас, так как вы плохо снаряжены для жизни в пустыне. Вот, возьмите мою охотничью рубашку и шапку и дайте мне ва¬ ше одеяло и шляпу. Вы доляшы доверить мне вашу книгу, очки и свистульку. Если встретимся когда-нибудь в луч¬ шее время, вы получите все это назад и большую благодар¬ ность в придачу. Давид расстался со всеми названными предметами с та¬ кой охотой, которая могла бы сделать большую честь его щедрости, если бы не то обстоятельство, что перемена эта была выгодна ему во многих отношениях. Соколиный Глаз не замедлил надеть одежду Гамута; когда очки скрыли его беспокойные глаза, а на голове появилась треуголка, он легко мог при свете звезд сойти за певца, так как по росту они не слишком отличались друг от друга. Скажите, вы склонны поддаваться чувству трусо¬ сти? спросил он певца, желая хорошенько обсудить все, прежде чем делать какие-либо распоряжения. Мои занятия мирные, а мой характер, смею на¬ деяться, очень склонен к милосердию и любви, — ответил 766