Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
бескрайних зарослях бурьяна вы как корабль без компаса на шири озер. Один неправильный шаг может нас всех погубить. Редко так бывает, капитан, чтобы опасность, даже самая близкая, не оставляла времени подумать, пре¬ жде чем взяться за дело. Лучше мы подождем и поступим, как подскажет разум. — Мне думается,— сказал Поль Ховер, озираясь во¬ круг с откровенно встревоженным видом,— если эта сухая трава честно разгорится, то пчелке надобно взлететь по¬ выше, чтоб огонь не опалил ей крылышки. Так что, ста¬ рый траппер, я соглашусь с капитаном и скажу: живо на коней! — Ты неправ, вы оба неправы: человек не животное, чтобы следовать только инстинкту и руководиться тем, что он смутно узнал по запаху в воздухе, по шорохам в траве; он должен смотреть и разуметь, а затем решать. Итак, пройдемте со мной немного влево, па пригорок. Оттуда мы и поведем разведку. Старик властно махнул рукой и пошел, не слушая воз¬ ражений, к указанному месту, а за ним двинулись и всо его встревоженные товарищи. Не столь наметанный, как у траппера, глаз едва ли различил бы такое небольшое воз¬ вышение: оно казалось просто участком на луговине, где трава росла выше и гуще. Однако же, когда они туда до¬ брались, низкорослая трава показала, что здесь нет той сырости, которая могла бы вскормить такой же пышный бурьян, как вокруг, и по ней-то старик и разгадал изда¬ лека, что она скрывает под собой бугор. Несколько минут они потратили на то, чтобы обломить верхушки травы, которая даже здесь, на сухом пригорке, укрывала с голо¬ вой Мидлтона и Поля; и теперь они могли свободно обо¬ зреть окружавшее их море пламени. Страшный этот вид не прибавил надежды на благопо¬ лучный исход. Хотя уже совсем рассвело, яркие краски в небе делались все пламенней, как будто злобная стихия нечестиво вступила в соревнование с солнцем. Здесь и там но краю равнины взвивались вспышки огня наподобие северного сияния, но более ярые, более грозные в своих тонах и переливах. На суровом лице
Старик посмотрел в ту сторону, где опасность, кlbза- лось, подступила ближе всего, и, покачав головой, про- говорил: — Да, мы обманывали сами себя, вообразив, что запу- тали след. Вот вам доказательство, что тетоны не только знают, где мы залегли, но хотят выкурить нас отсюда, как притаившихся зверей. Видите? Дьяволы подпалили траву вокруг всей низины одновременно и зажали нас в кольцо огня. Мы окружены им, как остров водой. — На коней — и вскачь! — крикнул Мидлтон.— Не от¬ дать же нам жизнь без борьбы! — Куда вы двинетесь? Разве тетонский конь, как са¬ ламандра \ может невредимо пройти сквозь огонь? Или вы думаете, бог ради вас покажет чудо, как в былые дни, и пронесет вас неопаленными сквозь печь, которая, видите вы, пылает там внизу, под красным небом? А за стеной огня — сиу: стерегут нас со всех сторон с луками и но¬ жами, или я ничего не смыслю в их дьявольских затеях. — Пусть выходят всем племенем,— запальчиво отве^ тил капитан,— мы врежемся в самую середину и посмот¬ рим, так ли они храбры! — Эх, на словах оно хорошо, да что. получится на деле? Спросите бортника, он вас поучит, как в таком деле умнее себя вести. — Нет, старый траппер,— отозвался Поль и напружил свое могучее тело, точно волкодав, знающий свою силу,— в этом случае я на стороне капитана. Дело ясное: надо обогнать огонь, пока не поздно, хотя бы он заманил нас в вигвам тетопа. Эллен, она ведь... — Что проку... что проку в ваших смелых сердцах, когда нужно сразиться не только с людьми, но и с огнем! Посмотрите вокруг, друзья: как яро валит дым изо всех низин! Он прямо говорит, что отсюда не выйдешь, не про¬ скочив сквозь кольцо огня. Сами смотрите, друзья, смот¬ рите сами и, если вы найдете хоть один-единственный лаз, велите, и я последую за вами. Беглецы внимательно оглядели все вокруг, но осмотр не рассеял их страха и только подтвердил безнадежность положения. Дым высокими столбами надвигался с равнины и сгущался кругом по всему горизонту в сплошную черную тучу. Красный жар, горевший в ее огромных 1 Саламандры — сказочные духи, живущие в огне. 262
— Куда вы двинетесь? Разве тетонский конь, как саламандра, может невредимо пройти сквозь огонь?
складках, то зажигал ее толщу отсветом пожара, то пере¬ брасывался в другое место, когда пламя внизу ускользало вперед, оставляя все позади окутанным в грозный мрак и яснее всяких слов показывая неизбежность надвигаю¬ щейся опасности. — Как это жестоко! — воскликнул Мидлтон, крепко обняв дрожащую Инес.— В такой час и таким страшным образом... — Врата рая открыты для всех, кто истинно верит,— прошептала на его груди набожная католичка. — Такая покорность судьбе может свести с ума! Но мы мужчины и будем бороться за жизнь! Что скажешь, мой храбрый, умный друг: сядем на коней и попробуем пробиться сквозь пламя или останемся на месте и будем смотреть сложа руки, как погибнут страшной смертью те, кто нам всего дороже? — Я за то, чтобы сняться роем и лететь, пока не стало в улье так жарко, что не усидишь,— ответил бортник, не усомнившись, что Мидлтон обращается именно к нему.— Ну, старый траппер, видишь сам: надо торопиться! Если мы промешкаем еще немного, то ляжем тут, как лежат на соломе пчелы вокруг улья, когда их выкуривают ради меда. Уже слышно завывание огня, а я по опыту знаю: как только пламя дойдет до степной травы, оно побежит так быстро, что тихоходу от него не уйти. — Ты думаешь,— возразил старик, указывая на окру¬ жавшие их заросли сухой и цепкой травы,— что йога человека может по такой тропе обогнать огонь? Мне бы только знать, в какой стороне залегли эти нелюди! — А вы что скажете, доктор? — растерянно обратился Поль к натуралисту с той беспомощностью, с какой не¬ редко пред лицом разбушевавшихся стихий сильный ищет поддержки у слабого.— Что вы скажете? Не найдется у вас лекарства на такой вот случай, где дело идет о жизни и смерти? Натуралист стоял, раскрыв свои записи, и смотрел на страшное зрелище так спокойно, как будто пожар в степи был зажжен с целью внести свет в какую-то трудную научную проблему. При вопросе бортника он словно очнулся и, обратившись к своему столь же спокойному товарищу, занятому, правда, совсем другим, к трапперу, со странным безучастием к их отчаянному положению спросил: 264
— Почтенный ловец, вам, наверное, часто доводилось быть свидетелем такого рода явлений с преломлением света... Поль помешал ему договорить, выбив у него из рук за¬ писи с необузданным бешенством, выдавшим полное смя¬ тение ума. Не дав им времени затеять ссору, старик, дер¬ жавшийся все время так, точно гадал, что делать дальше, но при этом был скорее озадачен, чем встревожен, вдруг принял решительный вид, как будто отбросил сомнения и уже знал, как лучше всего поступить. — Время действовать,— сказал он, пресекая ссору, готовую вспыхнуть между бортником и натуралистом,— Пора оставить книги да вздохи и взяться за дело. — Ты слишком поздно опомнился, жалкий старик! — крикнул Мидлтон.— Огонь в полумиле от нас, и ветер не¬ сет его в нашу сторону со страшной быстротой. — Что там огонь! Не об огне я думаю. Когда б я так же верно мог перехитрить тетонов, как я обма¬ ну огонь и оставлю его без добычи, нам бы не о чем было тревожиться. По-вашему, это огонь? Поглядели бы вы на то, что мне довелось видеть в восточных горах, когда могучие скалы вокруг дышали пламенем, точно кузнеч¬ ный горн, вот тогда бы вы знали, что значит бояться огня и радоваться счастью, что ты выбрался из него! Ну, мо¬ лодцы, за работу, хватит разговаривать. Вон тот клубя¬ щийся огонек и впрямь бежит на нас, точно лось рысцой. Беритесь-ка за эту низкую вялую траву и выдергивайте ее вон, чтобы оголить землю, где мы стоим. — Вы таким ребяческим средством хотите отнять у огня его жертвы? — воскликнул Мидлтон. Легкая, но победная улыбка пробежала по лицу ста¬ рика. Он спокойно ответил: — Ваш дед сказал бы: когда близок враг, солдат дол¬ жен без спора повиноваться. Капитан понял укор и тотчас принялся делать то же, что и Поль: без надежды, подчинившись приказу, усердно дергать из земли увядшую траву. Эллен тоже стала помогать им, а вслед за ней и Инес, хотя никто из них не знал, почему и зачем это делается. Человек, когда думает, что наградою за труд будет жизнь, работает изо всех своих сил. За несколько минут на месте, где сто¬ яли работавшие, образовалась голая круглая площадка футов двадцать в поперечнике. Траппер отвел женщин 265
к краю площадки и велел Мидлтоиу и Полю накинуть на них одеяла поверх тонких, легковоспламеняющихся пла¬ тьев. Едва те приняли эту меру предосторожности, старик прошел в противоположный край, где трава еще стояла высокой опасной стеной, и, выбрав пук самых сухих стеб¬ лей, положил их на полку своего ружья. Они мгновенно вспыхнули от искры. Затем он сунул этот маленький фа¬ кел в гущу стоячей травы и, отойдя к середине оголенного круга, терпеливо ожидал, что будет. Огонь жадно ухватился за новое топливо, и в одно мгновение по траве заскользили его раздвоенные язычки: так иной раз корова шарит вокруг языком, выискивая траву повкусней. — Теперь,—сказал старик, подняв палец и засмеяв¬ шись своим странным беззвучным смешком,—вы увидите, как огонь дерется с огнем! Эх, не раз случалось мне выжигать гладкую тропу, когда по лености я не хотел руками расчищать себе дорогу в заросшем логу. — А это нас не погубит? — изумился Мидлтон.— Разве вы не подвели врага еще ближе, вместо того чтоб избежать его? — А разве вы так чувствительны к ожогам? У ва¬ шего деда кожа была погрубее. Но поживем — увидим; Да, мы будем живы и увидим! Траппера не обманул его опыт. Пламя, разгоревшись, стало распространяться на три стороны, естественно уга¬ сая на четвертой, где не находило пищи. Оно ширилось и, возвестив о своем могуществе угрюмым воем, освещало все перед собою, а позади оставляло черную курящуюся землю, еще более нагую, чем если бы здесь прошла коса. Положение беглецов было бы по-прежнему отчаянным, когда бы площадка вокруг них не расширялась по мере того, как ее обегало пламя. Перейдя на то место, где трап¬ пер поджег траву, они избавились от чрезмерного жара, а вскоре пламя начало отступать со всех сторон. Их теперь окутывало облако дыма, но огненный поток, неистово ка¬ тившийся вперед, уже удалялся от них. Наблюдавшие дивились простому средству, применен¬ ному траппером, как царедворцы Фердинанда следили, вероятно, за Колумбом, когда он поставил яйцо; но только их наполняла не зависть, как тех, а глубокая благодар¬ ность. — Поразительно! — сказал Мидлтон, когда понял, что 266
они спасены от, казалось бы, неминуемой гибели.— По- истине, такую мысль мог подсказать только светлый разум! — Да, старый траппер,— воскликнул Поль, запустив пятерню в свои густые космы,— не одну пчелу, летящую со взятком, я проследил до ее дупла и кое-что смыслю в природе леса. Но то, что сделал ты,— это все равно, как, не прикоснувшись к шершню, вырвать у него жало! — Да ладно, чего там! — отмахнулся старик, как будто и не думавший больше о своем успехе с той минуты, как довел дело до конца.— Теперь готовьте коней. Пусть ого*нь поработает еще с полчаса, а там можно и в путь! Эти пол¬ часа придется выждать, чтоб земля остыла,—ведь тетон- ские кони не подкованы, и
будет расстаться с жизнью в тот же час, когда смерть уберет одного и другому станет незачем жить. — Кого вы там видите — индейцев? — спросил в не¬ терпении Мидлтон. — Красная ли кожа или белая — не все ли равно? В лесах дружба и привычка связывают людей так же крепко, как и в городах, а пожалуй, и крепче. Взять хотя бы юных воинов в прерии. Часто двое из них приносят клятву в вечной дружбе и уж держат ее крепко. Смер¬ тельный удар, нанесенный одному, становится и для другого смертельным. Я долгие годы провел в одиноче¬ стве, если можно назвать одиноким того, кто семьдесят весей и зим прожил среди природы... Да, так я, с такой оговоркой, долго жил в одиночестве... и все же я постоянно убеждался, что общение с человеком мне приятно; и больно мне бывало, когда оно обрывалось, и тем больней, если человек оказывался храбрым и прямым; да, храб¬ рым, потому что в лесах, когда твой спутник — трус,— старик ненароком глянул на натуралиста, углубившегося в свои мысли,— для тебя короткая тропа превращается в длинную; и прямым, потому что хитрость есть скорее инстинкт, присущий животному, а не свойство, возвы¬ шающее человеческий ум. — Но что вы там видели? Не сиу ли? — К чему идет Америка? И к чему приведут хитрые выдумки ее народа? Только богу известно! В молодые годы мне довелось увидеть одного индейского вождя, ко¬ торый в свои молодые годы увидел, как первый христиа¬ нин ступил злою своею ногой на землю Йорка! Как обезо¬ бражена за две короткие жизни красота пустынного этого края! Я впервые увидел свет на берегу Восточного моря, и я отлично помню, что когда я ходил опробовать первое свое ружье, так от порога отцовского дома прошел лесом, сколько может пройти от зари до зари желторотый юнец. И, пройдя этот путь, я ни разу не нарушил ничьих воображаемых прав — потому что тогда еще никто не объявил себя владельцем лесных зверей. Природа лежала тогда в своем великолепии по всему побережью, оставив жадности поселенцев лишь узкую полосу между лесом и океаном. А где я теперь? Будь у меня крылья орла, я уто¬ мил бы их, пока пролетел бы десятую часть той дали, что меня отделяет от берега моря; весь край давно захватили города и деревни, фермы и проселки, церкви и школы — 208
словом, все измышления, вся дьявольщина, придуманная человеком! Я помню время, когда горсточка краснокожих, кликнув клич по границе, приводила в трепет все коло¬ нии, и мужчины брались за оружие; им на помощь высы¬ лались войска из далекого края, и возносились молитвы, и женщины были в страхе, и мало кто спал спокойно, по¬ тому что ирокез вышел на тропу войны или проклятый минго взял в руку томагавк. А сегодня что? Страна вы¬ сылает свои корабли в чужие страны, чтобы решать их войны с соседями; пушек стало больше, чем было ружей в те дни, и, когда надобно, обученные солдаты — десятки тысяч обученных солдат! — выходят нести свою службу. Такова разница между колониями и штатами, друзья мои; и я, дряхлый, жалкий, каким вы меня видите, я дожил до этого! — Да, уж ни один разумный человек не усомнится,— сказал Поль,— что ты повидал много лесорубов, старый траппер, срывающих с земли ее красивый убор, и много поселенцев, подбирающихся к самому меду природы!.. Но Эллен что-то беспокоится насчет сиу. И теперь, когда ты вволю выговорился, если ты укажешь нам, куда ле¬ теть, рой снимется хоть сейчас! — А? Что такое? — Я говорю, Эллен беспокоится; а так как над равни¬ ной стоит дым, сейчас, пожалуй, было бы разумно снова двинуться в путь. — Малый правильно рассудил. Я забыл, что вокруг нас бушует огонь и что сиу окружили нас, как голодные волки, подстерегающие стадо буйволов. Но, когда в моем старом уме просыпаются воспоминания о давних време¬ нах, я забываю нужды нынешнего дня. Вы правильно говорите, дети, пора в путь! И вот тут-то и заключается самое тонкое в нашем деле... Нетрудно перехитрить пылающую печь, потому что она — только разъяренная стихия; и не так уж трудно иной раз обмануть серого медведя, когда он учуял твой запах, потому что инстинкт не только пособляет зверю, но и ослепляет его; а вот за¬ крыть глаза тетону, когда он настороже,—на это по¬ больше требуется ума, потому что его чертовской хит¬ рости помогает разум. Понимая трудность предприятия, старик, однако, при¬ ступил к его выполнению со всей уверенностью н быстро¬ той. Закончив осмотр, прерываемый грустными воспоми- 269
нациями, он подал знак спутникам садиться на коней. Все время, пока бушевал огонь, кони стояли на месте по¬ нурые и дрожащие, и сейчас они приняли на себя свою ношу с явным удовольствием; можно было ждать, что побегут они резво. Траппер предложил доктору своего коня, объявив, что сам пойдет дальше пешком. — Я не больно-то привык путешествовать на чужих ногах,— объяснил он, — и ноги у меня устали от безделья. К тому же, если мы вдруг наткнемся на засаду, что вполне возможно, то конь побежит быстрей с одним человеком на синие, чем с двумя. Ну, а я... не так это важно, про¬ живу ли я днем больше или днем меньше. Пусть тетоны завладеют моим скальном, если будет на то воля божья; они увидят на нем седые волосы, но ни один человек, сколько ни старайся, не захватит моих знаний и опыта, от которых поседела моя голова. Так как никто из его нетерпеливых слушателей, ка¬ залось, не был расположен спорить, предложение старика было принято молча. Доктор, правда, печально повзды¬ хал об утрате Азинуса; однако, обрадованный, что может продолжать свой путь на четырех ногах, а не на двух, он тоже не стал возражать. Итак, через несколько секунд бортник, всегда любивший, чтобы за ним осталось послед¬ нее слово, громко объявил, что все готовы в путь. — Поглядывайте туда, на восток,— сказал старик, когда, возглавив караван, повел его по угрюмой и еще ды¬ мившейся равнине.— Идя по такой тропе, как эта, можно не бояться, что застудишь ноги. Но вы, говорю, погляды¬ вайте на восток и, когда сквозь просветы в дыму увидите белое полотнище, сверкающее как пластинка начищенного серебра, знайте: это вода. Там протекает большая река, и мне недавно почудилось, что я ее вижу; но потом я заду¬ мался о другом и потерял ее из виду. Это широкий быст¬ рый поток, каких немало в этой пустыне; потому что здесь можно видеть все богатства природы, кроме одних лишь деревьев. Да, кроме деревьев, а они для земли — что плоды для сада; без них и красота не в красоту, и польза не в пользу. Глядите же в оба, не пропустите эту полосу сверкающей воды; мы не будем в безопасности, пока не оставим ее между нашим следом и быстрыми тетонами. После такого предупреждения спутники траппера стали жадно высматривать сквозь дым спасительную реку. Все их мысли были заняты только этим, и отряд 270
продвигался в полном молчании, тем более что старик посоветовал им соблюдать осторожность, потому что те¬ перь они вступили в толщу дыма, клубившегося но рав¬ нине, как туман,— особенно там, где огонь встретил на своем пути небольшие болотца. Так они прошли мили три-четыре, а реки все не было и не было. Вдали еще ярился огонь, и стоило ветру раз¬ веять дым пожара, как снова серая пелена затягивала все вокруг. Наконец старик, который уже проявлял беспо¬ койство, показавшее его спутникам, что и его наметанный глаз не много может разглядеть сквозь гущу дыма, вдруг остановился, уткнул ружье в землю и как будто задумался над чем-то, что лежало у его ног. Мидлтон, подъехав к нему, спросил, что его смутило. — Смотрите,— отйетил траппер; указывая на труп лошади, который лежал, наполовину сожженный, посреди небольшой ложбины.— Такова сила степного пожара! Земля тут влажная, и трава росла выше, чем везде вокруг. В этой заросли и захватил бедную лошадь огонь. Смот¬ рите, даже кости видны сквозь ломкую опаленную шкуру... и оскал зубов! Тысяча зим не сделала бы с трупом того, что огонь совершил в одну минуту... — Такая судьба могла бы постичь и нас,— сказал Мидлтон,—если бы огонь застиг нас во сие! — Нет, этого я не сказал бы, не сказал бы. Не то что человек не мог бы сгореть, как дерево, нет! Но он разум¬ ней лошади и знал бы, как верней избежать опасности. — Но, может быть, здесь лежал только труп лошади, а то бы и она пустилась бежать? — А эти следы на сырой земле? Разве не видишь? Вот здесь ступали копыта, а это — или я не грешная душа! — отпечаток мокасина. Хозяин лошади бился изо всех сил, чтобы увести ее отсюда, но инстинкт у животных таков, что при виде пожара они становятся трусливы и упрямы. — Это хорошо известный факт. Но, если с конем был его хозяин, где же он? — В этом-то и загадка,— ответил траппер и нагнулся, чтобы ближе рассмотреть отпечатки на земле.— Да, да, ясно: тут между ними двумя шла долгая борьба. Хозяин пытался спасти коня, и, видно, очень жадное было пламя, если он с этим не справился. — Слушай, старый траппер,— перебил Поль и пока¬ зал рукой на место, где земля был:* посуше и трава по¬ 271