Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
— Старик,— сказал Ишмаэл,— я думаю, что мужчине не пристало вынюхивать тайны соседей.
судей. Мои донесения ему не нужны, и мало вам пользы что-нибудь таить от него — даже в этой пустыне. Гнев его неотесанных слушателей улегся при этих про¬ стых, искренних словах. Ишмаэл стоял задумчивый и мрачный, а его помощник невольно глянул украдкой на ясное небо над головой, широкое синее небо, как будто и впрямь ожидая разглядеть в его куполе всевидящий бо¬ жий глаз. Скваттер, однако, быстро отбросил свои колеба¬ ния. Все же спокойная речь старика, его твердая, сдер¬ жанная манера защитили его от новых нападок, если не от худшего. — Хотел бы ты показать себя добрым другом и това¬ рищем,— начал Ишмаэл, и голос его был достаточно суров, хотя уже и не звучал угрозой,— ты помог бы толкать один из тех возов, а не болтался здесь, где не нуждаются в непрошеных помощниках! — Малые остатки моей силы,— возразил старик,— я могу приложить и к этому возу не хуже, чем к другому. — Мы что, по-твоему, мальчишки? — злобно рас¬ смеялся Ишмаэл и без особого усилия рванул небольшую повозку, которая покатилась по траве, казалось, с той же легкостью, как раньше, когда ее тащили лошади. Траппер стоял, провожая глазами удаляющуюся по¬ возку, и вСе удивлялся, что же в ней скрыто, пока и она не достигла гребня подъема и не исчезла в свой черед за холмом. Тогда он отвел глаза и оглядел опустевшее место стоянки. Что вокруг не видно было ни души, едва ли бы смутило человека, издавна свыкшегося с одиночеством, если бы покинутый лагерь всем своим видом не говорил так живо о своих недавних постояльцах — и об оставлен¬ ном ими опустошении, как тут же отметил старик. Качая головой, он поднял взгляд к голубому просвету над голо¬ вой, где вч.ера еще шумели ветвями деревья, те, что сейчас, лишенные зелени, лежали у него в ногах,— ненужные, брошенные бревна. — Да,— прошептал он,— я мог бы знать заранее! Я и раньше часто
Шорох в низких кустах, уцелевших поодаль по краю заболоченной низины (остатки той рощи, где расположил свой лагерь Ишмаэл), донесся в этот миг до его ушей и оборвал его разговор с самим собой. Верный привычкам долголетней жизни в дремучих лесах, старик вскинул ружье к плечу чуть ли не с той же бодростью и быстротой, как, бывало, в молодости; но, вдруг опомнившись, он опу¬ стил ружье с прежней безропотной грустью в глазах. — Выходи, выходи! — окликнул он.— Птица ли ты или зверь, эти старые руки не принесут тебе гибели. Я поел и попил: зачем я стану отнимать у кого-то жизнь, когда мои нужды не требуют жертвы? Недалеко то время, когда птицы выклюют мои незрячие глаза и опустятся на мои оголившиеся кости: потому что, если все живое создано, чтобы погибнуть, как могу я ожидать, что буду жить вечно? Выходи, выходи же! Эти слабые руки не причинят тебе вреда. — Спасибо на добром слове, старик! — сказал Поль Ховер и весело выскочил из-за куста.— Когда ты выставил дуло вперед, мне твой вид был не очень по вкусу: он как будто говорил, что ты когда-то мастерски стрелял. — Что правда, то правда,— сказал траппер и рас¬ смеялся, вспоминая с тайным удовольствием свое былое искусство.— Были дни, когда мало кто лучше меня знал цепу вот такому длинному ружыо, как это, даром что сей¬ час я кажусь беспомощным и дряхлым. Да, ты прав, мо¬ лодой человек. И были дни, когда небезопасно было ше¬ вельнуть листок на таком расстоянии, что я мог бы услы- пГать шелест, или красному мпнгу,— добавил он, понизив голос и нахмурив взор,— выглянуть краем глаза из своей засады. Слышал ты о красных мингах? — О миногах слышал,— сказал Поль, взяв старика под руку и мягко подталкивая его к чаще; при этом он беспо¬ койно озирался, точно хотел увериться, что никто за ним не следит.— О самых обыкновенных миногах; а вот о крас¬ ных или там зеленых не слышал. — Господи, господи! — продолжал траппер, качая го¬ ловой и все еще смеясь своим лукавым, но беззвучным смехом.— Мальчик спутал человека с рыбой! Впрочем, минг не многим лучше самой жалкой бессловесной твари; а поставь перед ним бутылку рома, да так, чтоб можно было до нее дотянуться,— тут он и вовсе превращается в скота... Ох, не забуду я того проклятого гурона с верхних 89
озер! Моя пуля сняла его с уступа скалы, где он притаился. Это было в горах, далеко за... Голос его заглох в густой поросли, куда он позволил Полю себя завести: увлеченный воспоминаниями о делах полувековой давности, он шел, не противясь, за юношей. Глава VIII Вот это так сцепились! Пойду-ка посмотрю поближе. Этот наглый прой¬ доха Диомед привя за п-таки себе на шлем рукав влюбленного троянского молокососа Шекспир, «Троил и Крессида» Чтобы не утомлять читателя, мы не станем затягивать нашу повесть и попросим его вообразить, что протекла неделя между сценой, заключившей последнюю главу, и теми событиями, о которых поведаем в этой. Все сильнее чувствовалась осень; летняя зелень все быстрее уступала место бурым и пестрым краскам поры листопада. Небо заволакивали быстрые облака, громозди¬ лись туча на тучу, а буйные вихри гнали их и кружили или вдруг разрывали, и тогда на минуту открывался про¬ свет в безмятежную, чистую синеву, такую прекрасную в своем извечном покое, что ее не могли смутить суета и тревоги дольнего мира. А там, внизу, ветер мел по диким и голым степям с такою бешеной силой, какую он не часто показывает в менее открытых областях на нашем конти¬ ненте. В древности, когда слагались мифы, можно было бы вообразить, что бог ветров позволил подвластным ему слу¬ жителям ускользнуть из их пещеры и вот они разбушева¬ лись на раздолье, где ни дерево, ни стена, ни гора — ни¬ какая преграда не помешает их играм. Хотя преобладающей чертою местности, куда мы пере¬ носим действие рассказа, была все та же пустынность, здесь все же некоторые признаки выдавали присутствие человека. Среди однообразного волнистого простора пре¬ рии одиноко высился голый зубчатый утес на самом берегу извилистой речушки, которая, проделав по равнине длин¬ ный путь, впадала в один из бесчисленных притоков Отца Рек. У подножия скалы лежало болотце, а так как его еще 90
окаймляли заросли сумака и ольхи, тут, как видно, рос недавно небольшой лесок. Однако самые деревья перебра¬ лись на вершину и уступы соседних скал. Там, па этих скалах, и можно было увидеть признаки присутствия здесь человека. Если смотреть снизу, были видны бруствер из бревен и камня, уложенных вперемежку с таким расчетом, чтобы сберечь, по возможности, труд, несколько низких крыш из коры и древесных ветвей, заграждения, построенные здесь и там на самой вершине и по склону — в местах, где подъем на кручу представлялся относительно доступ¬ ным,— да парусиновая палатка, лепившаяся на пирами¬ дальном выстуие с одного угла скалы и сверкавшая издалека белым верхом, точно снежное пятно или, если прибегнуть к метафоре, более соответствующей сущности предмета, как незапятнанное, заботливо оберегаемое знамя над крепостью, которое ее гарнизон должен был отстаивать, не щадя своей жизни. Едва ли нужно добав¬ лять, что эта своеобразная крепость была местом, где укрылся Ишмаэл Буш, когда лишился скота. В тот день, с которого мы возобновляем наш рассказ, скваттер стоял, опершись на ружье, у подошвы утеса и глядел на бесплодную почву у себя под ногами. Не ска¬ жешь, чего больше было в его взгляде — презрения или разочарования. — Нам впору изменить свою природу,— сказал он шу¬ рину, как всегда вертевшемуся подле него,— и из людей, привыкших к христианской пище и вольному житью, пре¬ вратиться в жвачную скотину. Как я посужу, Эбирам, ты вполне бы мог пропитаться кузнечиками: ты проворный малый и догнал бы самого быстрого их прыгуна 1. — Да, край не для нас,— ответил Эбирам, которому ие- веселая шутка зятя пришлась не по вкусу.— Надо пом¬ нить поговорку: «Ленивый ходок будет век в пути». — Ты что хочешь, чтобы я сам впрягся в возы и не¬ делями... какое — месяцами тащил их по этой пустыне? — возразил Ишмаэл. Как все люди этого разбора, он умел, когда понадобится, крепко потрудиться, но не стал бы с неизменным прилежанием изо дня в день выполнять тяжелую работу; предложение шурина показалось ему 1 Кузнечиками Буш называет саранчу, намекая на библей¬ ских акрид, которыми будто бы питались отшельники. 91
мало соблазнительным. — Это вам, жителям поселений, нужно вечно спешить домой! А у меня, слава богу, ферма просторная, найдется где вздремнуть владельцу. — Если тебе нравятся здешние угодья, чего ждать: паши да засевай! — Сказать-то легко, а как ее вспашешь, эту землю? Говорю тебе, Эбирам, нам надо уходить, и не только по этой причине. Я, ты знаешь, такой человек, что редко вступаю в сделки; но уж если вступил, я выполняю условия честней, чем эти ваши торговцы с их болтливыми договорами, записанными на листах бумаги! По нашему уговору мне осталось пройти еще сотню миль, и я свое слово сдержу. Скваттер скосил глаза в сторону палатки на вершине его суровой крепости. Шурин перехватил этот взгляд; и ка¬ кое-то скрытое побуждение — корыстный расчет или, мо¬ жет быть, общность чувства — помогло утвердиться между ними согласию, которое чуть было не нарушилось. — Я это знаю и чувствую всем своим существом. Но я не забываю, чего ради я пустился в это чертово путеше¬ ствие, и помню, какая даль отделяет меня от цели. Нам обоим, что мне, что тебе, придется несладко, если мы после удачного начала не доведем наше дело до конца. Да, весь мир, как я посужу, стоит на этом правиле! Еще давным- давно я слышал одного проповедника, который бродил по Огайо; он так и говорил: пусть человек сотню лет жил праведно, а потом на один денек забыл о благочестии, и все идет насмарку: добро ему не зачтут, зачтут только дурное. — И ты поверил голодному ханже? — Кто тебе сказал, что я поверил? — задиристо отве¬ тил Эбирам, но взгляд его отразил не презрение, а страх.— Разве повторить слова мошенника — значит им пове¬ рить?!. А все-таки, Ишмаэл, может быть, он проповедовал честно? Он сказал нам, что мир все равно как пустыня и есть только одна рука, которая может по ее извилистым тропам вести человека, хоть бы и самого ученого. А если это верно в целом, оно, может быть, верно и в частности... — Брось ты хныкать, Эбирам, говори прямо! — хрипло рассмеялся скваттер.— Ты еще станешь молиться! Но что пользы, как сам ты учишь, служить богу пять минут, а черту — час? Послушай, друг, я не бог весть какой хо¬ зяин, но что знаю, то знаю: чтобы снять хороший урожай 92
даже с самой доброй земли, нужен тяжелый труд; твои гнусавцы любят сравнивать мир с нивой, а людей — с тем, что на ней произросло. Так вот, скажу тебе, Эбирам: ты чертополох или коровяк... хуже — трухлявое дерево: его и жечь-то без пользы. Злобный взгляд, который Эбирам метнул исподтишка, выдал затаенную ненависть. Но, сразу угаснув перед твер¬ дым, равнодушным
маленький рост, все еще, казалось, не сводя глаз с неведо¬ мого предмета, но голос ее, если она и говорила, был недо¬ статочно громок, чтобы услышать его сквозь ветер. — Девочка и вправду видит что-то поинтересней буй¬ вола или суслика,— продолжал Ишмаэл.— Нел, ты что, оглохла, что ли? Отвечай же, Нел!.. Не видать ли ей от¬ туда краснокожих? Что ж, я буду рад уплатить им за их любезность под защитой этих бревен и скал! Так как свою похвальбу скваттер сопровождал выра¬ зительными жестами и поглядывал поочередно на каждого из сыновей, таких же, как он, самоуверенных, он отвлек все взоры от Эллен на собственную свою особу; но сейчас, когда и он и юноши разом повернулись посмотреть, какой знак подаст им девушка-часовой, на месте, где она только что стояла, никого уже не было. — Ей-богу,— закричал Эйза, обычно чуть ли не самый флегматичный из братьев,— девчонку сдуло ветром! Какое-то подобие волнения поднялось среди юношей, свидетельствуя, что смеющиеся голубые глаза, льняные кудри и румяные щеки Эллен оказали свое действие на их вялые души. В тупом недоумении они глазели на опустев¬ ший выступ и переглядывались растерянно, даже немного огорченно. Вполне возможно! — подхватил другой.— Она си¬ дела на треснутом камне, и я больше часа все думал ска¬ зать ей, что это опасно. Это не ее лента болтается там? — закричал Иш¬ маэл.— Вон, внизу на склоне! Гэй! Кто там шныряет во¬ круг палатки? Разве я вам всем не говорил... — Эллен! Это Эллен! — перебили его в один голос сы¬ новья. И в ту же минуту она опять появилась, чтобы поло¬ жить конец различным их догадкам и избавить не одну вялую душу от непривычного волнения. Вынырнув из- под парусины, Эллен легким бесстрашным шагом прошла к своему прежнему месту на головокружительной высоте и, указывая вдаль, быстро и горячо заговорила с каким-то невидимым слушателем. — Нел сошла с ума! — сказал Эйза немного пренебре¬ жительно и все же не на шутку встревожившись.— Она спит с открытыми глазами, и ей чудятся во сне лютые твари с трудными названиями, о которых рассказывает с утра до ночи доктор. 94
— Может быть, девочка обнаружила разведчика сиу? — сказал Ишмаэл, всматриваясь в степную ширь. Но Эбирам многозначительно шепнул ему нто-то. Иш- маэл опять поднял глаза на вершину скалы — и как раз вовремя, чтобы заметить, как парусина заколыхалась, но явно не от ветра. — Пусть только попробуют! — процедил сквозь зубы скваттер.-- Не посмеют они, Эбирам. Они знают, что со мной шутки плохи! — Сам посмотри! Завеса отдернута, или я слеп, как днем сова. Ишмаэл яростно стукнул оземь прикладом ружья и за¬ кричал так громко, что Эллен сразу бы его услышала, не будь ее внимание все еще занято тем предметом вдали, ко¬ торый леизвестно почему притягивал к себе ее взгляд. — Нел! — кричал скваттер.— Отойди, дуреха, или худо будет! Да что это с ней?.. Девчонка забыла родной язык! Посмотрим, не будет ли ей понятней другой. Ишмаэл вскинул ружье к плечу, и секундой позже оно уже было наведено на вершину скалы. Никто не успел вмешаться, как раздался выстрел, сопровождавшийся, как всегда, яркой вспышкой. Эллен встрепенулась, точно серна, пронзительно взвизгнула и кинулась в палатку так- быстро, что нельзя было попять, ранена она или только напугана. Скваттер выстрелил так неожиданно, что его не успели остановить; но, когда дело было сделано, каждый на свой лад показал, как отнесся он к его поступку. Юноши обме¬ нивались злыми, сердитыми взглядами, и ропот возмуще¬ ния пробежал среди них. — Что такого сделала Эллен, отец? — сказал Эйза с несвойственной ему горячностью.— За что в нее стрелять, как в загнанного оленя или голодного волка? — Ослушалась,— сказал с расстановкой скваттер; но его холодный, вызывающий взгляд показал, как мало его смутило плохо скрытое недовольство сыновей.— Ослуша¬ лась, мальчик. Если кто еще возьмет с нее пример, плохо ему будет! — С мужчины и спрос другой, а тут пискливая дев¬ чонка! — Эйза, ты все хвастаешь, что ты-де — взрослый муж¬ чина. Но не забывай: я твой отец и над тобой глава. — Это я знаю. Отец, да — но какой? 95
— Слушан, парень, я сильно подозреваю, что это ты тогда проспал индейцев. Так придержи свой язык, усерд¬ ный часовой, или придется тебе держать ответ за беду, которую ты навлек на нас своей нерадивостью. — Уйду от тебя! Не хочу, чтоб надо мной командовали, как над малым ребенком! Ты вот говоришь о законе, что ты-де не хочешь его признавать, а сам так меня прижал, точно я не живой человек и нет у меня своих желаний! Я больше тебе не позволю мною помыкать, как последней скотиной! Уйду, и всё! — Земля широка, мой храбрый петушок, и на ней не¬ мало полей без хозяина. Ступай; бумага на владение для тебя выправлена и припечатана. Не каждый отец так щедро оделяет сыновей, как Ишмаэл Буш; ты еще помя¬ нешь меня добрым словом, когда станешь богатым земле¬ владельцем. — Смотри! Смотри, отец! — хором закричали сыновья, хватаясь за предлог, чтобы прервать разгоревшийся спор. — Смотри! — подхватил Эбирам глухим, встревожен¬ ным голосом.— Больше тебе нечего делать, Ишмаэл, как только ссориться? Ты посмотри! Ишмаэл медленно отвернулся от непокорного сына и нехотя поднял глаза, в которых все еще искрилась злоба. Но, едва он увидел, на что неотрывно смотрели все вокруг, его лицо сразу изменилось. Оно выражало теперь расте¬ рянность, чуть ли не испуг. На месте, откуда таким страшным способом прогнали Эллен, стояла другая женщина. Она была небольшого роста — такого, какой еще совместим с нашим представле¬ нием о красоте и который поэты и художники объявили идеальным для женщины. Платье на ней было из блестя¬ щего черного шелка, тонкого, как паутина. Длинные рас¬ пущенные волосы, чернотой и блеском спорившие с шел¬ ком нлатья, то ниспадали ей на грудь, то бились за спиной на ветру. Снизу трудно было разглядеть ее черты, но все же было видно, что она молода, и в минуту ее неожидан¬ ного появления ее лицо дышало гневом. В самом деле, так юна была на вид эта женщина, хрупкая и прелестная, что можно было усомниться, вышла ли она из детского возра¬ ста. Одну свою маленькую, необычайно изящную руку она прижала к сердцу, а другой выразительно приглашала Ишмаэла, если он намерен выстрелить еще раз, целить ей нрямо в грудь. 96
Скваттер и его сыновья, пораженные, молча смотрели на удивительную картину, пока их не вывела из оцепене¬ ния Эллен, робко выглянув из палатки. Она не знала, как быть: страх за себя самое удерживал ее на месте, страх за подругу, не менее сильный, звал выбежать и разделить с ней опасность. Она что-то говорила, но внизу не могли расслышать ее слов, а та, к кому она с ними обратилась, не слушала. Но вот, как будто удовольствовавшись тем, что пред¬ ложила Ишмаэлу сорвать свой гнев на ней, женщина в черном спокойно удалилась, и место на краю утеса, где она только что показалась, вновь опустело, а зрители внизу только гадали, не прошло ли перед ними сверхъесте¬ ственное видение. Минуту и более длилось глубокое молчание, пока сы¬ новья Ишмаэла все еще изумленно смотрели на голый утес. Потом они стали переглядываться, и в глазах у них зажигалась искра внезапной догадки. Было ясно, что для них появление обитательницы шатра оказалось совер¬ шенно неожиданным. Наконец Эйза па правах старшего — и вдобавок подстрекаемый пеутихшим раздражением ссоры — решил выяснить, что все это означает. Но он по¬ остерегся гневить отца, потому что слишком часто видел, как лют он бывает в злобе, и, обратившись к присмирев¬ шему Эбираму, заметил с издевкой: — Так вот какого зверя взяли вы в прерию «на при¬ манку»! Я и раньше знал вас за человека, который не ска¬ жет правду, где можно солгать. Но в этом случае вы пре¬ взошли самого себя. Кентуккийские газеты сотни раз на¬ мекали, что вы промышляете черным мясом, но им и пе снилось, что вы распространяете свой промысел и на семьи белых. — Это меня ты назвал похитителем? — вскипел Эби¬ рам.— Уж не должен ли я отвечать на каждую лживую выдумку, которую печатают в газетах по всем Штатам? Посмотрел бы лучше на себя, мальчик, на себя и на всю вашу семейку! Все пни в Кентукки и Теннесси кричат про¬ тив вас! Да, мой языкастый джентльмен, а в поселениях я видел расклеенные на всех столбах и стволах объявления о папеньке, маменьке и трех сынках — один из них ты: за них предлагалось в награду столько долларов, что честный человек мог бы сразу разбогатеть, если бы он... Его заставил замолчать удар наотмашь тыльной сторо-
Надуй щеки!
1. Чеболь за партой
Фантастика:
попаданцы
дорама
рейтинг книги
Меняя маски
1. Унесенный ветром
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рейтинг книги
