Избранные стихотворения

Кельберин Лазарь Израилевич

«Мой жаворонок, как ты звонко пел!..»

Мой жаворонок, как ты звонко пел! Как ты сверкал и в небе кувыркался, Как будто небо радости предел! Но

тот закон, чтоб дух всегда карался Мощь притяжения и жизни плоть, Ты не был в силах, бедный, побороть, Мой жаворонок, песнь твоя была Нужна земле на малое мгновенье, Чтоб человек познал самозабвенье, Чтобы в безгласной мгле добра и зла, Влюбленный в эту радость без исхода, Он боль познал, в которой есть свобода

Антология «На Западе», 1953

«Я не могу. Ни словом, ни без слов…»

Я не могу. Ни словом, ни без слов. Если бы я мог, я б о тебе молился, Чтоб лучший сон из всех блаженных снов, Чтоб райский сон сейчас тебе приснился. Я не могу. До Бога далеко, Да и чего мне ждать теперь от Бога: Немного слез, чтоб стало мне легко? Суровой нежности твоей немного? О, все равно! Но в тишине твоей, Но в тишине твоей, еще свободной, Не вспоминай всей этой лжи холодной, Всей этой лжи… Ни разу, засыпая,— Ни

слов моих о гнете мертвых дней, Ни слов моих о счастьи, дорогая.

«Когда пятнистая луна…»

Когда пятнистая луна В лохмотьях туч облачена; Когда в потоке городском Спит остров мертвых вечным сном; А на деревьях каждый лист Так по-весеннему нечист, — Тогда, скрываясь в полумрак, Прохожий ускоряет шаг, Спеша покинуть этот путь, Где с каменистой высоты, Бросая тень на лоб и грудь, Глядят ожившие кресты… Там, под кладбищенской стеной, Стояли — помнишь? — мы с тобой. И был прохладней горных струй Апрельский, долгий поцелуй.

«Предельной нежности откинь вуаль…»

Предельной нежности откинь вуаль С лица и плеч, счастливая Психея. Меня влечет надмирная печаль: Я ничего сказать о ней не смею. Перед грозой бывает блеск зарниц. Так в час ночной, что смерти тяжелее, На Елеонской выси, павши ниц, Люблю тебя и помню, и жалею.