Избранные жития святых III-IX вв.

Ростовский Святитель Дмитрий

Но царь, не внимая речам преподобного, сказал:

— Я не желаю изображать красками невидимое и непостижимое Божество.

Феодор отвечал:

— Царь, ведь и мы не описываем Божество, но исповедуем и веруем, что оно неописуемо. Иконописанием же мы изображаем воспринятую от нас плоть Сына Божия; ей мы и поклоняемся и почитаем.

Когда преподобный отец говорил сие и многое другое на основании Божественного Писания и отеческих преданий и изобличал царское заблуждение, царь, исполнившись ярости, с гневом сказал преподобному:

— Я знаю, что ты всегда говоришь необдуманно и что ты — человек сварливый, гордец и сопротивник для всех. Вот и теперь ты пришел злословить и хулить меня, беседуя со мной не как с царем, но как с одним из простолюдинов; за сие ты заслуживаешь

многих мучений. Но до времени я буду щадить тебя, пока не обнаружится очевиднее, что наше мудрование справедливо. И если ты не покоришься после того, то получишь за свое безумие и сопротивление достойное наказание.

С сего времени преподобные отцы ничего не пожелали говорить царю, рассуждая сами с собой:

— Что мы будем говорить столь развращенной и не желающей исцеляться душе?

— Царь, пойми и уразумей, что не твое дело — рассматривать и исследовать церковные постановления: твоей власти свойственно обсуждать мирские дела и ими управлять, а дела церковные подведомственны списателям и учителям церковным; тебе же приказано только следовать им и повиноваться. Так и апостол сказал: поставил Бог в Церкви, во-первых, апостолов, во-вторых, пророков, в-третьих, учителей⁴¹, а не царей. И в других местах Священное Писание повелевает церковными делами управлять церковным учителям, а не царям.

Царь спросил преподобного:

— Итак, не изгоняешь ли ты меня из Церкви?

Преподобный отвечал:

— Не я, но предание Божественных апостолов и святых отцов изгоняют. «Если бы даже Ангел с неба стал благовествовать вам», что святой вере противно, «да будет анафема»⁴². Если ты желаешь вместе с нами, поклоняющимися иконе Христовой, оставаться внутри Христовой Церкви, то следуй патриарху и существующему при нем честному Собору!

При этих словах царь пришел в еще большую ярость и с бесчестием прогнал всех от себя. Вышедши от царя, изгнанные преподобные отцы вместе с патриархом обступили блаженного Феодора, восхваляя его устами и вместе душами за то, что он с большим благоразумием и мужеством сопротивлялся мучителю и сильно посрамил его, смело изобличив его нечестие.

Когда они расходились по домам, от градоначальника вышло приказание, чтобы никто не беседовал, не совопросничал о вере, но чтобы все исполняли то, что повелел царь. Посланные с сим распоряжением дошли и до блаженного Феодора. Он же, услыхав этот указ, отвечал им:

— Сами рассудите: справедливо ли слушать вас больше Бога? Лучше пусть отрезан будет язык мой, чем я буду молчать и не защищать истинную веру.

И преподобный поучал всех непоколебимо содержать святую веру, одних призывая к себе, к другим сам приходя, к третьим посылая письма, и так подкреплял изнемогавших духом. Часто он приходил к патриарху, являясь для него добрым советником, и утешал его, так как видел его скорбящим и болезнующим душой.

— Отче, не скорби, — говорил он ему, — веруй, что Господь не оставит нас; Он не попустит испытания выше нашей силы и не даст злу возобладать нами. Если враг и воздвиг гонения на Церковь, то в непродолжительном времени скорбь обратится на его же голову. Ты знаешь слово Господне: «Горе миру от соблазнов... но горе тому человеку, через которого соблазн приходит»⁴³. Сколько ересей со времен святых апостолов и до настоящих дней воздвигали развращенные умом люди на Церковь, сколько много страданий потерпели от них бывшие раньше нас святые отцы! Но Церковь оставалась непреоборимою; пострадавшие светло прославлены и увенчаны, а еретики восприяли по делам своим.

Слушая это, патриарх и все отцы Собора ободрились и готовы были претерпеть все скорби за правоверие и не повиноваться зловерию.

По прошествии немного времени Святейший патриарх Никифор был низвержен злочестивым царем с патриаршего престола и изгнан из Константинополя⁴⁴; осуждены были также на заточение и все православные архиереи. Тогда представилось страшное зрелище ужасного кощунства, которое учиняли нечестивые иконоборцы. Одни святые иконы они выбрасывали на землю, другие сжигали, третьи намазывали калом

и учиняли многие другие бесчинства. Видя такое злодеяние, преподобный Феодор глубоко скорбел и, удивляясь Божию долготерпению, говорил со словами:

— Как земля носит такое беззаконие?!

Но, не желая оставаться богопочитателем втайне и в молчании оплакивать таковую напасть, он приказал (при наступлении Вербного воскресенья) своей братии взять в руки святые иконы и ходить кругом монастыря, высоко неся иконы над собой и велегласно воспевая: «Пречистому Твоему образу поклоняемся, Благий»⁴⁵ и другие победные песни в честь Христа. Узнав о сем, царь послал к святому, запрещая ему такие действия и угрожая, что в противном случае ему предлежат заточения, раны и смерть. Святой же не только не переставал утверждать верующих в иконопочитании, но еще более укреплялся в своем мужестве, открыто наставляя всех держаться православной веры и воздавать должную честь святым иконам. Тогда царь, убедившись, что невозможно ни ласкательством, ни угрозами остановить мужества и ревности преподобного Феодора, осудил его на заточение. Преподобный же, позвав к себе всех своих учеников и преподав им душеполезные поучения, сказал:

— Братие! Пусть каждый из вас ныне спасает свою душу по своему усмотрению, так как ныне время лютое.

Затем, скорбя и плача, он покинул рыдавшую по нему братию и, сев на корабль, был увезен в Аполлонию и заключен в темнице, в крепости, называемой Метопа⁴⁴. Но и там он поучал всех благоверию: с одними устно беседуя, к другим посылал письма. Письма его дошли до самого царя. Последний снова послал некоего Никиту, сына Алексеева, с приказанием отвезти святого в более отдаленное место, именуемое Вонита⁴⁷, и, заключив его там в темнице, зорко наблюдать, чтобы он там никогда ни с кем не разговаривал и ничего не писал относительно иконопочитания. Никита, придя к преподобному, сообщил ему о царской воле. Преподобный отвечал:

— Я с радостью принимаю сей переход с места на место, так как у меня нет настоящего места жительства в сей жизни, но куда я буду приведен, там и есть мое место, ибо повсюду — земля Божия. А молчать и не учить о православной вере я не могу, я вас в том не послушаю и угроз ваших не страшусь.

И так святой, будучи приведен на упомянутое место и заключен в темнице, и здесь ревностно исповедовал Православие. Царь, узнав, что Феодор ни в чем не покоряется его воле, распалился сильным гневом и отправил того же самого Никиту с повелением подвергнуть преподобного жестоким мучениям. Никита, придя, возвестил преподобному о царском повелении; преподобный же, вслед за сообщением последнего, стал совлекать с себя одежды со словами: «Я издавна желаю пострадать за святые иконы» — и предал свою плоть на мучения. Никита, будучи человеком сострадательным, увидав обнаженную плоть его, истощенную постом и непрерывными подвигами, умилился душою и не осмелился коснуться его, ибо боялся Бога, и ушел, не причинив никакого зла святому. Последний же продолжал повсюду распространять свое православное учение, ибо и стражи благоговели перед ним и не могли, что им с угрозой было приказано, возбранять Феодору поучать кого бы то ни было в Православии. Он писал также и к своим ученикам, рассеянным по различным странам: о них он особенно заботился, наставляя их, дабы они безбоязненно соблюдали истинное исповедание веры, если и бесчисленное множество раз жестоко пострадают. Он напомнил им, «яко недостойны страсти нынешняго времене к хотящей славе явитися в нас»⁴⁸, которую получат все истинные мученики Христовы. Он писал также и к Святейшим патриархам: к патриарху древнего Рима⁴⁹, к Иерусалимскому⁵⁰ и Александрийскому⁵¹, уведомляя их подробно о том, как были поруганы в Византии святые иконы и как православные содержатся в заточении и темницах и истина принесена в жертву лжи. И он просил у них помощи для православной веры. Многие приходили к находящемуся в темнице преподобному послушать сладостного его учения и возвращались со многою для себя пользой.