Избранными не становятся…
Шрифт:
— Не найдется ли у вас что-нибудь поесть для путника? — скрипучим голосом обращается он к женщине, что держит корзину, накрытую полотенцем. Даже на расстоянии от нее исходит аромат свежей выпечки. Женщина отрицательно качает головой, даже не стараясь спрятать корзину от глаз путника.
— Ложь и Жадность — грех, — сквозь зубы прошептал мужчина, стукнув тростью о землю. В воздух поднимается облачко пыли. Сестры синхронно чихнули, прячась за спины родителей. От путника веет опасностью.
— Не угрожайте моей семье! — встал на защиту отец семейства, заслоняя собой жену. Больше мужчина ничего не говорит. Обойдя семью стороной, он идет своей дорогой. Не желая портить прогулку плохими воспоминаниями, семья старается тут же забыть о недоброжелательном путнике. День прошел отлично. Солнце светило ярко. На небе ни тучки.
Вернулись домой они только к вечеру. Детей тут же
Вдруг фигура снова начнет творить чудеса. Далеко за спиной послышались крики. В небо поднимался черный дым. Она бежала так, что ноги сами находили, обо что споткнуться. Сбив колени и ободрав ладони, девочка, наконец, добежала до места, куда сбежалось все село. Люди с ведрами бегут к колодцам, стараясь, во что бы то ни стало, потушить охваченный огнем дом, опасаясь, что огонь может перекинуться на соседние дома. Женщины, не занятые тасканием ведер, хватают девочку, не давая ей подбежать ближе к горящему дому. Огонь смогли потушить только когда от дома остались одни головешки. В таком пожаре никто бы не выжил. Вокруг пепелища наступила гробовая тишина. Только горькие слезы девочки потерявшей всю семью, заставляют сердца окружающих сжиматься все сильнее…
— Алена!
— А? — очнувшись ото сна, девушка схватилась за лицо. По щекам текли слезы.
— Ты бормотала во сне. Все в порядке? — обеспокоенный голос Эрика немного успокоил девушку, постепенно возвращая к реальности.
— Просто плохой сон. Лучше не давайте мне спать пока светло, — улыбнулась Алена, крепче берясь за поводья. В последнее время сон стал приходить чаще.
Ночь была поразительно темной. Изредка появляющаяся из-за туч луна, слегка освещала окрестности, но совершенно не помогала ориентироваться в пространстве. Я практически шла на ощупь, бестолково блуждая в неизвестности. В очередной раз увязнув в каком-то колючем кустарнике, я боялась даже представить, в каком виде буду к утру. Если конечно мне удастся выбраться. В темноте, словно светлячки, на расстоянии не больше ладони, загорелись две красные точки. Они то появлялись, то исчезали, то перемещались, хаотично меняя свое местоположение. Вытащив из-за спины стрелу, я осторожно тыкнула в один из огоньков, так похожих на висящие в воздухе драгоценные камни. Послышался негромкий рык, а красные точки погасли, оставляя после себя звук удаляющихся шагов и треск веток. Сердце ухнуло куда-то глубоко, а тело, ссылаясь на тяжелое нервное потрясение от последних событий, отказывалось двигаться дальше. Все мое существо требовало нормального отдыха. И, как дополнение, восполнения вероломно украденной энергии. Выбравшись из колючих кустов, и дождавшись, когда луна выйдет и скудно осветит дорогу, я медленно пошла дальше, бестолково сжимая стрелу в руке. Вокруг был редкий лес, перемежающийся с небольшими и огромными полянами, некоторые из которых окружала живая изгородь из высокого стриженого кустарника. На одной из таких полян был довольно большой камень, почти прямоугольной формы с ровной поверхностью. Чем-то он напомнил мне алтарь для жертвоприношений. Но в данный момент выглядел довольно уютно и безобидно, и, по моему мнению, находился на порядочном расстоянии от двери, через которую я сюда попала. Ветра не было. Воздух тоже был довольно теплый. С трудом отломив от ствола еловые ветки, я устроила подобие лежака. Любоваться звездами не получилось. Небо хмурилось и не показывало ни одной яркой точки. Даже луна и та предательски скрылась, не желая показываться обратно. Оружие было аккуратно сложено у камня. В надежде на теплое и солнечное утро, я прикрыла глаза.
Все было против меня. Выспаться не получилось. Солнца не было.
Даже сквозь футболку и еловые ветки, я чувствовала холод камня. Ноги и руки не двигались. Голова — единственное,
— Глобус! Ты же здесь, верно? Отпусти меня, мерзкий извращенец! Я была больше чем уверена, что руководит всей этой процессией тот, чьи сапожки я недавно запятнала. И оказалась права. Одна из фигур в черном отделилась от массы и, сделав шаг в мою сторону, гадко усмехнулась.
— Ты слишком изворотлива для пленницы. Если бы не Хазард, мы бы не нашли тебя. Аглофус ударил посохом о землю, и внезапно поднявшийся порыв ветра всколыхнул рясы. Я зажмурилась. Мало ли что у них под ними. Не сразу, но до меня начал доходить смысл сказанного. То есть, это Хазард нашел и сдал меня этим чокнутым фанатикам? Тот, кого я уже почти считала единственным адекватным человеком в этом странном окружении. Похоже, я совершенно не разбираюсь в людях. Может и с Эриком та же проблема? Может быть зря я где-то на закорках продолжаю верить, что он появится на белом коне, перекинет меня через седло и под победные крики, размахивая мечом и рубя головы направо и налево унесет меня домой? Злость и отчаяние смешались в голове, окончательно затуманивая разум.
— Глобус! Развяжи меня и ткни пальцем в сторону этого мерзавца! Я придушу его, а потом забью ногами, чтоб не мучился! Слышишь, Хазард?
Трус! Выйди, и поговорим как мужчина… с женщиной… Я окончательно перестала осознавать, что несу. Зато порядком позабавила окружающих. Естественно, никто никого мне не выдал, и развязывать не собирались.
— Хазард, ты мерзкий предатель. Не могу поверить, что влюбилась в тебя, — я закрыла глаза, покоряясь судьбе. — Все. Режьте, убивайте, или что вы там делать собрались. Мне все надоело. Я устала. Чужие миры, ненормальные монахи, подозрительные молодые люди, располагающие к себе и предающие при первой возможности. Хватит. Хочу свою спокойную и скучную жизнь.
Хочу лежать перед телевизором и лопать виноград. Если не судьба мне жить так, то пусть убивают. Плевать. Перерожусь в следующей жизни в красивую бабочку и буду порхать над яркими полями, наслаждаясь короткой и беззаботной жизнью. Аглофус скрипуче рассмеялся. Ну естественно, он же мог запросто читать мои мысли. Мужчина поднял посох над головой, произнося какие-то слова. По посоху спиралью шло голубое свечение. Едва глянув на мага, я отвернулась. Через мгновенье голос затих. Послышался глухой стук. Потом еще и еще. Наконец наступила тишина. Ничего не происходило. Повернувшись, я увидела, что вся процессия лежит на земле.
Массовый обморок, или внезапная эпидемия? Корни, обвивающие руки и ноги ослабли, и, недолго думая, я подтянула их к себе, разминая затекшие мышцы. Сползя с камня, перебежками, я добралась до леса, переходя на уверенный бег. В какую сторону бежать? Куда спрятаться? На каком расстоянии Глобус может читать мысли? И есть ли у него ограничения вообще? Опыт в древолазании у меня был минимальный. Пара деревьев во дворе, которые на спор с друзьями мы покоряли в детстве, да соседская яблоня, на которую мы совершали набеги темной ночью, отдыхая в деревне у бабушки. Но сейчас для меня это казалось единственным выходом. В боку сильно кололо, а дыхание сбивалось. Под ногами все чаще вырастали корни, камни и шишки, заставляющие расстелиться по земле, превращая идеально белое одеяние в грязную тряпку. Выбрав высокое, ветвистое дерево, переведя дыхание и пытаясь удержать сердце в груди, я полезла наверх. Взобравшись метров на пять, или семь, выбившись из сил и разумно посчитав эту высоту довольно безопасной, я растеклась по широкой ветке, прислонившись спиной к стволу. Я была похожа на ежика, утыканная занозами и нацеплявшая полную голову листьев и коры. Иногда мне начинало казаться, что по телу кто-то ползет, но, пару раз попытавшись избавиться от этого ощущения, и чуть не сиганув вниз, я решила, что пусть себе ползают.
Сейчас главной моей целью было изгнать из головы все мысли, что казалось практически невозможным. С моего места в отдалении можно было разглядеть полянку, на которой еще недавно я спала. Фигуры больше не лежали на земле, а хаотично перемещались, возможно, в поисках пропавшей жертвы. Посчитав, что лучший способ избавить голову от ненужных мыслей, и мыслей вообще, это исправить утреннее недоразумение, я укуталась в рясу, расположилась настолько удобно, насколько это было возможно, и прикрыла глаза, стараясь уснуть.