Изгнанник (L'Exil?)

Бенцони Жюльетта

Он, в свою очередь, вышел из столовой под ошарашенным взглядом Джереми Брента и удивленным взглядом Адама. Последний попросил передать ему тарелку брата.

— Если Артур отказывается от десерта, это его дело. Но я бы счел преступлением, если бы выбросили такую прекрасную яблочную меренгу!

И он принялся совершенно спокойно поглощать долю Артура, как будто никакого неприятного разговора за столом и не было.

* * *

Небо словно желало подбодрить Лорну и

помочь ей вернуться к жизни. Довольно сильный восточный ветер очистил его от облаков, и солнце сияло так ярко, когда Китти раздвинула портьеры в спальне молодой женщины. Туда только что вошел врач. Белина, присматривавшая за больной с часу ночи, спустилась на кухню, чтобы позавтракать.

Свет разбудил Лорну. Она несколько раз зевнула и хорошенько потянулась. Не заметив Анбрюна, она улыбнулась Китти.

— Я голодна! — объявила Лорна. — Принеси мне чай, тосты, конфитюр и ветчину.

— Отлично! — заметил врач. — Я вижу, что аппетит к вам возвращается. Это хороший знак.

Приветливое лицо мисс Тримейн мгновенно нахмурилось.

— Что вы здесь делаете? Насколько мне известно, я вас не приглашала.

— В тот вечер вам это было не под силу. Вам срочно требовался врач, и раз вы себя хорошо чувствуете, значит, я не так плохо вас лечил!

— В тот вечер? Когда это было?

— Восемь дней назад, в прошлый вторник. Сегодня четверг.

Анбрюн решительно взял ее запястье, чтобы проверить пульс, но Лорна выдернула руку, пощупала свой живот и радостно воскликнула:

— Мой ребенок! Он родился! Быстрее! Пусть мне его принесут! Я надеюсь, это мальчик?

Врач и Китти обменялись встревоженными взглядами. Никто из них не предвидел подобной реакции. Нежным голосом Анбрюн спросил молодую женщину:

— Вы совсем ничего не помните из того, что произошло?

— Я знаю, что очень сильно испугалась... Потом мне было больно, но это нормально, когда рожаешь. К чему все эти глупые вопросы? Ответьте же мне, наконец, это девочка или мальчик?

— Ни то, ни другое. Вы никого не родили по той простой причине, что вы не были беременны. Я понимаю, что в это непросто поверить, потому что у вас были некоторые симптомы. Но у вас была так называемая истерическая беременность. Вы понимаете то, что я вам говорю? — добавил Анбрюн, увидев, что Лорна оцепенела.

Ее глаза расширились, рот приоткрылся, она быстро и тяжело задышала и вдруг сорвалась с места. Растопырив пальцы, Лорна буквально подпрыгнула в кровати и попыталась вцепиться в горло врача.

— Не беременна! — в ярости вопила она. — Вы хотите сказать, что воспользовались тем, что я была без сознания, и украли у меня ребенка, который никому здесь не нужен! Убийца! Разбойник!

Китти поспешила закрыть окно, открытое ею чуть раньше, чтобы проветрить комнату. Крики Лорны могли услышать даже в деревушке. Потом камеристка бросилась на помощь врачу, хотя тот мог и сам постоять за себя. Ему и в самом деле удалось прижать молодую женщину к подушкам.

— Позовите сюда Белину, Лизетту... Короче, кого-нибудь! — приказал врач. — Ее необходимо успокоить, а это будет нелегко. Где господин Тремэн?

— На конюшне,

полагаю. Я не видела, чтобы он выходил оттуда, — ответила Китти. — Мне сходить за ним?

— Нет. Я пойду сам. Лежите спокойно, мисс! Этот... случай мы должны с ним обсудить. Делайте то, что я вам сказал!

Камеристке не пришлось далеко ходить. Лизетта, Потантен и Валантен уже бежали на помощь, привлеченные криками. Они сменили Анбрюна, который смог отпустить Лорну; продолжавшую осыпать его оскорблениями, и отправиться на поиски своего друга.

А Гийом на конюшне столкнулся с небольшой проблемой, перед которой его поставил Николя, первый лакей: Артур пришел примерно на час раньше Гийома и попросил оседлать ему лошадь. Он объявил о своем намерении отправиться в Варанвиль.

— В этом-то как раз нет ничего необычного, — объяснял лакей. — Я только понять не могу, почему он не взял Селима!

Подарок Гийома, Селим, красивый золотисто-рыжий конь, был самым драгоценным сокровищем Артура. Он обожал это прекрасное нервное животное, с которым отлично ладил.

— А Селиму, — добавил Николя, — это совсем не понравилось. Он потом бушевал не меньше четверти часа.

— Так на ком уехал Артур?

— На Роллоне!

— На Роллоне? Что за фантазия? Это один из самых выносливых наших коней... Взять его ради короткой прогулки? Как Артур это объяснил?

— Никак! Он просто сказал, что Роллону нужно размяться.

Приход озабоченного доктора Анбрюна прервал этот бессмысленный диалог и встревожил Гийома куда сильнее, чем прихоть его сына. Узнав о сцене, которая развернулась в спальне Лорны, Гийом сначала дал волю своему гневу, колотя ногой по стене конюшни и ругаясь, как тамплиер. Пьер решил переждать эту неожиданную бурю. Он лишь знаком велел Николя уйти: ругательства Гийома в адрес женщины не предназначались для его ушей.

— Я убью ее! — ревел Тремэн. — Если это единственный способ от нее избавиться, я ее задушу!

— И закончишь свои дни в тюрьме, если тебе удастся избежать смертной казни, — спокойно заметил врач. — Когда ты успокоишься, мы могли бы поговорить серьезно.

— Господи, о чем разговаривать? Хочешь знать мое мнение: она отлично знает, что никого не родила, но решила под любым предлогом остаться здесь навсегда!

— Не обманывай себя! Я считаю, что она искренна. Женщина в состоянии истерической беременности уверена в том, что у нее будет ребенок. И ты знаешь, что мисс Тримейн никому из нас не доверяла. Она убеждена, что стала жертвой заговора.

— Но ведь Китти она верит? Разве камеристка ей ничего не сказала?

— Сказала... Но это не помогло. По мнению мисс Тримейн, Китти предала ее и примкнула к общему заговору. Я не представляю, как мы сможем ее убедить. Может быть, у тебя это получится?

— Это бы меня сильно удивило...

— Для начала возьми себя в руки! И, разумеется, постарайся не задушить ее.

Но опасения врача оказались напрасными. Лорна отказалась принять Гийома, а тот счел более разумным даже не пытаться ее переубедить. Он догадывался, что его ожидает новое сражение, что оно будет долгим.