Изгнанник
Шрифт:
— Да, это правда, и это может оказаться так и во внешнем мире, во многих случаях. Но ты найдешь там намного меньше терпимости, Сорак. Мы, виличчи, знаем, что такое племя в одном, так как это уже случалось среди нас. Но во внешнем мире об этом не знает никто. А если они и узнают, они не поймут, и это испугает их. То, что пугает — представляет угрозу, а когда люди почувствуют, что им угрожают, они перепугаются насмерть.
— Раз так… должен ли я хранить свою тайну от всех, кроме сестер? — спросил он.
— Возможно не всегда, — ответила Варанна. — Но есть вещи внутри нас самих, которые
Сорак помнил. Он помнил и то, что это был для него совершенно новый мир и он не знал этих людей. А они не знали его. Достаточно того, что он выглядел совершенно другим, и пока он протискивался через толпы народа, никто не уступал ему дорогу, но все замечали. Они видели высокого чужака, одетого как пастух, во все коричневое, с густыми, падавшими на плечи черными волосами и странно-выглядящими чертами лица. Потом они замечали тигона, идущего рядом с ним, как домашнее животное. Кое-кто натыкался на его внимательный взгляд и тут же отводил глаза, не очень понимая почему. Все указывали на него, когда он проходил мимо, и шептались ему вслед.
Он остановился около одного из продуктовых киосков и попросил продавца тарелку поджаренных овощей и несколько больших кусков сырого мяса з'тала.
— Сырого? — спросил продавец.
— Для моего друга, — ответил Сорак, взглянув на Тигру. Продавец высунулся из-за высокого прилавка его ларька и увидел тигона, лежавшего на земле у ног Сорака. В ужасе он вскрикнул и отпрыгнул назад, заодно сшибив на землю пару своих горшков.
— Нечего опасаться, — попытался успокоить продавца Сорак. — Тигра не тронет тебя.
Продавец тяжело сглотнул. — Ну, если ты так говоришь, прохожий. — Сколько… сколько кусков мяса тебе надо?
Сорак выбрал несколько кусков побольше и бросил их тигону, сам же уселся и стал есть свои овощи. Но он не успел поднести ложку ко рту и трех раз, как услушал позвякивание щитов и копий за спиной. Он обернулся и увидел группу солдат в нескольких шагах от себя, их мечи были вынуты из ножен, некоторые держали пики, и все это было направлено на Тигру.
— Это твой зверь? — спросил офицер, командовший ими. Он говорил твердо и уверенно, но в тоне была слышна нотка страха.
— Да, — ответил Сорак.
— Не разрешается вводить в город диких животных, — сказал офицер.
Сорак продолжал есть. — А что о тех диких животных, которые находятся на рыночной площади? — спросил он.
— Они все находятся в загонах, под контролем, — ответил офицер.
— Иниксы не находятся в загонах, — заметил ему Сорак, — и мекилоты тоже, а ведь они намного более опасны, чем мой тигон.
— У них всех есть погонщик, — ответил офицер.
— У моего тигона тоже, — возразил Сорак. — Тигра принадлежит мне. Я — его погонщик.
— И тем не менее этот дикий зверь представляет угрозу для всех жителей
— Ничего подобного, мой тигон не угрожает никому, — запротестовал Сорак. — Ты же сам видишь, что Тигра остается совершенно спокойным, несмотря на такое враждебное отношение к нему и несмотря на оружие, которое направлено на него. А ведь обычно такие вещи очень нервируют животных.
Солдаты за спиной офицера нервно посмотрели друг на друга.
— Я еше раз говорю — у тебя нет никакого права вводить тигона в город, — ответил офицер.
Сорак нырнул вниз и уступил место Стражу. Она быстро проверила рассудок офицера. — Нет никакого закона, запрещающего тигону быть в городе, — сказала Страж. — И ты прекрасно знаешь, что я ничего не нарушал. Однако, если ты хочешь, чтобы я предстал перед Собранием Советников и чтобы они решили это дело, я не возражаю. Наоборот, у меня есть важная информация для них, и я готов сообщить ее.
Офицер внезапно заколебался, его глаза сузились. — У тебя есть дело к совету?
— Да. На самом деле я шел именно туда и просто остановился перекусить. Возможно вы будете так добры и проводите меня туда?
Страж увидела сомнение в уме офицера. Возможно, подумал он, было бы мудро не спорить с этим так странно выглядевшим чужаком. Он может оказаться важным человеком. Внешне он похож на обыкновенного пастуха, но слишком уж он уверен в себе.
Страж решила добавить ему неуверенности. — Конечно, — сказала она, — если тебя ждут более важные дела, я не хочу отрывать тебя от них. Как твое имя, Капитан, чтобы я мог рассказать о твоем рвении Собранию? — При этом она, как бы случайно, дала возможность плащу Сорака немного раскрыться так, чтобы офицер смог увидеть меч. Его взгляд метнулся к мечу, сразу заметив и обвитую серебряной проволокой рукоятку, и бронзовую гарду, и тщательно отделанные ножны, и необычную форму. Он перевел взгляд обратно на Сорака, и на этот раз выражение его лица уже не было таким высокомерным. — Меня зовут Капитан Залкор. И если ты хочешь, чтобы тебя проводили в комнату совета, то у меня нет других срочных дел.
— Замечательно, — сказала Страж. Она отдала пустую тарелку продавцу, который с трепетом слушал весь разговор. — Благодарю тебя. Я к твоим услугам, Капитан Залкор.
Садира ударила своим черным кулаком по длинному и тяжелому столу, стоящему в небольшой комнате совета, опрокинув несколько кружек с водой. — Достаточно, Тимор! — зло сказала она, ее янтарные глаза вспыхнули из-под светлых волос. — Я устала слышать все тоже самое снова и снова. Мы не хотим и никогда не вернемся к старому порядку вещей, сколько бы твои темплары не протестовали.
— При всем моем уважении, я не протестую, — спокойно ответил верховный темплар, барабаня украшенными драгоценностями пальцами по крышке стола. — Я просто объясняю, что источник всех проблем, которые мы имеем, один единственный, и этот источник — отмена рабства в Тире. Ты вряд ли можешь обвинять в этом темпларов, это была ваша идея, освободить рабов, не наша.
— Рабство вернется в Тир только через мой труп! — сказал лысый мул Рикус, вставая со своего стула и угрожающи глядя на верховного темплара.