Изгнанники Эвитана. Дилогия
Шрифт:
Но даже если с Лиаром не выйдет - всё равно Ревинтер послал туда людей не зря. Это свихнувшаяся от собственной родовитости старая знать разбрасывается родной кровью. Вот пусть они и запирают по монастырям дочерей, вышвыривают в приюты незаконнорожденных внуков. Или еще как с жиру бесятся - их дело. А вот мерзавец и негодяй Бертольд Ревинтер так поступать не станет. С чужими - пожалуйста. А уж наше - отдайте нам.
А если с Джерри что-нибудь... Тогда - это единственное, что от него...
Ничего, Гиавер не обидится. Ревинтер отряхнул "Хроники" и поставил сушиться раскрытыми. А затем размеренными, выверенными движениями наполнил новый бокал. До краев. Не пролив ни капли.
Выпитое залпом вино горячей волной разошлось по жилам. Заставило позорно отступить панику. И превратило дрогнувшего отца обратно в здравомыслящего политика.
Если даже мысль допустишь о поражении - можешь в потерпевших его себя и числить. Так говорил Гиавер. И он сотню раз прав - хоть был не политиком, а ученым.
Великий Гиавер, живший триста лет назад. Его строки поистине заслуживают обрамления из тёмно-рубиновой каймы.
Алый кабинет, алое кресло. Почему сегодня Ревинтер выбрал именно их?
Часы пробили три, а значит - пора прощаться с ушедшими навек врагами. Да, Бертольд по-настоящему не верил ни во что. Но некоторые обряды соблюдал. На Воцарение Зимы поминают врагов, а с друзьями прощаются весной. В первую ночь Месяца Сердца Весны...
– За тебя, Ирия Таррент!
– Вино горчит, как слёзы воина над смертью побратима.
– Знаешь, почему ты должна была умереть?
Ревинтер прожил достаточно долгую и насыщенную жизнь. Женщины, похожие на зеленоглазую дочь Карлотты Таррент, ему встречались. Такие идут по жизни, разрушая на пути всё. Влюбляются в них многие - мучительно, безнадежно, отчаянно.
Увы, парадокс, но правда: вся красота досталась старшей дочери Эдварда Таррента, а кавалеры сходили бы с ума по средней. Года через два-три.
Жаль, Ирия Таррент была врагом. С годами из нее вышел бы неплохой союзник. До поры до времени - пока нужна.
Увы, такие не прощают. По крайней мере - пока глотку не порвут. Потом простят - на очередных поминках Воцарения Зимы.
Через год-два Ирия Таррент вышла бы замуж. И ее муж стал бы смертельным врагом Ревинтеров.
Стал бы - стал бы, здесь можно не сомневаться. И хорошо, если барон. А вдруг - граф или герцог?
Да и в любовники она выбирала бы лишь наиболее значительных и полезных мужчин. Превращая и их во врагов семьи Ревинтер.
Вторая Карлотта, но без лишней подлости, погубившей первую. Цинично-ледяная, расчетливая, смертельно-опасная стерва. Года через три она бы уже не лицо царапала и не пощечины раздавала.
– Ирия, ты должна была умереть, - повторил Бертольд Ревинтер.
– За то, кем могла стать. Прощай. Покойся с миром.
Конечно, по обычаю сначала пьют за графов, а не за их дочерей. Но от девчонки вреда случилось бы больше - вот и вспомнилась первой.
– Эдвард Таррент, не я убил тебя, но ты умер очень вовремя. Прощай. Покойся с миром. Как ни странно, но отомщу за тебя именно я.
Вино горчит всё меньше - так тоже бывает.
Бертольд не шутил и не лгал. Поминать покойных следует без тени насмешки или иронии. Врагов лучше злить только земных. А Ревинтер рассчитывал пережить еще немало новых Воцарений. И в следующее - выпить за Леона Таррента. А то еще и за Полину Лигуа нир Кито, нир Таррент.
Изгнанники Эвитана. Том Второй
Том второй.
Путь Гладиаторов.
Птицы летели по небу
Свободно и беззаботно.
Но наступало время
Их прерывать полеты.
Их собирать в мешочки,
Кости бросать собакам.
Но птицы летели по небу,
Не ведая вовсе страха.
Птицы летели по небу,
Я был их очарован полетом.
А други мои уже цели
Себе избирали охотно.
Я выбрал одну из сотни.
Она красивее казалась...
Я выбрал одну из сотни -
И сердце мое оборвалось.
Оборвалось. Не важно.
Суть, она ведь не в этом:
Я просто смотрел впервые,
Глазами смотрел поэта.
Но подступало время,
Когда ничего не исправишь,
Когда ничего не воротишь...
И вот уж стрелять мы стали.
...Мне бы лететь хотелось
С той птицей далекой рядом,
Но вот беда: я - охотник,
А значит - стрелять мне надо.
Алексей Игнахин.
Часть первая. Поединок.
Удар. И тьма. И чей-то взгляд,
И вой сирены.
Какой-то бой: чужой отряд,
Чужие стены.
Алькор (Светлана Никифорова).
Глава первая.
Ночь Воцарения Зимы.
Эвитан, Тенмар.
1
Всё повторяется. Четыре месяца назад - окровавленный нож. Теперь - дымящийся пистолет. Только на сей раз обвинение не будет ложным. Хоть третий смертный приговор вынесут за дело.