Изгнанники Эвитана. Дилогия
Шрифт:
Ей придется оставаться возле проклятого старика весь оставшийся проклятый бал. На все без исключения проклятые танцы!
Или протестовать и стать посмешищем всего зала. Ничего при этом не добившись.
А в качестве кары судьбы за выходку с Люсьеном - старый медведь к концу вечера точно отдавит партнерше обе ноги!
– Вы уступите своему сеньору?
Дядюшка Огюст успел лишь пару раз разинуть рот - совсем по-рыбьи. А Ральф Тенмар уже забрал Ирию из цепкой колючей хватки и сам повел в танце.
Как же она уже
Да и сейчас - не угодила ли из огня да в лесной пожар?
Впрочем, герцог танцует для своих семидесяти очень даже неплохо. Во всяком случае, на ноги не наступает. И не наваливается на партнершу. Вцепляясь ей когтистыми птичьими лапами в плечо. Или в охваченную корсетом талию...
– Я решил не дожидаться, пока вы дадите ему пощечину, - склонился Ральф Тенмар к ее уху, - Ирия...
– Я не бью стариков!
– сдержанно улыбнулась девушка.
Уже не до вежливости! И шутки с огнем не кажутся столь уж остроумными. С огнем, что спалит только ее. А шутника даже не заденет.
– Бал скоро кончится, Ирэн.
– Это вы решили посадить меня рядом с этим... любезным почтенным господином?
– А ты предпочла бы общество молодых людей? Тех, что сначала будут лить тебе в уши патоку, а потом думать, где тебя видели?
– Они и так могут это подумать.
– Случайная партнерша по танцу - одно. Соседка за столом - совсем другое. А из всех присутствующих госпожа Одетта Лефрэз и барон Огюст Альбрэ страдают самой плохой памятью.
Ирия, не удержавшись, рассмеялась. Старик Тенмар - редкостно взбалмошный самодур, но вовсе не дурак. И, оказывается, не такой уж и зануда... для старика.
Да и так ли уж он стар? Если сравнивать с почтенным бароном Огюстом Альбрэ...
И о чём он думает сам? Не угадать. Ральф Тенмар - загадочен, как всегда. Лишь усмехается в седые усы.
3
Благодаря герцогу Ирия продержалась без внимания Люсьена и барона Огюста аж до конца бала. Правда, покачивающаяся фигура кузена угрожающе приближалась между четвертым и пятым танцем баронессы и герцога.
– Вы ведь уступите право танца вашему деду и хозяину дома?!
– то ли спросил, то ли рявкнул Ральф Тенмар.
Этого оказалось достаточно - Гамэль-младший ретировался. К более сговорчивой барышне, буде таковая найдется.
Оказавшись в долгожданном дамском кружке герцогини, Ирия мигом успела пожалеть об опостылевших танцах. Там ее хотя бы защищал герцог Ральф. А вот его супруга, при всех достоинствах, рычать, увы, не умеет. А иногда стоило бы!
Потому что здесь вместо сыночка - крыска Гамэль-мамаша и две Гамэль-дочурки. Обе юные девы - в нежно-розовом. Тереза немного старше Ирии, Алма чуть младше.
Сначала они развлекались тем, что глуповато подхихикивали над старомодным нарядом кузины Одетты. Старшие дамы их не
"Милая Тере", как к ней здесь обращались, первой нашла новый объект насмешек. И отпустила пару весьма острых шпилек - в адрес Соланж. Той самой девушки, что так завороженно внимала болтовне Констанса.
Начинающая змеюка Тереза подбирает ядовитые слова так, что не придерешься. А Соланж - явно из тех невинных горлиц, что найдут достойный ответ лишь через час-другой. Покраснев ярче свеклы, она попыталась отшутиться. Но где уж пташке против двух гадюк?
– Как легко в наше время потерять репутацию, - хихикнула Алма.
– Один лишний танец - и всё. Какая жалость, что кавалера, погубившего репутацию дамы, принимают в обществе, а даму - нет.
– Правильно, - медово улыбнулась Тереза.
– Впрочем, кавалеры часто развлекаются в холостяцкой жизни. Но женятся лишь на тех, кто не позволяет вольностей. Соланж, как вы думаете, кого презирают меньше - куртизанок или дур?
– Конечно, куртизанок, - подтявкнула Алма.
– Они хоть не посмешище для всех. Кстати, Соланж, вы слышали об одной девице, чью репутацию погубил один поэт? Это такая смешная история...
– Забавно, - рассмеялась Ирия.
– А говорят, что вернейший путь прослыть дамой с дурной репутацией - это слишком интересоваться подробностями чужой. Соланж - не дура и не куртизанка. Откуда же ей знать ответ на ваш вопрос, Тереза? Может, вы сами на него ответите - раз уж задали?
А "милая Тере", оказывается, умеет бешено сверкать глазами! Впрочем, и брать себя в руки - тоже. Ибо мигом переключилась на Ирию, презрительно разглядывая ее платье.
Лиаранка в ответ резко уставилась на лоб противницы. Представляя там большой красный прыщ.
Помогло - даже усмешка на лицо полезла...
Милейшей Терезе тут же срочно захотелось полюбоваться из окна печальным зимним садом. Как и Алме.
В добрый час. Больше возле окна никто не сидит. А облетевшие кусты от гамэльского яда не завянут.
Личико Соланж, увы, особой благодарности не выражает. Еще бы, если "спасительница" - одновременно еще и "соперница"! И не объяснишь ведь. Таковы все влюбленные дурочки. Сама была не умнее.
Бывшая графиня воспользовалась паузой, чтобы тоже пересесть. Поближе к герцогине Катрин.
Увы, ту окружает целое стадо почтенных дам. А к Ирии немедленно подсела Гамэль-мамаша. Вместе со своим жутким вышиванием.
Этой-то что? Обиделась за дочку? Ну, тут уж и воображать ничего не нужно - крысенция крысенцией! Смотри, на что хочешь. На платье, лицо, волосы... тусклые голубые глазки.
– Дорогая Ирэн!
– Колетта Гамэль пристроила цветастую вышивку на наверняка тощие колени. А потом достала страшенный зелёно-полосатый веер и принялась шумно обмахиваться. Едва не задевая собеседницу.
– Дорогая Ирэн, мы должны поговорить...