Изгои. Обрученные судьбой. Часть 1
Шрифт:
– Все так плохо, подруга? – кисло спросила она.
Я не могла рассказать Алине о своих планах, иначе она бы вмешалась, решив, что я совершаю большую ошибку, уезжая из Парижа. Я слишком хорошо ее знала.
– Ты лучше расскажи, как у тебя день прошел? – Я перевела разговор на безопасную тему.
Мы долго разговаривали о беспомощной женщине, которая и шагу не может ступить без Алины; о том, как они колесили по Парижу, посещая всевозможные экскурсии, и о том, как Алина ходила под ручку с пожилой женщиной, переводя ей на ухо все, что говорят экскурсоводы. Я смеялась ее шуткам и сочувствовала жалобам, но как бы тяжело ей не было, все происходящее с ней было гораздо лучше, чем ситуация, в которой оказалась я. Она останется здесь,
Глава 3
Ночью мне приснился сон. В нем был итальянец. Я вспомнила случай, который произошел со мной пару лет назад. Я была в Англии, в музее на экскурсии. Мое внимание привлекла драгоценная заколка. Я заворожено смотрела на нее, и мне казалось, что я слышу мелодию. Музыку, которую не способен воспроизвести ни один из известных мне инструментов. Это было похоже на флейту, но куда более утонченную и многогранную. Я тихонько напевала мелодию без слов. Мне нравилось, как звучит мой голос в унисон с ней. Я прикоснулась к стеклу экспоната, и заколка приветливо заблестела, словно сияя на солнце. Испугавшись и перестав напевать, я отпрянула от стекла и оглянулась по сторонам, желая узнать, заметил ли это кто-нибудь еще или мне все привиделось. Никто не обратил на меня внимания кроме одного мужчины. Он был огромным, излучал силу, уверенность, опасность. Дикий зверь в человеческом обличье. Он внимательно разглядывал меня, словно я сама была редким музейным экспонатом; в его взгляде явно читались удивление и восхищение. Я посмотрела на заколку. Она не блестела. Потом на него. Потом опять на заколку. Он это заметил или мне все привиделось? И снова я посмотрела на него. Мужчина изогнул бровь и ухмыльнулся, явно забавляясь моим недоумением. Смеется – значит ничего не было. Какая же я дура! Я обиженно прикусила себе язык, отвернулась и ушла. Я постаралась забыть свое видение, и начала думать, что красивый грозный мужчина – тоже плод моего воображения, поскольку больше я его не видела. Позже из новостей я узнала об ограблении того самого музея. Среди пропавших драгоценностей была и заколка. Мне было больно думать, что она пропала. Я почему-то сильно жаждала взглянуть на нее еще раз. Также я не могла не видеть связь того странного случая с заколкой, загадочным мужчиной и последующей ее пропажей. Однако я решила, что лучше будет об этом забыть – так и поступила.
Проснувшись в 5 утра, я поняла, что мой хозяин-итальянец ограбил музей и украл заколку, вызвавшую у меня видение, где я слышала музыку и подпевала ей, а она сияла. Тогда, два года назад, он видел меня. Теперь он здесь, со мной, водит меня по музеям, расспрашивая о других драгоценностях. Он ни за что не отпустит меня просто так, безнаказанно. Он опасен. Не знаю, что ему нужно от меня. Нельзя дожидаться вечера, надо бежать прямо сейчас. Я позвонила в аэропорт и забронировала билет на одиннадцать часов утра. Придется уходить прямо сейчас, пока еще все спят. Лучше я проведу несколько часов в ожидании своего рейса прямо в аэропорту. Так будет безопаснее.
Я быстро собрала самые необходимые вещи, надела удобные черные леггинсы, кроссовки, зелёную шелковую рубашку, собрала волосы в хвост и осторожно прокралась вниз. Через портье пройти незамеченной не удастся. Он не должен понять, что я уезжаю, иначе об этом непременно узнает итальянец. Придется соврать.
Собравшись с духом, я приняла невозмутимый вид и спустилась вниз. К сожалению, Жана не было. За столиком сидел мужчина лет сорока. С тем парнем было бы проще – одна улыбка и он не задавал бы лишних вопросов.
Увидев мою дорожную сумку, портье спросил, не выписываюсь ли я. У меня внутри все сжалось, но внешне я осталась спокойной, стараясь как можно дружелюбнее улыбаться. Я его заверила, что просто отвожу вчерашние покупки подруге. Казалось, моя ложь сработала, или же просто его это не особо волновало. Краем глаза я заметила выпуск утренних
Встав на обочину дороги, я остановила первую попавшуюся машину и попросила отвезти меня в аэропорт. В семь часов утра я уже была в аэропорту. Выбрав самое дальнее от входа окно, я отстояла очередь и купила билет. До вылета оставалось еще больше трех часов. Я решила отсидеться в каком-нибудь кафе на территории аэропорта.
Позже я зашла в туалет, трясущимися руками открыла кран и нагнулась над раковиной, чтобы умыться холодной водой, хоть как-то прийти в себя и успокоиться. Положив руки на края раковины, я подняла голову с закрытыми глазами и позволила каплям воды стекать с лица. Я медленно и глубоко дышала, считая про себя. Это меня успокаивало. Когда пульс пришел в норму, я открыла глаза и в этот же момент почувствовала, как мое сердце остановилось: в отражении зеркала я увидела итальянца, стоящего за моей спиной. Его холодные черные глаза впились в меня разъяренным взглядом. Я вскрикнула, но ни один звук не успел вылететь из моего горла прежде, чем он прижал меня спиной к своей каменной груди одной рукой, а другой рукой зажал мой рот. Он так сильно стиснул меня, что мне было тяжело дышать. Он прижался губами к моему уху.
– Собралась упорхнуть от меня, птичка?
Он слегка потрепал зубами мочку моего уха. Я в панике пыталась отрицательно покачать головой, насколько могла. Он бросил косой взгляд на мои сумки, лежащие неподалеку, и криво ухмыльнулся.
Проведя губами по моей шее, он слегка укусил меня.
– Такая тонкая шея у маленькой птички. Хрупкая птичка не должна злить льва. Тебе понятно, что будет, если ты разозлишь меня?
Я утвердительно закивала.
– Умница. Если закричишь, пострадают невинные люди и их кровь будет на твоей совести. Но от меня ты все равно не убежишь. Поняла?
Я снова закивала. Он убрал руку ото рта, но по-прежнему прижимал меня к себе. Несколько секунд я просто глотала ртом воздух, а потом начала вырываться из его хватки и пытаться разжать руку. Все попытки были безуспешны. В отражении я видела его лицо, и, судя по всему, его это немало забавляло.
Эта насмешка вывела меня из себя, и мой страх сменился злостью.
– Отпусти, – прорычала я.
Он вопросительно изогнул бровь, явно говоря: «Иначе что?»
– Что тебе нужно от меня? – со злостью и недоумением выпалила я.
Он резко развернул меня, прижал спиной к стене, удерживая мои руки над головой одной своей рукой, а другую руку упер в стену, словно для того, чтобы не навалиться на меня всем своим весом и не раздавить. Между нашими телами был всего один миллиметр свободного пространства, поэтому я всем своим телом старалась вжаться в стену, чтобы только не касаться его. Он тяжело дышал. Его почерневшие от ярости глаза буравили меня.
– Никогда не пытайся сбежать от меня. Еще никому не удавалось безнаказанно сделать это. Я тут же находил глупцов, а после они жалели о своем поступке.
У меня подкосились ноги. Дрожащим голосом я проговорила:
– Ты… не предупреждал меня об этом. Надо было объяснить свои правила при первой встрече.
На мгновение его лицо изобразило удивление а затем он рассмеялся. Это было невероятно: видеть сурового мужчину, одетого в черные джинсы и черную обтягивающую водолазку, четко выделяющую каждый мускул на его теле, отчего он казался еще больше и опасней, вот так нависшего надо мной, прижимающего меня к стене и хохочущего чистым неудержимым смехом. Ситуация была нелепой. На какое-то мгновение я даже перестала дышать, заворожено глядя на него. Но затем я мысленно отругала себя за то, что в такой критической ситуации любуюсь своим маньяком-мужчиной. Произнеся про себя слово «своим», я почувствовала, как у меня вспыхнули щеки.