Изгой, Крах Советской империи
Шрифт:
танков Таманской дивизии, подобно Президенту РСФСР, выступал молодой парень. Он не
родился оратором, но содержание его речи интересовало людей как ничто другое в данный
момент. Он говорил о том, как Борис Ельцин пытался связаться с исполняющим
обязанности Президента СССР Геннадием Янаевым7 [ Янаев Геннадий Иванович, в августе
1991 года – вице-президент СССР, председатель ГКЧП] и, когда все-таки удалось
поговорить, получил ответ, который
здоровья не может в данный момент занимать свою должность. Кроме того, всем
иностранным телерепортерам запретили передавать за границу видеоматериалы, было
получено разрешение вывозить за рубеж только звуковую информацию.
– Нас здесь уже более пятнадцати тысяч человек, – бодрым голосом говорил он, – и
это данные на три часа ночи. Несколько часов назад парламент обратился к
радиолюбителям с призывом «донести голос правительства России до народа». Без
пятнадцати три ночи начала вещать первая любительская радиостанция, передающая в
эфир все обращения и программы из Белого Дома.
В северной столице нас поддерживают: перед ленинградцами выступил Анатолий
Собчак. Мэр предупредил коменданта Ленинграда об уголовной ответственности, если тот
издаст противозаконные приказы.
Алекс побрел дальше. Он был чужим здесь, не разделял общих эмоций и сохранял
самообладание. Толпа шумела и приходила в ярость от собственного бездействия и
беспомощности. Ему стало известно, что у первого подъезда собирают отслуживших в
армии мужчин, чтобы охранять лестницы в здании парламента, и он направился туда.
Добровольцев было уже довольно много, все стремились принять посильное участие в
борьбе за власть народа, спешили внести свой вклад в защиту демократии. Нечего и
говорить, что никто не желал уступать своего места ближнему, тем более что охрану
практически укомплектовали.
Человек, проводивший набор, издалека завидев его фигуру, подозвал его к себе.
Именно он вчера обратил внимание на Алекса и выдал автомат, сейчас же Алексу сказали,
где он будет находиться. Времени для лишних слов не осталось.
* * *
На дирижабле, зависшем над Краснопресненской набережной, развевается большой
российский флаг. Такие же, только гораздо меньше – в руках сотен людей, на автомобилях
и одном из танков.
В радиорубке меняются журналисты, многие просят прощения у Горбачева. «Михаил
Сергеевич, вы – мой Президент!»
* * *
В Доме Советов РСФСР начался монтаж еще одной радиостанции, планировалось,
что она будет вести трансляцию
– Ты знаешь, говорят, мы уже не одни, – молодой паренек затянулся сизым дымом
сигареты.
Они сидели втроем на ступеньках и от безделья начали играть в карты, благо у
одного из новоявленных бойцов оказалась видавшая виды колода.
– Да ну?..
– Нет, правда!
– Знаем, десантники перешли на нашу сторону, – вяло заметил Алекс, не разделяя
всеобщего оптимизма, – уже часа четыре, как они с нами. Только вот неизвестно, почему
мы охраняем парламент, и где они. Если только войска не послали на захват более важного
стратегического объекта…
– Угу, телецентра, например, – парень чиркнул зажигалкой, так как его сигарета
погасла, – а то «Лебединое озеро» осточертело уже. С самого утра крутят, у них что, нечего
показывать больше?! Кстати, говорят, на нашу сторону перешел гарнизон Сахалина в
полном составе.
– О, поддержка на Дальнем Востоке – то, что надо! А «Лебединое озеро», между
прочим, неплохая вещь. Классика… Чайковский, как-никак.
– Но не с утра же до вечера…
Алекс отбил последнюю карту.
– Я «вышел», а вы играйте. Что там, на воле еще новенького? Торчу здесь с десяти
утра, надоело бездействовать.
– Почти сутки? Ну, ты даешь. Это ты нам должен рассказывать. Мы с Шуриком тут
только с десяти… вечера. Как узнали про сопротивление, сразу сюда. Не хочется терять
недавно обретенную свободу… Тьфу ты… Я из-за тебя «остался». Заговорил мне зубы,
понимаешь ли, – парень с напускной обидой начал перемешивать карты.
– Ты давай, сдавай. Скучно. Знаете что, ребята, сидите здесь, а я сбегаю на улицу,
возьму что-нибудь поесть, – Алекс вскочил и шустро побежал вниз по лестнице.
Светало. Он взял четыре булочки и два бумажных стаканчика с остывшим кофе и
вернулся. Напарники его ждали.
– Ну что там, на улице? – спросил Шурик, точно сошедший с экрана герой
гайдаевских комедий.
– Как и раньше. Люди не знают чем заняться. Носятся по площади, суетятся, пьют.
Ничего нового.
Высшие политические чины в это время не спали. Без охраны Руцкой,
Силаев8[ Силаев Иван Степанович, в августе 1991 года – председатель Совета