Изгой, Крах Советской империи
Шрифт:
Его определенно поджидали. Однако «Мерседес» слишком дорогой и броский
автомобиль, привлекающий к себе внимание, чтобы устраивать засаду. А что, если машина –
простое совпадение?
В любом случае, встреча со связным назначена здесь, уйди он сейчас, израильтяне на
контакт больше не пойдут. И придется ему бегать до скончания дней, не найдя ответы на
поставленные вопросы. Оставалось уповать на русский «авось» и собственную
внимательность.
Точность –
дорогу и двинулся вдоль проезжей части, как было оговорено.
12:01. «Мерседес» стоит без движения, но двигатель работает на холостых оборотах.
К Алексу должны подойти и сказать: «Вы ожидаете автобуса? Ваш маршрут сегодня
отменили». Он ответит: «Как жаль. Я опаздываю. Вы не могли бы меня подвезти?»
12:02. Опустилось тонированное стекло в иномарке. Во мраке салона был смутно
различим силуэт человека. Из-за поворота вынырнула бежевая «волга» и остановилась на
противоположной стороне улицы. В ожидании выстрела внутри у Алекса все напряглось.
Человек в «Мерседесе» замешкался. Из «волги» вышла, плавно покачивая бедрами,
высокая шатенка в облегающем белом платье, подчеркивающем изящную безупречность
фигуры, и направилась прямо к Алексу.
Сердце Алекса учащенно забилось.
– Алекс? – голос буквально обволакивал его.
– Вы ошиблись, – мгновение спустя ответил он, восхищаясь мягкостью ее кошачьих
движений.
– Вы ожидаете автобуса? – произнесла заветные слова пароля женщина на
безупречном русском, а он не мог никак поднять глаза от ее стройных линий, – ваш
маршрут сегодня отменили.
Алекс промолчал, медленно скользя взглядом по ее телу снизу вверх, отметив в конце
необыкновенную голубизну ее глаз. «Такие же, как у Софи», – пришло на ум.
Женщина грациозно взмахнула головой, отбросив с лица тяжелую прядь каштановых
волос, и улыбнулась. На щеке появилась маленькая ямочка.
– Как жаль. Я опаздываю, – ответил Алекс, глотая окончания слов, – вы меня не
подвезете?
– Садитесь в машину.
Она указала на «волгу», и пошла за ним следом. Из чрева «Мерседеса» сквозь
открытое стекло показался срез автоматного ствола. Автомобиль с ревом рванул с места и
помчался по улице, стремительно набирая скорость. Алекс обернулся. Раздался выстрел.
Кинувшись к нему, женщина сбила Алекса с ног. Пуля со стальным сердечником стандарта
НАТО 7.62х51
– В машину, – крикнул водитель «волги», не дав ему опомниться.
Уже запрыгнув в автомобиль, Алекс через стекло увидел, как алое пятно
расползается на на кипельно-белой ткани. Красный цвет съедает белый. Кровь…
Еще никогда Алекс не находился в столь подавленном состоянии. Раньше он был
соткан из стальных нитей, лишенный эмоций и чувств. Лучший результат эксперимента по
влиянию на детскую психику. С младых ногтей воспитанный, чтобы совершать
невозможное. У него не было детства. Никогда! Первые воспоминания были связаны с
Отцом. С горами. С тренировочным лагерем. Теперь слаженный механизм дал сбой. Он
стал различать цвета в этом мире, плавильный котел трех августовских дней изменил его
мировоззрение, и он осознал ценность человеческой жизни. Система не предусматривала
погружение подопытного в эпицентр боли. Боли не человека, а народа. Всеобщее
возмущение, единение, страсть, выплеснувшиеся на московские улицы, сломили в нем
барьер неприятия эмоций. Он ощутил себя роботом, неожиданно обретающим душу. По
его щекам текли слезы, зажав голову руками, Алекс несся в автомобиле к неизвестному
будущему.
* * *
На светофоре загорелся красный. Качнувшись, «волга» затормозила перед
перекрестком.
– Видите вон того человека на углу? – не оборачиваясь, спросил водитель, указывая
на мужчину в темном плаще, – вы подойдете к нему и спросите, который час. Отзыв:
половина первого. Вы добавите, что спешите, а он предложит подвезти вас.
Зажегся зеленый свет. Нетерпеливые водители начали сигналить.
– Какие у меня гарантии? – спросил Алекс. – Как я могу быть уверен, что это не
подстава?
– Доверие. Только доверие, – водитель посмотрел на своего пассажира и ухмыльнулся
в густые усы.
Человек в плаще, представившийся сотрудником российско-израильского
совместного предприятия, предложил Алексу сесть в алый «вольво». Цвет крови Алексу
не понравился: слишком свежие воспоминания были связаны с ним, а словосочетание
«российско-израильское» резануло по уху. Везде СССР, а тут вдруг Россия.
Ему завязали плотной черной тканью глаза, и «вольво» необычайно мягко тронулся с
места. Магнитолу специально включили громче, чтобы заглушить звуки окружающего