Изгой, Крах Советской империи
Шрифт:
лицами, закрытыми визорами шлемов.
Отход резидента могла спасти только одна маленькая война. Спецназ Комитета
госбезопасности был встречен ураганным огнем. Укрываясь за всевозможными
возвышениями, осажденные начали стягиваться к дому. Огонь заставил штурмующих
упорядочить свои действия и передвигаться через двор короткими перебежками, под
прикрытием редких деревьев и автоматов своих коллег.
Короткие,
оборонявшихся, не позволив укрыться в доме. Несколько бездыханных тел так и остались
лежать на стриженных изумрудных газонах и галечных дорожках.
Воспользовавшись всеобщей сумятицей, Алекс вырвался из рук конвойных, и
несколькими ударами заставил их замолчать навсегда. Теперь его целью было только одно –
документы, оставшиеся у Либермана. Отец, начав операцию вовремя, выполнил свои
обязательства, и Алексу предстояло довести дело до конца.
Воспользовавшись форой в пару минут, Либерман не стал испытывать судьбу,
прорываясь через линию осаждающих, а первым рванул в дом, пересек гостиную,
выскочил в коридор и по лестнице сбежал в подвал. Ворвался в бойлерную и, отбросив в
сторону сваленные в углу коробки, нырнул в едва заметный лаз.
Зажав в руке рифленую рукоятку «глока», отобранного у убитого агента МОССАД,
Алекс несся по горячим следам, ориентируясь в доме по наитию. Его вело
профессиональное чутье или интуиция. Быть может, чувство долга. А может, все вместе.
Отступившая со двора и успевшая «окопаться» в доме охрана заняла круговую
оборону, не подпуская бойцов группы захвата ближе пятидесяти метров. Штурмующие
залегли. Простреливаемая с обеих сторон полоса в полсотни метров оказалась
непреодолимым препятствием.
Не давая нападавшим вплотную подойти к дому, охрана сама оказалась в заложниках
сложившейся ситуации, будучи не в силах подойти даже к окнам, осыпаемым градом пуль.
Шансов отбиться у них уже не было. Вертолеты под прикрытием плотного огня начали
высаживать десант на террасу и крышу дома. Тяжелые подошвы ботинок спецназа
застучали по мраморному и паркетному полу.
Залпы подствольных гранатометов ворвались в ритмичный треск автоматных
очередей и звон стреляных гильз. Первый этаж замка заволокло едким дымом. Встретив
ожесточенный отпор и не желая и дальше рисковать своими бойцами, спецназ пустил в
ход газовые и дымовые гранаты.
Пробравшись узким лазом, Алекс попал в трубу, где можно было выпрямиться и
расправить плечи. Вдоль бетонной
сырости и гнили. Хлюпающая жижа под ногами и безжизненный холод склепа. На вилле
все оказалось продумано до мелочей. Даже потайной ход на случай форс-мажора,
соединявший бойлерную с подземным коллектором. Потому предугадать, где Либерман
выберется на поверхность, было делом практически невозможным. Десятки не
обозначенных ни на одном из планов коридоров и ходов, труб и стоков могли служить
путем для отступления.
Либерман, похоже, точно знал, куда он направляется. Его не смущала ни капающая
сверху вода со зловонными примесями, ни обилие луж и ручьев, ни постоянная сырость
вперемешку с присутствием полчищ насекомых и крыс.
Пока не принюхался, Алекс то и дело воротил нос в сторону и раздавал пинки
разбегающимся в стороны грызунам, не уступавшим в весе хорошо отъевшейся кошке.
Человек, конечно, венец вселенной, но, вторгшись в святая святых подземного царства,
легко мог стать добычей бесчисленных стай, вооруженных острыми зубами и звериной
агрессией. Утешало лишь то, что облаченный в махровый халат Либерман представлялся
более легкой добычей.
Неожиданно тусклые запыленные лампы, скудно освещавшие путь, погасли вовсе.
Алекс чертыхнулся и замер на месте, прислушиваясь. Моментально лавина крыс
сомкнулась вокруг него, полезла по штанинам, пробуя ткань на вкус.
Либерман будто растворился во тьме.
Пища и толкаясь, грызуны лезли друг на друга. Острые зубы, прокусив плотную
джинсу, впились в плоть, раздирая икроножную мышцу. Взвыв от неожиданной боли,
Алекс дважды выстрелил наугад, куда-то вниз, в сторону обидчика. Гулкое эхо разнеслось
по тоннелю, а вспышки на мгновение озарили грязно-серое море грызунов, горящие
кроваво-красные глаза, длинные лысые хвосты и впившегося в ногу огромного крыса с
размозженной двумя пулями головой.
Грохот выстрелов напугал все живое, и море, давя друг друга, пустилось наутек,
волоча за собой по полу лишенные шерсти хвосты.
Либерман нутром чувствовал своего преследователя, трепетно прижимая к груди
атташе-кейс с драгоценными документами. Писк разбегающихся в разные стороны
грызунов за спиной только подтверждал страшные опасения. Он не боялся населявшей
коллектор живности, но страшился новой встречи с агентом КГБ, преданным псом своих