Изгой
Шрифт:
Закончив с таксистом, я подхватил саквояж и отправился догонять Менделеева.
На входе в вокзал чуть напрягся. Там стоял полицейский в экзо-броне и крутил головой в зеркальном шлеме, придирчиво всматриваясь в лица отъезжающих-приезжающих. Городовой, с бляхой 12545, сказал, что ориентировки пришли ещё утром, так что у меня могли возникнуть проблемы.
Но похоже, Меньшиков сдержал обещание. Полицейский встретился со мной взглядом, замер на миг и демонстративно отвернулся.
Я прошмыгнул мимо него в зал ожидания, огляделся. Нашёл кассы. Дмитрия.
Приятель растерянно смотрел на табличку перед закрытым окном.
«Билетов нет».
Глава 19
— Чего стоим, кого ждём? — спросил я, подойдя ближе.
— Так ведь написано же, — Менделеев, с озадаченным видом, кивнул на табличку.
— На заборе тоже написано, — хмыкнул я и, отодвинув Дмитрия в сторону, деликатно постучал в окно. — Сейчас всё решим.
Стучать пришлось ещё дважды, прежде чем задвижка отъехала вверх, и в полукруглом окошке появилась женская голова в форменной бордовой беретке. Голова бегло нас осмотрела, приценилась и, не найдя очевидных признаков высокого статуса, рыкнула:
— Чего надобно?!
— Нам два билетика, милая. В первый класс, до города Санкт-Петербурга.
Милой билетершу нельзя было даже с натяжкой назвать. Узкое лицо, близко посаженные бесцветные глазки, длинный нос больше наводили на ассоциации с крысой. Но доброе слово и кошке приятно, а от меня не убудет.
«Крыса» на грубую лесть ни разу не повелась.
— Читать не умеете? Нет билетов! — рявкнула она и с треском захлопнула задвижку.
— Зачем до Санкт-Петербурга? Нам же до Моск… — влез было Менделеев с коррективами, но, когда я ткнул его локтем в бок, догадался: — А, понял. Это ты так следы путаешь…
За что получил ещё раз и заткнулся. А я снова постучал в окно. Уже кулаком и настойчивее.
Нам нужен был именно этот поезд. Он прибывал в первопрестольную за два часа до отправления дирижабля. Как раз хватало времени добраться в аэропорт. Впритык, конечно, но следующий рейс отправлялся через сутки, а это уже целый ворох возможных проблем. Закончится фора, данная Меньшиковым, минус день блокировки таксиста, да и наши враги не будут сиднем сидеть. Наверняка что-нибудь раскопают.
Нет, можно взять всё то же такси, но трястись триста вёрст на раритетном паромобиле… Нуегонах. Дожму-ка я сначала вариант с паровозом.
— Русским языком сказано же: нет билетов! Не прекратите безобразничать, я полицию вызову, — пригрозила крысоподобная билетёрша и снова хотела шарахнуть задвижкой, но я её придержал.
— Так нам не билеты нужны, а ехать, — проговорил я и широко улыбнулся, применяя «Внушение», — Не поверю, чтобы вы не могли нам помочь. Ведь, можете, я же вижу.
— Могу, — нехотя призналась она, не устояв перед моим очарованием и Даром «Псионика».
— Ну. И как именно? — задал я наводящий вопрос, чтобы билетёрша не тормозила.
— Есть ещё бронь, но она исключительно по письменному распоряжению из канцелярии губернатора. Для особых
Взятки таким работникам предлагать нельзя, ломать чувство долга сложно и муторно, так что я предпринял обходной манёвр.
— А у нас оно как раз имеется, — сказал я, протягивая мятый листок «Смоленского вестника». — Вот, посмотрите.
— Что же вы мне голову морочите?! Сразу бы и сказали!
Она выхватила газету, бегло пробежала титульный лист и, шарахнув на уголок штемпель «Входящие», приколола её в папку для документов.
— Всё в порядке? — осторожно уточнил я, показывая кулак Дмитрию, чтобы тот не таращился.
— В порядке, — буркнула билетёрша и сунула мне два кусочка картона с гербовой печатью. — Вот вам два посадочных талона.
— Благодарю покорно, — сказал я в захлопнувшееся окно.
— Ты как это сделал? — спросил Дмитрий с округлёнными от удивления глазами.
— Секрет фирмы, — подмигнул ему я. — Пошли, отправление скоро.
На талонах значилось первое купе в первом вагоне, и мы отправились на перрон.
Поезд выглядел пёстрой игрушкой в масштабе один к одному.
Большой чёрный паровоз с прицепным угольным тендером дымил толстой трубой и набирал пар, готовясь к отправке. За ним принимал пассажиров состав из разноцветных вагонов. Синий, два жёлтых и три тёмно-зелёных, это если смотреть с головы.
У нашего вагона, сверкающего недавно вымытыми боками, важно прохаживался проводник. В сером мундире с бордовыми обшлагами, в начищенных до зеркального блеска туфлях и в форменной фуражке с высоким околышем, он выглядел дворецким из хорошего дома. Хотя, мне ли судить, я только Фитцджеральда и знаю. Но именно Фитцджеральда он и напоминал. Только не такого чванливого и помордатее.
Увидев нас, дворецкий от железной дороги шагнул навстречу и вытянул руку раскрытой ладонью вперёд. Типа в останавливающем жесте. Вот в неё-то я и вложил посадочные талоны, с милой улыбкой добавив:
— Клёвый мундир. Бордовый вам ужасно идёт.
Проводник растерялся.
Взгляд забегал с меня на Дмитрия, с Дмитрия на талоны, с талонов опять на меня. Лицо побагровело, лоб слился цветом с околышем и собрался в морщины, отображая мыслительный процесс. В голове у него никак не укладывалась связь билетов на элитнейшие места с двумя молодыми мажорами без всяких регалий. Да выглядели мы неплохо и даже где-то богато, но этого явно недоставало для получения таких привилегий.
«Эмоциональным окрасом» я отследил, как удивление сменилось испугом, испуг, в свою очередь, на стремление угодить. Да, собственно, всё было видно безо всяких Даров. Менделеев, судя по его наглой ухмылке, тоже заметил.
— Добро пожаловать, ваши ми… ваши бла… ваши све… — заблеял проводник, не зная, как к нам правильно обращаться, чтобы не попасть впросак.
— Тс-с-с-с, — прижал я палец к губам. — Господа. Будет достаточно. Мы с тайной миссией по поручению самого…
Я не договорил, только закатил к небу глаза.