Излом
Шрифт:
Эдуард первым поднял белый флаг.
На переговоры герцог де Клермон отправился вместе с графом де Левалем и виконтом де Шатильоном. Гийом так же, как и Эдуард, был дружен с некоторыми из присутствующих дворян, а Андре, как командир конной сотни, прекрасно показал себя за время бергонской кампании — эти двое в данный момент были единственными, на чью помощь и поддержку во время сложных переговоров мог положиться герцог.
— А я всё гадал, кого же Карл пошлет сюда, чтобы навести порядок на наших землях, — насмешливо ухмыльнулся граф де Брионн, когда парламентеры
Эдуарду стоило огромного труда держать себя в руках. Он сжал зубы и окинул ледяным взглядом всех собравшихся. Помимо графа де Брионна, на переговоры прибыли граф де Авен и барон де Годар. С этими двумя герцог тоже был знаком. А со здоровяком де Годаром в молодости даже сражались спина к спине на крепостной стене во время штурма.
— Я дал клятву верности моему королю, — твердо произнес Эдуард. — Его воля для меня закон. Если он прикажет подавить бунт предателей, я это сделаю или умру пытаясь.
Граф де Брионн опасно сузил глаза, граф де Авен что-то рыкнул себе под нос, а барон де Годар, внешне напоминавший дикого медведя, хищно улыбнулся.
— А кишка не тонка? — весело пробасил барон. — Или ты плохо посчитал наших бойцов?
Здоровяк перешел на «ты», как когда-то в молодости. Сказать по правде, барон всегда имел славу неотесанного мужлана и дикаря. Изысканные манеры, танцы на балах и приемах, утонченные беседы об искусстве — это не про барона де Годара. Война, охота, эль и женщины — вот главные интересы этого человека.
— Их много, — спокойно кивнул Эдуард. — Но, увы, этого недостаточно. Нужно намного больше.
Лица всех троих слегка вытянулись от удивления.
— Тебе и этого хватит, — широко улыбаясь, произнес барон де Годар.
— Чтобы прикончить меня и моих людей — может быть, — пожал плечами Эдуард. — А вот чтобы остановить Золотого льва или легионы Оттона — вряд ли. Грядет самая затяжная и кровопролитная война за последние два столетия. Она коснется всех. Нам понадобится каждый, кто сможет держать оружие в руках.
Барон де Годар громко расхохотался, а граф де Брионн, продолжая щуриться, сказал, тоже переходя на «ты»:
— Так вот для чего ты сюда явился. Карл действительно уверен, что после того, что он сделал, мы все покорно бросимся умирать за него? Похоже, слухи не врут, рассудок короля помутился.
— Насколько я помню, вы все, как и я, давали ему клятву верности, — произнес Эдуард. — Запад всегда был верен своему слову. На присяге двоих из вас я присутствовал лично.
— Разве Англанд и те, кто последовали за ним, не доказали обратное? — подал голос граф де Леваль.
Барон де Годар перестал улыбаться.
— Англанд выбрал род, как и те, кто примкнул к нему, — ответил де Брионн. — Их сыновья по воле Карла отправились на войну в Бергонию. Наших людей, словно наемничий сброд, принц Генрих гнал на штурм крепостей. Многие из наших близких погибли, а некоторые попали в плен к аталийцам. Где, по нашим сведениям, их содержали хуже скота. А многих пытали до смерти проклятые жрецы из Алого храма.
Нервно дернув подбородком, граф де Брионн продолжил говорить:
— Но это еще не всё. Пока Эрувиль праздновал, Запад собирал выкуп, чтобы вызволить своих детей из плена. И когда сумма была собрана, граф де Англанд и другие наши друзья отправились с этим золотом в Бергонию. Сказать тебе, что произошло дальше? Думаешь, их сразу пропустили? О нет! Люди короля продержали караван с выкупом на границе несколько месяцев. Они, словно стервятники, кружили над этим золотом, пытаясь оторвать себе самый лакомый кусок. Ожидая разрешения на выезд, многие из отправившихся в путь получили весточки из Бергонии о смерти их сыновей, братьев и отцов. Они не дождались, понимаешь? Мой племянник тоже умер в плену, как и сын графа де Авена, и младший брат барона де Годара. Их смерти на совести короля. Так что не говори мне о предательстве! Англанд сделал то, что посчитал нужным. Между королем, наплевавшим на своих подданных и спасением своего собственного рода, Англанд выбрал род.
— Только вот, благодаря действиям Англанда и тех, кто последовал за ним, многие вестонские семьи потеряли своих близких, — сквозь зубы ответил Эдуард. — Я в том числе. Мой племянник, которого я готовил в наследники, умер на моих глазах.
Граф де Брионн лишь покачал головой и холодно произнес:
— Вам здесь не место. В память о прежней дружбе мы позволим вам уйти живыми. Уходите. Нам больше не о чем говорить.
В тот момент герцог де Клермон отчетливо осознал, что Карл, скорее всего, потеряет почти весь запад Вестонии. И вряд ли при его жизни эти земли вернутся под его руку. На глазах Эдуарда рушилось все, что они так долго строили вместе с Карлом.
Но в следующее мгновение произошло странное — когда Брионн и другие уже собирались развернуть своих лошадей, неожиданно подал голос Андре де Шатильон.
— Господа, — произнес виконт, и его конь слегка выдвинулся вперед.
Барон де Годар среагировал первым. Он угрожающе рыкнул и схватился за эфес своего меча. За ним последовали и остальные.
Виконт, хладнокровно проигнорировав действия дворян, продолжил:
— Прежде чем мы расстанемся, позвольте мне выполнить поручение моего господина.
Граф де Брионн непонимающе переглянулся со своими спутниками и посмотрел на герцога. Эдуард был изумлен не меньше остальных. Поэтому граф обратился к виконту.
— Ваше имя, молодой человек.
— Виконт де Шатильон, к вашим услугам, — галантно сняв шляпу, Андре поклонился в седле.
— И кто же ваш господин? — впервые подал голос граф де Авен.
— Маркграф де Валье, — ответил виконт и лихо водрузил шляпу на голову.
— Тот самый маркграф? — улыбаясь, рыкнул барон де Годар. — Знатно потрепавший фанатиков из Алого храма, от которого сбежал, поджав хвост, сам Золотой лев? Ты тоже был там?