Излом
Шрифт:
Пока Айсель, переходя на рык, говорила, Кейван, протирая шелковой тряпицей каждый круд, сладывал их в шкатулку. Казалось, он пропускает каждое слово сестры мимо ушей, и они его никоим образом не трогают.
— Я скажу, чем был занят ты, — Айсель замерла в нескольких шагах от брата.
Ее лицо и фигура уже трансформировалось, приобретя истинный боевой облик хримтурса. Айсель стала выше на голову. Раздалась в плечах. Ногти на ее пальцах превратились в ледяные когти. Рот расширился, став похожим на зубастую пасть глубоководной акулы. Башка слегка вытянулась, а каждый
— Пока мы с сестрой занимались делом, ты копался в телах этих первородных крыс, — измененный голос Айсель вибрировал. — Ты забыл о нашей миссии. Ты…
Договорить она не успела. Кейван с громким хлопком закрыл шкатулку и ледяным голосом произнес:
— Следуй за мной.
Все четыре глаза Айсель озадаченно расширились. Брат, как ни в чем не бывало, прошел мимо нее и двинулся в сторону дверей, ведущих на нижние этажи храма. Она проводила взглядом удаляющуюся спину брата, а потом, что-то решив для себя, последовала за ним.
По мере того как они спускались все ниже, воздух становился плотнее и тяжелее. Магия здесь ощущалась не как поток, а как вязкая пелена, пробиравшаяся под кожу. Свет рун, врезанных в стены, был тусклым, но достаточным, чтобы различать очертания прохода, идущего вглубь все дальше и дальше, будто к самому сердцу этого изломанного мира.
Айсель шагала чуть позади брата. Он не оборачивался, не говорил ни слова. В его походке ощущалось холодное спокойствие. Впрочем, как и обычно.
Вскоре проход расширился и вывел их в огромный подземный зал.
Айсель ошеломленно замерла на пороге.
Перед ней раскинулся амфитеатр, вырубленный в чреве земли, каждый уступ и ступень которого были покрыты рунами. И все пространство — от стены до стены, от пола до сводов — было заполнено темными безмолвными фигурами.
Сотни неподвижных силуэтов стояли рядами плечо к плечу, не шевелясь и не дыша. Каждый из них был накрыт магической тенью, словно плотной, как смола, вуалью. Их лица скрывались во мраке, но внутри грудных клеток медленно пульсировали черные магические источники. Сотни черных мертвых сердец бились в унисон, в одном ритме.
От осознания увиденного у Айсель по спине пробежал холодок восторга и предвкушения. Даже ей, находясь в боевой ипостаси, пришлось усилием воли сдержать дрожь. От этого зала веяло не просто мощью, веяло предчувствием нового начала.
Кейван остановился у края уступа, глядя на море теней, собранных им в подземельях Свартвальда. Его голос прозвучал по-прежнему спокойно:
— Когда придет время, они проснутся…
Глава 14
— Это обязательно? — Барсук кивнул в сторону кровати, на которой, окутанная магической лозой, лежала без сознания Хельга.
С того момента как мы вынырнули из Изнанки, прошло больше двух недель. Я очнулся сразу же, а вот с Хельгой возникли проблемы. Ее сознание не желало возвращаться.
В ту же ночь мы тайно вынесли ее из особняка барона де Леви, и сейчас она находилась под
Надо ли упоминать, что необычное исчезновение посла Винтервальда всколыхнуло всю столицу. Первым забил тревогу сам барон де Леви, гостьей которого являлась Хельга. Ну а дальше весть о пропаже, подобно кругам от брошенного в воду камня, покатилась по всему городу.
На поиски Хельги король бросил все силы. Как мне сообщили первородные, которым было поручено следить за происходящим, из Эрувиля в разные стороны выехало несколько отрядов. Один из них направился прямиком к границе с Бергонией. Видимо, отрабатывалась версия побега Хельги в мою марку. Ведь изначально ее целью была встреча именно со мной.
Правда, эта версия, как по мне, уже не актуальна. В городе, вероятно, уже каждая собака знает, что Карл приказал мне явиться в столицу. Другими словами, Хельге всего лишь надо было подождать еще месяц с лишним, и она бы увиделась со мной уже в Эрувиле.
Но, судя по тому, что королевские летучие отряды рванули и в сторону Астландии тоже, Карл пытался просчитывать любые варианты. Один из самых явных — потенциальный союз Астландии и Винтервальда.
Должен заметить, о Хельге заговорили не только обычные жители Эрувиля. Весть о северянке, которая якшается с темником, а также гибели трех первородных от его рук, всколыхнула весь так называемый подпольный мир столицы и ее окраин.
В моем торговом квартале тут же нарисовалось несколько делегаций от истинных и первородных. Здесь была Мадлен с группой ведьм из разных столичных ковенов, представители нескольких кланов оборотней и старейшины первородных во главе с Древником.
Как нетрудно догадаться, все собравшиеся требовали покарать северянку за ее союз с темными и убийство первородных. Да, старейшины и главы кланов истинных понимали огромное значение появления нового носителя древней силы и, как ни странно, это их серьезно пугало. Ведь только что родившийся ауринг мог в любой момент встать на сторону темных, тем самым усилив врага на порядок. Мне стоило огромного труда убедить всех собравшихся не спешить с выводами и, по крайней мере, дать Хельге возможность объясниться.
Потеря троих первородных, которые, получив часть моей силы, прошли преображение, сказалась и на мне. Я до сих пор ощущал ту пустоту, что образовалась в моей душе после их смерти. Причем эта пустота не была похожа на ту, что я ощущал, потеряв Вадому или Таис. Здесь было что-то иное и новое для меня. Не поддающееся объяснению. Словно из моего энергетического тела вырвали что-то очень важное и ценное.
Другими словами, мне не было плевать на погибших, как, например, какому-нибудь маршалу или королю, который посылает на смерть сотни и тысячи солдат. Скажу больше, если бы каждый командир, главнокомандующий или правитель так остро ощущал смерть каждого своего подчиненного, уверен, войн стало бы намного меньше. А если добавить в этот список еще и производителей оружия, а также всех тех, кто наживается на войнах, все конфликты на планете сошли бы на нет.