Опять явилось вдохновеньеДуше безжизненной моейИ превращает в песнопеньеТоску, развалину страстей.Так, посреди чужих степей,Подруг внимательных не зная,Прекрасный путник, птичка раяСидит на дереве сухом,Блестя лазоревым крылом;Пускай ревет, бушует вьюга…Она поет лишь об одном,Она поет о солнце юга!..
двигалась по земле дочь ЧеркесииПрелестнейшая птица Франгистана.Байрон. Гяур. (Англ.)
1
Приветствую тебя, Кавказ седой!Твоим горам я путник не чужой:Они меня в младенчестве носилиИ к небесам пустыни приучили.И долго мне мечталось с этих порВсё небо юга да утесы гор.Прекрасен ты, суровый край свободы,И вы, престолы вечные природы,Когда, как дым синея, облакаПод вечер к вам летят издалека,Над вами вьются, шепчутся как тени,Как над главой огромных привиденийКолеблемые перья, – и лунаПо синим сводам странствует одна.
2
Как я любил, Кавказ мой величавый,Твоих сынов воинственные нравы,Твоих небес прозрачную лазурьИ чудный вой мгновенных, громких бурь,Когда пещеры и холмы крутыеКак стражи окликаются ночные;И вдруг проглянет солнце, и потокОзолотится, и степной цветок,Душистую головку поднимая,Блистает как цветы небес и рая…В вечерний час дождливых облаковЯ наблюдал разодранный покров;Лиловые, с багряными краями,Одни еще грозят, и над скаламиВолшебный замок, чудо древних дней,Растет в минуту; но еще скорейЕго рассеет ветра дуновенье!Так прерывает резкий звук цепейПреступного страдальца сновиденье,Когда он зрит холмы своих полей…Меж тем белей, чем горы снеговые,Идут на запад облака другие
И, проводивши день, теснятся в ряд,
Друг через друга светлые глядятТак весело, так пышно и беспечно,Как будто жить и нравиться им вечно!..
3
И дики тех ущелий племена,Им бог – свобода, их закон – война,Они растут среди разбоев тайных,Жестоких дел и дел необычайных;Там в колыбели песни матерейПугают русским именем детей;Там поразить врага не преступленье;Верна там дружба, но вернее мщенье;Там за добро – добро, и кровь – за кровь,И ненависть безмерна, как любовь.
4
Темны преданья их. Старик-чеченец,Хребтов Казбека бедный уроженец,Когда меня чрез горы провожал,Про старину мне повесть рассказал.Хвалил людей минувшего он века,Водил меня под камень Росламбека,Повисший над извилистым путем,Как будто бы удержанный аллоюНа воздухе в падении своем,Он весь оброс зеленою травою;И не боясь, что камень упадет,В его тени, храним от непогод,Пленительней, чем голубые очиУ нежных дев ледяной полуночи,Склоняясь в жар на длинный стебелек,Растет воспоминания цветок!..И под столетней, мшистою скалоюСидел чечен однажды предо мною:Как серая скала, седой старик,Задумавшись, главой своей поник…Быть может, он о родине молился!И, странник чуждый, я прервать страшилсяЕго молчанье и молчанье скал:Я их в тот час почти не различал!
5
Его рассказ, то буйный, то печальный,Я вздумал перенесть на север дальный:Пусть будет странен в нашем он краю,Как слышал, так его передаю!Я
не хочу, незнаемый толпою,Чтобы как тайна он погиб со мною;Пускай ему не внемлют, до концаЯ доскажу! Кто с гордою душоюРодился, тот не требует венца;Любовь и песни – вот вся жизнь певца;Без них она пуста, бедна, уныла,Как небеса без туч и без светила!..
6
Давным-давно, у чистых вод,Где по кремням Подкумок мчится,Где за Машуком день встает,А за крутым Бешту садится, [2]Близ рубежа чужой землиАулы мирные цвели,Гордились дружбою взаимной;Там каждый путник находилНочлег и пир гостеприимный;Черкес счастлив и волен был.Красою чудной за горамиИзвестны были девы их,И старцы с белыми власамиСудили распри молодых,Весельем песни их дышали!Они тогда еще не зналиНи золота, ни русской стали!
2
Две главные горы. (Примечание Лермонтова)
7
Не всё судьба голубит нас,Всему свой день, всему свой час.Однажды, – солнце закатилось,Туман белел уж под горой,Но в эту ночь аулы, мнилось,Не знали тишины ночной.Стада теснились и шумели,Арбы тяжелые скрыпели,Трепеща, жены близ мужейДержали плачущих детей,Отцы их, бурками одеты,Садились молча на конейИ заряжали пистолеты,И на костре высоком жгли,Что взять с собою не могли!Когда же день новорожденныйЗаветный озарил курган,И мокрый утренний туманРассеял ветер пробужденный,Он обнажил подошвы гор,Пустой аул, пустое поле,Едва дымящийся костерИ свежий след колес – не боле.
8
Но что могло заставить ихПокинуть прах отцов своихИ добровольное изгнаньеИскать среди пустынь чужих?Гнев Магомета? Прорицанье?О нет! Примчалась как-то весть,Что к ним подходит враг опасный,Неумолимый и ужасный,Что всё громам его подвластно,Что сил его нельзя и счесть.Черкес удалый в битве правойУмеет умереть со славой,И у жены его младойСпаситель есть – кинжал двойной;И страх насильства и могилыНе мог бы из родных степейИх удалить: позор цепейНесли к ним вражеские силы!Мила черкесу тишина,Мила родная сторона,Но вольность, вольность для герояМилей отчизны и покоя.«В насмешку русским и в укорОставим мы утесы гор;Пусть на тебя, Бешту суровый,Попробуют надеть оковы»,Так думал каждый; и БештуТеперь их мысли понимает,На русских злобно он взирает,Иль облаками одеваетВершин кудрявых красоту.
9
Меж тем летят за годом годы,Готовят мщение народы,И пятый год уж настает,А кровь джяуров не течет.В необитаемой пустынеЧеркес бродящий отдохнул,Построен новый был аул(Его следов не видно ныне).Старик и воин молодойКипят отвагой и враждой.Уж Росламбек с брегов КубаниКнязей союзных поджидал;Лезгинец, слыша голос брани,Готовит стрелы и кинжал;Скопилась месть их роковаяВ тиши над дремлющим врагом:Так летом глыба снеговая,Цветами радуги блистая,Висит, прохладу обещая,Над беззаботным табуном…
