Измена мужа. После
Шрифт:
– Алло, – прижимаю трубку к уху.
– Ну как ты, Алин? Выписалась?
– Все в порядке, выписалась, – опускаюсь на близстоящую лавочку и принимаюсь ковырять ногтем облупившуюся голубую краску. – И сразу к маме поехала.
– Ясно. У нее пока поживешь?
– Нет. Она к себе не пускает.
– Это еще почему? – в голосе подруги слышится недоумение.
– Она считает, что я горячусь. Говорит, что мне нужно простить Диму и остаться жить с ним. Мол, все мужики изменяют, а я драму
– Какой бред! – возмущается Орловская. – Алин, ты же понимаешь, если сейчас спустишь эту ситуацию на тормозах, она непременно повторится? Твой Димася обязательно найдет, куда пристроить свой блудливой стручок! Не секретарше, так еще какой-нибудь тупоголовой девахе! Безотказные шлюшки никогда не переведутся!
– Понимаю, Сонь. Все понимаю. Но блин… Мне так страшно! Это ж всю жизнь надо заново выстраивать!
– Ну и чего? Выстроишь, – приободряет она. – Зарабатываешь, слава богу, нормально. От мужика не зависишь. Нелегко, конечно, будет, но ты справишься. Я не сомневаюсь.
– Спасибо за поддержку, Сонь.
– Значит, ты пока ничего не решила насчет жилья?
– Нет. Но раз мать отказала, думаю, придется снять первый попавшийся вариант. А потом уже подыскивать подходящий.
Несколько мгновений Орловская молчит, а потом вдруг предлагает:
– А живите пока у меня.
– В смысле? – не верю ушам.
– Ну а что? Мы с двойняшками все равно к Максу перебираемся. День-другой – и окончательно все вещи перевезем. Квартиру сдавать я не планировала, поэтому ты с детьми можешь спокойно пожить у меня.
– Сонь, – покусываю губы. – Неудобно как-то…
– Очень даже удобно! – настаивает она. – Алин, мы с тобой сколько лет знакомы?
– Столько не живут, – пробую пошутить.
– Вот именно! И за это время ты меня сотню раз выручала! Настала моя очередь тебе помочь. Отказы не принимаются, поняла?
– Поняла, – в носослезных каналах снова свербит, но на этот раз не от горечи, а от благодарности. – Спасибо, Сонь! Ты настоящий друг!
– Еще бы, – усмехается она. – Тогда встретимся на квартире часика через два? Чтобы я запасной комплект ключей тебе отдала?
– Хорошо. Я Маришку у свекрови заберу и вместе с ней приеду.
– Договорились, Алин. На связи.
Отнимаю телефон и несколько секунд задумчиво гляжу вдаль. Все-таки жизнь – любопытная штука. Вот вроде прогнозируешь, строишь планы, а в итоге все складывается совсем иначе. Люди, которые клялись оберегать и любить, предают и причиняет боль. А те, кто, в сущности, ничего не должен, становятся настоящей опорой. Помощь приходит оттуда, откуда совсем не ждешь, и это вселяет надежду. Надежду на счастливый исход.
Вызываю такси и еду к свекрови. Тяни – не тяни, а неприятного
В квартире у Лидии Георгиевны по обыкновению пахнет выпечкой и цитрусами. Она обожает лимоны и апельсины, неустанно повторяя, что в них содержится столь необходимый человеческому организму витамин С.
– Здравствуй, Алиночка, проходи, – свекровь, как всегда, очень любезна. – Как желудок? Больше не болит?
– Нет, в больнице под капельницей полежала – и сразу полегчало, – лгу я.
– Мамочка! – мне навстречу выбегает румяная Маришка.
Две длинные косички с бантами на концах, широкая улыбка и открытый взгляд – дочь у меня настоящая красавица.
– Родная моя, – раскрываю ей объятия. – Как я соскучилась!
– И я! – дочь зарывается носом мне в шею. – Ты так вкусно пахнешь, мам.
– Спасибо, – смеюсь, поглаживая ее по волосам. – Ты у меня тоже очень вкусная.
– Как твое здоровье? – отстранившись, она обеспокоенно заглядывает мне в глаза. – Ты больше не болеешь?
– Нет, милая, я уже выздоровела. Теперь мне гораздо лучше.
– Я рада, – чмокает в щеку. – Я тебе рисунок нарисовала.
– Еще один? – удивляюсь.
– Ну да.
– Покажи.
Маринка уносится обратно в комнату, а я тем временем снимаю плащ и вешаю его на крючок.
– Есть будешь? – интересуется свекровь. – Или у тебя теперь какая-то особая диета?
– Ну… Главное сильно соленого, острого и жареного не есть, – нахожусь я. – А остальное можно.
– Вот и славненько. Тогда куриного супчика налью?
– Давайте.
Марина подбегает и хвастается очередным рисунком, на котором изображена я, сидящая на радуге.
– Как мило, дочур. Спасибо, – улыбаюсь. – А сможешь нарисовать меня на берегу моря? Что-то очень захотелось.
– Конечно! – с воодушевлением отвечает она. – Легче легкого!
– Ну тогда иди, рисуй. И пальмы не забудь! Много пальм.
– Хорошо.
Сполоснув руки, прохожу на кухню, где свекровь колдует у плиты. Набираю в легкие побольше воздуха и на одном дыхании выпаливаю:
– Лидия Георгиевна, мне надо с вами серьезно поговорить.
Глава 15
– Да, Алиночка, я тебя слушаю, – свекровь оборачивается, держа в руках половник. – Что случилось?
Слова обрастают шипами и застревают в горле. Очень тяжело выталкивать их наружу, но иного выбора у меня нет. Лидия Георгиевна – не чужой человек. За годы брака с Димой она стала мне почти как мать. Помогала, поддерживала, выручала. Поэтому утаить от нее произошедшее – не вариант.
– Лидия Георгиевна, мы с Димой разводимся.