Измена вопреки
Шрифт:
Дров не было.
Выходить на улицу пришлось за вещами. В несколько заходов я перетащила чемоданы, а потом со связкой ключей пошла на задний двор. Начавшая падать листва немного чавкала под ногами, но я убеждала, что это всё с непривычки.
В дровянике стояла во весь мой рост поленница. Я потянула ближайшую деревяшку на себя, но она не поддалась. Пришлось пойти вглубь и набрать дров в небольшую корзину.
Вернувшись в дом, я печально подумала, что, конечно, молодец. Всё сама. Только вот про еду я не подумала. Две
Я присела возле камина, укладывая дрова шалашиком. Есть не особо хотелось, поэтому потерплю, а вот дом прогреть надо обязательно. Я чиркнула длинной спичкой и поднесла к комкам бумаги, что уложила в самый низ. Пламя занялось.
Когда спустились сумерки, я пожалела, что не съездила в местный магазин дитя бы за хлебом, но было уже поздно. Я куталась в несколько пледов, сидя на диване, который придвинулся боком к камину, так немного теплее. А вот тёплый пол работал только в спальне на втором этаже. Видимо, внизу что-то поломалось, но ничего, вот вернусь в блог и как возьму рекламу и как вызову ремонтника.
Мыслей о Матвее было слишком много, поэтому я просто смотрела в стену напротив, проворачивая, как можно было бы разрешить ситуацию. Выходило всё плохо.
Когда на телефоне, который всё это время в беззвучном режиме страдал от звонков, высветилась полночь, я почти уснула.
Шагнула на границу сна.
И сон тот был немного душным, с ароматом осенних листьев и елового бора.
Я глотала пряный воздух и всё равно задыхалась.
А потом в замке провернулся ключ.
Я замерла, не зная, что делать. Матвей не мог меня найти это точно. Но кто тогда сейчас тихо приоткрывал входную дверь, пропуская в ещё не натопленный дом осенний ветер, который пробежался по полу и качнул занавеси.
Кто сейчас стоял в коридоре, раздумывая, а стоит проходить.
Кто принёс с собой аромат железа, табака и лакрицы…
Я знала кто.
Поэтому когда шаги стали приближаться, села на диване. Обняла себя руками, уговаривая, что всё это мне только снится. Но…
— Здравствуй, — прозвучал хриплый от сигаретного дыма голос.
— Здравствуй.
Глава 14
Он…
Телефон разлетелся от удара о стену.
Ксю, Ксю, Ксю…
Я запустил пальцы в волосы и от беспомощности дёрнул их.
Ксю…
Какого чёрта, почему она сбежала. Нахрена мне всё без неё?
Я ударился плечом о стену. Показалось маловато. Снова приложился.
Не отпускало…
Где она? Куда сбежала? Жива?
Чёрт.
Я посмотрел на тумбочку и с силой пнул её по тонкому боку. На пол полетели свечи, книга, которую Ксения читала перед сном, две ручки и тонкий блокнот для записи рецептов.
Ксю…
Как я мог так облажаться? Как я мог вообще допустить, чтобы рыжая дура добралась до Ксюши и всё вывалила.
Ксении нельзя нервничать.
Я открыл шкаф. Пустые полки смотрели на меня с укором. Дёрнул один из ящиков, где делали украшения на мягких бархатных подложках. Все годы брака в золотом, платиновом, серебряном эквиваленте. Ксюша так неравнодушна к аксессуарам, и я хотел, чтобы она постоянно улыбалась, поэтому ни в чём никогда не отказывал. Даже когда дерьмо на работе, денег оставалось на пару дней жизни. Я делал всегда довольную рожу и просто дарил, что хотела Ксения. Тогда жена светилась изнутри таким ярким ослепляющим светом.
В последнее время свет погас. Словно неведомое чудовище нахрен выбило пробки, перерезало провода и переключило все тумблеры.
Ксения не улыбалась и не светилась.
От этого монстры моей прогнившей души начинали выть, скрести когтями по внутренностям, требуя, чтобы исправил, чтобы сделал всё как раньше, потому что даже монстрам страшно в темноте.
А я всё продолжал.
Урод. Просто моральный урод. Свалился на самый низ. Изгваздаться в дерьме, так оно ещё и припёрлось и запачкало Ксюшу.
Господи, сколько разочарований.
Меня трясло от осознания, что я вообще мог предпочесть кого-то помимо Ксюши.
Это паршивое чувство.
Хочется содрать с себя кожу. Мне тогда хотелось. Но вместо этого я долго стоял под обжигающим душем, а потом обливался туалетной водой, так казалось никакие запахи не прорвутся.
Они и не прорвались.
Только мне от этого становилось не легче.
Каждый разговор, касание, поцелуй грозил обернуться банальным приступом самобичевания.
У меня не было прав после такого даже приближаться к Ксюше. Но я как наркоман тянулся к ней в поисках дозы, ещё одного прихода. Я реально зависимый от Ксении. Всё что делалось в моей жизни, было только для неё. Я даже никогда не задумывался, надо оно мне или нет. Я шёл и делал.
И тогда тоже пошёл.
Не хватило сил и мужества снова вытаскивать Ксюшу. Мне казалось я делал только хуже. Её всё чаще стало тяготить моё присутствие. Я замечал, как она вздрагивает от моих прикосновений и как её лицо меняется при звуках моего голоса.
Я себя винил, что у нас не получалось завести ребёнка. И…
И проще оказалось отказаться от затеи. Просто выкинуть из головы беременность, но Ксения была против. Я видел, как её ломало. Как она с замиранием сердца каждый раз ложилась в постель со мной. Как не получала ничего кроме тянущего ожидания: а сегодня получилось?
И чем больше не получалось, тем сильнее она отдалялась. Мне невыносимо было на это смотреть.
И я сбежал.
Набрался в каком-то баре под звуки техно и вкус дешёвого пойла.