Измена. Осколки моей души

Рейн Эстер

– Нет больше мужа. – вдаваться сейчас в подробности не хотелось.

– Так вот от чего ты все смурная ходишь. Да, что поделаешь, Еля, это ж жизнь такая. То есть мужик, то нету его. Не горюй, молодая еще, может кто покрепче подвернется. Пойдем, я тебя отведу, а то и вправду, на тебе лица нет.

Кухарка подхватила меня под локоть и подвела к небольшому чуланчику, там среди мешков и корзин я с трудом разглядела в полумраке слабое подобие кровати: что-то вроде широкой скамьи, застеленной различными тряпками. Я сомневалась, что рядом с кухней кто-то подготовил себе место для отдыха, значит, это и было пространство, в котором жила бедная сиротка Еля. Без лишних

слов я опустилась на лавку, стараясь не допускать в свою голову брезгливых мыслей о вшах, клопах и общей дизентерии. Сейчас я просто усну, а проснусь уже на полу в темной кухне. С этими мыслями я закрыла глаза.

Глава 2

– Еля! Ты чего бока-то отлеживаешь? За водой иди сбегай. – ворвался голос Васи в мою коморку.

Я вздрогнула и стала с трудом разлеплять опухшие от слез глаза. По ощущению было бессовестно рано, а заснуть сразу мне вчера так и не удалось, мысли о предательстве мужа все вертелись в голове, но хуже всего мне сейчас было от того, что этот странный сон так и не закончился.

– Маришка, иди глянь, может девка-то померла? – снова раздался громкий голос кухарки.

– А чего сразу я? Теть Вась, я покойников жуть как боюсь! Вдруг там и мухи уже…

– Какие еще мухи! У меня там продукты хранятся! – я услышала приближающиеся к коморке шаги.

– Жива я, жива! – поспешила ответить женщинам, но голос прозвучал пугающе хриплым и безжизненным.

– Чур меня, бес это! – взвизгнула Маришка, когда я показалась на кухне.

– Что, так все плохо? – снова просипела я, понимая, что опухшее лицо и всклоченный волосы выглядят явно хуже, чем я надеялась.

– А ну, освяти себя знамением! – грозно пригрозила Вася, держа в руках удачно подвернувшуюся чугунную сковороду.

Я вяло прочертила на себе крест, с запозданием понимая, что совершенно не знаю, как в этом дурацком затянувшемся сне принято «освещать себя знамением». Было бы апогеем абсурда пережить здесь аттракцион: сожжение на костре гадкой еретички.

– Не бес, нашинская девка. – вынесла свой вердикт кухарка.

Я незаметно выдохнула и села на табурет.

– Кофе у вас есть?

– Чаго?

– Ну кофе, в зернах, молотый, растворимый? Сейчас мне какой угодно сгодится.

– Маришка, чаго ею надобно-то?

– Может, енто, цикорий? Да его только господари пьют.

– Ты, Еля замашки свои господаревы бросай. Бери ведра, да иди воды принеси.

– У вас что и водопровода нет? Глухое средневековье? – спросила, пытаясь побороть свое раздражение. У меня жизнь, можно сказать рушится, а я застряла в нелепом сне.

– Ох, сильно, видно, ты вчера приложилась. Все будто сызнова видишь. Есть у нас водопровод, да только вода из колодца вкуснее. То живая вода, от самой матушки земли, а это что в трубах течет откудась берется? Да и стоячая она, а всем известно, стоячая вода – мертвая вода. Ею только посуду, да полы мыть.

– Ясно. И на том спасибо. – пробурчала себе под нос и взяла два ведра.

Я поднялась по трем каменным, отполированным до блеска за годы пользования, ступенькам и оказалась в небольшом коридоре с низким потолком, впереди меня была большая дубовая дверь, а слева еще ступени. Решив, что ступени ведут в столовую, я направилась к двери и потянула на себя. Яркий солнечный свет ослепил меня на несколько мгновений, все-таки в кухне было очень сумрачно, пару маленьких запыленных окошек из мутного стекла, почти под самым потолком, слабо помогали освещать пространство. Зато чистый двор, засыпанный утрамбованным, почти белым песком,

был заполнен светом и таким удивительным чистым воздухом. Я замерла на какое-то время на пороге. Для сна все было слишком реально. И плывущие пушистые облака на таком голубом небе, и солнечные лучи, проходящие сквозь мои полуприкрытые ресницы, блеск песчинок, каменная кладка старого имения и пушистый мох, прорастающий между камней. Я даже коснулась его пальцами, чувствуя приятную мягкость.

Почти в центре хозяйственного двора располагался колодец, к которому я и направилась. Вода была студеная, наверное, и вправду вкуснее той, что стояла в трубах. Я остро ощутила жажду и на глаза тут же попался черпачок, из которого пили все обслуживающие имение люди. Я потратила на сомнение пару мгновений, но потом зачерпнула воды и медленно выпила, от холода ломило зубы, но вода была очень вкусной и какой-то живительной, что ли. Возможно все дело в том, что я провела ночь в душной каморке, а может, в еще не испорченной экологии. На кухню возвращаться не хотелось, мне было интересно побродить по двору, посмотреть имение, я уже даже сделала шаг в сторону, когда дверь распахнулась и на пороге возникла рыжеволосая девушка.

– Еля, ну, где ты ходишь! Мы так завтрак не успеем приготовить!

Мне захотелось ответить: «ну его, ваш завтрак!», но подоспевшее вовремя чувство голода удержало меня от перепалки. В надежде, что на кухне мне удастся что-нибудь перехватить для себя, я подхватила ведра и поспешила за Маришкой.

Но поесть мне удалось не скоро. Пока тетя Вася замешивала хлеб, я варила три вида каши. В большом котелке разнокрупье для «обслуживающего персонала», в среднем котелке кашу получше для «обслуги высшего звена», а в небольшой кастрюле кашу на сливках с ягодами и медом для господарей. Хлеб тоже делился на категории. Самые вкусные воздушные булочки пеклись строго для хозяйского стола, но я позволила себе взять одну и по-быстрому разломав, смазала маслом. Как же это было вкусно! Пару ложек каши со дна кастрюльки тоже отправилось ко мне в рот. Про себя я решила, что, когда проснусь, не буду лениться и стану готовить себе такую кашу по утрам. На завтрак так же подавались вареные яйца для слуг, пышные омлеты для хозяев и блинчики с набором вазочек с различным вареньем. Один блин с наскоро опущенным уголком в клубничное варенье так же улетел ко мне в рот. Поэтому, когда утренняя суматоха закончилась и кухарка позвала меня завтракать, я была уже сыта, но посидеть за компанию не отказалась, к тому же ноги уже болели.

Тетя Вася сидела, старательно очищая вареное яйцо от скорлупы, Маришка взяла очередную, еще теплую буханку серого цельно зернового хлеба, что лежали в корзинке, накрытые полотенцем. Я не удержалась от предложенного мягкого куска, намазала его маслом и сидела с удовольствием попивая горячий отвар из различных сушеных трав, когда вдруг поняла, что мне очень нужно в туалет, за всеми, неожиданно свалившимися на меня, утренними заботами я как-то совсем забыла о своих физиологических потребностях.

– А где у вас тут отхожее место? – всеми силами подавляя в себе стыд, озвучила свой вопрос.

– Во дворе, где ж еще ему быть? – удивилась Вася.

– А более точные координаты?

– То ли я глуха стала, то ли ты на басурманском заговорила, Еля.

– Как мне найти на дворе это место? – перефразировала вопрос, чувствуя, что время поджимает.

– По запаху! – прыснула Маришка.

– Не ерничай, девка, что природой продумано, то не зазорно. Иди лучше, проводи. Глупые вы у меня еще совсем, молодые… – вздохнула кухарка.