Измена. Простить нельзя забыть

Сорель Софи

Палата опустела. Я осталась в полном одиночестве и тишине. Здесь был телевизор, но мне не хотелось посторонних звуков. Надо было подумать. Хорошенько подумать.

Светлана Степановна рекомендовала покой, но если тело и нашло его, то мысли уж точно успокоиться не могли. Я не понимала, что делать дальше. Егор, как заведенный, ничего не хотел слышать о разводе теперь, когда я ждала ребенка. Наверное, он и правда любил меня, но такой любви мне было не нужно. Слишком больно. Принять утверждение, что все мужчины полигамны, а измены – это нормально, я не могла.

Я не Динара. Я не из тех женщин, что закрывают глаза на похождения мужа. Это, в конце концов, нечистоплотно. Одна только мысль, что Егор возвращался от любовницы домой и ложился со мной в одну постель, вызывала рвотный рефлекс.

Что же делать? Господи! Что делать? Даже если я настою на разводе, а свекор со свекровью мне в этом помогут, Егор не оставит меня в покое. Чего доброго, еще и решит забрать ребенка себе. Когда у тебя много денег и связи, легко лишить бывшую жену права на опеку, выставив ее в самом неприглядном свете. Далеко ходить не надо: один из близких друзей Егора, миллиардер Аксёнов, просто выбросил жену на помойку, лишив ее родительских прав. Надя уже три года ходит по судам, пытаясь хотя бы получить разрешение на свидание с сыновьями. Только что толку? Надя – обычная женщина, а у Аксёнова власть!

В памяти тут же всплывают воспоминания о разговоре с мужем на эту тему.

– Это отвратительно, Егор, – говорила я. – Надя всегда была хорошей женой и матерью, а Дмитрий ведет себя недостойно.

– А о чем она думала? Жила в шоколаде, обеспеченная по полной программе, а тут вдруг ей взбрело в голову уйти от мужа, – поморщился Егор.

– Значит, на то были свои причины, – возразила я. – Не просто же так.

– Да не было никаких причин. Решила вильнуть хвостом – вот и все ее причины. Ну а теперь пожинает плоды. Неужели она рассчитывала, что Дима позволит расти сыновьям не пойми в каких условиях? Он отец.

– А она мать!

Мы еще долго спорили, но тогда я не придавала значения тому, с какой яростью Егор защищал друга. Теперь-то я понимала. Наверняка Надя устала терпеть измены мужа, потому и ушла. А Егор делал вид, что не знал причины, потому что и у самого рыльце было в пушку.

От мыслей о Наде и ее проблемах я вернулась к мыслям о себе. Егор вполне мог поступить со мной так же, как и Аксёнов со своей женой: отнял сыновей, нанял им десяток нянь, женился на молоденькой модели, которая недавно родила ему дочь. Я не вынесу, если Егор надумает отобрать у меня ребенка. Нет уж, пусть растит малыша от Алисы. Эти двое друг другу под стать.

Я ненадолго забылась тревожным сном, а проснувшись снова пыталась решить, как быть. Уйти из больницы? Исчезнуть?

Решение вдруг пришло мне в голову, когда с вечерним обходом в мою палату заглянула Светлана Степановна.

– Ну, как вы, Юля? Как себя чувствуете?

– Да вроде в порядке, – сказала я. – Мне можно вставать?

– Нет. Полностью постельный режим. Я посмотрела ваш анамнез. Две неудавшиеся беременности восемь лет назад. Мы же не хотим, чтобы и в этот раз все закончилось печально?

– Вообще-то,

именно этого я хочу, и вы мне в этом поможете! – заявила я и увидела, как изумленно вытянулось лицо врача.

Глава 14

– Что вы хотите, чтобы я сделала? – ахнула Светлана Степановна, так и замерев у моей кровати.

– Я хочу, чтобы завтра, когда придет мой муж, вы ему сказали, что ночью у меня началось сильное кровотечение и что ребенка спасти не удалось. И ко мне вы его завтра не пустите, – повторила я.

– Вы в своем уме? – взвилась врач.

– В своем, – решительно ответила я. – Для Егора мой ребенок должен умереть.

– Я не пойду на такое.

– Значит, вы станете убийцей, хоть и невольной, – зло произнесла я.

– О чем вы?

– О том, что у меня все равно случится выкидыш. – Я приподнялась в постели, посмотрела Светлане Степановне прямо в глаза и сказала: – Мой муж привел в дом любовницу. Беременную. Она уже на седьмом месяце. А узнав о том, что я тоже жду ребенка, отказался давать мне развод. Он, видимо, насмотрелся плохих фильмов и решил, что тоже хочет гарем. Вы думаете, я смогу выносить ребенка в такой обстановке?

– Но Юля, то, о чем вы просите, это… это преступление.

– Преступлением будет не помочь мне, – возразила я. – Вы думаете, я сама упала с лестницы?

– А разве нет? – с волнением в голосе проговорила врач. Я видела, что она и раньше, когда еще Егор был здесь, сомневалась в этом, а теперь поняла, что не ошиблась.

– Его любовница толкнула меня, и только чудом мне удалось ухватиться за стену и не слететь кубарем вниз. Думаете, если я вернусь в тот дом, кто-то даст мне спокойно жить? Егор не желает ничего понимать, а я не могу видеть его.

Я устало откинулась на подушки и прошептала:

– Знаете, последние несколько дней все вокруг меня пытаются убедить, что измена – это не конец света. Наверное, и не конец. Но я патологически не выношу предательства. Мне от этого физически плохо. А он рассчитывает, что после всего жизнь может наладиться…

Светлана Степановна долго молчала, а потом тихо произнесла:

– Понимаю вас. Я сама растила дочь без мужа. – Я открыла глаза и посмотрела на нее. – Вот так же, как вы, узнала, что он живет на две семьи. Здесь дочь, а там у него сын был. Я не простила. Выгнала, когда Лене мой еще и пяти месяцев не было. Извинялся потом, ходил годами, пороги обивал, а я так и не смогла простить.

– Ваш хоть вас отпустил, а этот не дает мне уйти спокойно. Светлана Степановна, – я взглянула на нее умоляюще, – если вы мне не поможете, от стресса у меня точно произойдет выкидыш. Я и так вот оказалась здесь…

Она подошла ко мне и сжала мою ладонь.

– Ну, хорошо, Юля. Я помогу вам. Я скажу вашему мужу все, как вы просите, и не пущу его к вам ни завтра, ни послезавтра. Однако если он затеет расследование…

– Не затеет, с чего бы ему это делать? Моя беременность и так висит на волоске, кто знает, смогу ли я вообще…